полутора метров (иначе зрителям стали бы видны пропущенные через его рукава металлические канаты, которые и приподнимали его над землей). Но и этого, как выяснилось, достаточно, чтобы обеспечить красавцу иллюзионисту всенародную любовь.
Его называли русским Дэвидом Копперфильдом и прочили головокружительную карьеру, приправленную астрономическими гонорарами. Ну а пока Арманд продолжал работать в частной цирковой труппе, в основном выступающей на корпоративных вечеринках.
Каждому Дэвиду Копперфильду, видимо, нужна своя Клаудиа Шиффер. Таковой стала для Арманда моя пятнадцатилетняя подружка Наталья.
Потом, когда их отношения станут настолько близкими, что оба смогут отбросить в сторону никчемное кокетство, он признается ей, что это была любовь с первого взгляда.
Впервые он увидел Наташу в гримерной клуба «Сказка фараона» в тот злополучный вечер, который лично для меня окончился приобретением перечеркнувших карьеру синяков. Она стояла перед зеркалом и приклеивала к зубам отбеливающую пластинку. Он едва взглянул на нее (длинные ноги, мягкие светлые волосы, золотая мини-юбка) и понял, что это и есть девушка его мечты. Между тем Арманд отнюдь не был неопытным девственником, хотя ему исполнилось всего восемнадцать. Закулисная жизнь, как известно, располагает к раннему взрослению – он стал мужчиной в тринадцать благодаря слегка подвядшей красотке, исполнительнице танца живота. С тех пор в его смуглых объятиях успело перебывать много женщин, да он и сам точно не смог бы сказать, сколько именно.
Те женщины были разными, но все они казались пресыщенному вниманием Арманду обыкновенными. А вот Наталья была особенной. За кукольным фасадом скрывалась обезоруживающая искренность и энергия.
В тот вечер он подарил ей лилию, а она оставила ему номер своего телефона. Могла ли тогда ветреная Наташка знать, что влюбится в элегантного черноволосого фокусника? Она ведь, как вы знаете, тоже паинькой не была. В основном моя Натка предпочитала общаться с мужчинами, которые могли каким-либо образом улучшить ее быт – подарить, например, новые туфельки от «Вичини», к которым красавица питала тайную слабость.
Арманд уж точно не был способен подарить ей ничего, кроме реквизитной лилии да обжигающего взгляда. Но и этого оказалось достаточно, чтобы Наташка приняла его приглашение, когда он позвонил ей на следующий день. Он повел ее не в шикарный ресторан, а… в чебуречную на Цветном бульваре. Это показалось Натке забавным. К тому же кавалер ее выглядел неотразимо – длинные волосы были гладко зачесаны назад и собраны в хвост, черный приталенный пиджак красиво облегал мужественную фигуру (пусть пиджачок и был, скорее всего, приобретен на дешевом вьетнамском рынке, но сути дела это неприятное обстоятельство не меняло). Встречные женщины провожали его задумчиво-томным взглядом, Наташке это, естественно, льстило.
Так что она радостно поедала пропитанные маслом, невообразимо вредные для фигуры, но такие вкусные чебуреки.
Арманд оказался интересным собеседником. Он так увлеченно рассказывал о цирке, что Наташка внимала ему с открытым ртом. А ведь ее вообще сложно чем-либо заинтересовать. В какой-то момент она даже позавидовала Арманду: его жизнь казалась интересной и полной приключений. А чем жила она сама? Репетиции, концерты в дешевых ночных забегаловках, попойки, романы. Когда Арманд спросил:
– Ну а ты довольна своей работой? – Натка промямлила:
– Не жалуюсь. – Она постеснялась посвящать его в подробности.
В тот день он проводил ее до подъезда. Наташка рассчитывала на прощальный поцелуй, но он едва прикоснулся сухими теплыми губами к ее виску.
В ту ночь она так и не смогла уснуть. Ее сердце прыгало, как пьяный подросток на танцевальной вечеринке. Она снова и снова вспоминала его лицо, и его внимательный взгляд, и его голос, и его смех.
Утром Наташку осенило: да она же влюбилась! Влюбилась в импозантного красивого Арманда, и если он больше никогда ей не позвонит, она все равно будет каждую ночь вспоминать о нем, разочарованно вздыхая.
Но он позвонил. Позвонил на следующее утро, чтобы еще раз поблагодарить красавицу за «волшебный» вечер (он так и сказал – волшебный!). И снова они условились о встрече. На этот раз он пригласил Наташку в цирк, где она не была с самого детства. Это была эйфория, концентрированное счастье – и Наташка пила его огромными глотками, не боясь поперхнуться. Он познакомил ее с цирковыми артистами, большинство из которых показались ей чудаками. Но у них, как и у Арманда, горели глаза – эти люди явно знали, для чего живут, в отличие от нее самой.
Ей позволили сфотографироваться с индифферентным удавом, напоминающим резиновый муляж, и понаблюдать за кормлением слона – как только Наташка зашла в его вольер, слоник, до этого момента сонно лежавший в углу, поднялся на ноги и резво направился к ней. Наташка еле успела отскочить. Она побывала на репетиции воздушных акробатов и познакомилась с женщиной-змеей, которая на полутемной apeнe казалась сумрачной роковой красавицей, а на самом деле была простоватой круглолицей блондинкой с живым, подвижным лицом. Именно женщина-змея и сказала Арманду:
– Какая у тебя красивая девушка! Вот бы она стала твоей ассистенткой. Рейтинг твоего номера взлетел бы до небес.
Арманд задумчиво посмотрел на притихшую Наташку:
– А что, идея хорошая. Но у тебя, наверное, нет на это времени… Ладно, обсудим это как-нибудь потом.
Что-то помешало ей нетерпеливо воскликнуть: «Есть время! Есть! Давай поговорим сейчас!» Она просто улыбнулась и неопределенно пожала плечами.
– Вообще-то я давно подумывал о замене ассистентки, – сказал Арманд. – Надо будет поискать подходящую девочку по модельным агентствам.
Улыбка сползла с Наташиного лица. Что это он такое говорит? По каким еще модельным агентствам? Нет, она этого просто не переживет.
– Знаешь, а я ведь еще не ответила «нет».
– Ты о чем?
– О предложении поработать твоей ассистенткой.
– А как же твоя группа? – удивился он. – Ты же говорила, что вы репетируете почти каждый день. Мы тоже. Цирк требует полной самоотдачи, здесь мало кто совмещает выступления с чем-то еще.
– Да я на самом деле уже давно подумывала о смене деятельности. Так что это было бы кстати. – Ее уже невозможно было остановить.
– Ну… Это было бы просто замечательно. – Арманд немного растерялся, он не ожидал, что его блондинистая пятнадцатилетняя подружка обладает хваткой бультерьера. – Но ты все равно не спеши. У меня до Нового года контракт со старой ассистенткой. А сразу после праздников мы могли бы начать репетировать с тобой. Как раз январь – мертвый месяц для выступлений, я бы успел тебя натаскать.
Так Наташка узнала, что счастье – это не абстрактное понятие и не лишенное смысла пожелание с новогодней открытки. Счастье – это когда сердце то скачет вверх по ступенькам, то в свободном падении ухает вниз. Счастье – это когда на тебя смотрят глаза, о которых ты постоянно думаешь, и в глазах этих улыбчивые чертики пляшут канкан. Счастье – это тревожное ожидание первого поцелуя. И сам первый поцелуй. И секундное неловкое замешательство после него. И первый секс с человеком, от простого прикосновения которого дрожат коленки. И второй секс с ним же. И третий, и четвертый, и десятый… Да разве кто-то из них считал? И первый совместный завтрак. Наташка тогда соорудила неумелые кривые бутерброды, трогательно украсив неаккуратно порезанный сыр веточками петрушки. Он взглянул на эти «шедевры кулинарии», расхохотался, скрылся на кухне и через четверть часа уже кормил ее пышным омлетом с грибами и помидорами. Арманд великолепно готовил.
Через две недели после знакомства (а ей-то казалось, что они знакомы целую вечность, чуть ли не с самого детства) он представил ее родителям.
Несмотря на все ее опасения (вызванные моими авторитетными заявлениями о том, что цирковые редко
