стриптиза нужны вообще особенные туфли. Алиса тебе, наверное, уже все рассказала.
– Не все, – не отрываясь от зеркала, буркнула Алиса.
– Я смотрю, вы поладили? – В его вопросе прозвучала угроза или мне просто показалось?
– Поладили! – радостно ответила я. – Глядя на Алису, мне тоже хочется скорее стать танцовщицей.
Самир рассмеялся:
– Всем бы такой пионерский задор, как у этой девочки… Ладно, Варя Иванова, отдыхай пока. Костюм не снимай, я тебя позову. – И управляющий ушел, плотно прикрыв за собой дверь.
Почему-то его появление меня немного взбодрило. Самиру я явно нравилась – а разве не это самое главное? «Пой, Варенька, пляши, – беззвучно приговаривала я, – ты приехала в Москву одна, без денег и сразу же познакомилась с таким замечательным человеком! Который предложил тебе такую замечательную работу!» Я больше не могла светски бороться с бурлящим, словно крутой кипяток в закрытой кастрюльке, оптимизмом. Раскинув руки в стороны, я прошлась по гримерке в зажигательном танце ча-ча-ча. Алиса наградила меня таким изумленным взглядом, словно я сделала что-то неприличное или шокирующее, например пописала на пол.
– Что это ты так развеселилась?
– Ничего не могу с собой поделать! – Настроение у меня было таким хорошим, что я даже на ее снобизм злиться не могла. – Как ты не понимаешь, это же мой первый день в Москве! Мой самый первый день! Я словно в сказке оказалась, это праздник, лучше, чем Новый год! Неужели ты сама не помнишь этого ощущения? Ты ведь тоже из провинции приехала?
– Помню, – слабо улыбнулась Алиса, – я долго мыкалась по каким-то съемным комнатам, почти полгода. А потом устроилась работать сюда. И пока я не приступила к самой работе, этот клуб тоже казался мне волшебным королевством. – Она резко замолчала.
Но и тогда ее пассаж не показался мне, дуре набитой, подозрительным.
– А что же случилось, когда ты приступила к работе? – радостно спросила я.
– Да ничего особенного. – Алиса опять зажалась и отвернулась к зеркалу, словно моральной поддержки у собственного отражения искала.
– А все-таки? Почему ты не хочешь говорить?
– Нет, я всем довольна, – изменившимся голосом сказала она, – отлично зарабатываю. Вот на прошлой неделе купила шубу. Норковая, четыре штуки стоит.
Я провела ладонью по гладкому светло-кофейному меху. В такой шубе любая замарашка сойдет за королеву красоты. Уютный «халатный» фасон, разрезы по бокам…
– Можешь примерить, если хочешь, – хмыкнула Алиса.
Странная девушка. Определенно странная.
Но примерить волшебно шикарную шубку я не успела. Потому что в гримерку опять заглянул Самир:
– Варвара, готовься. Макияж поправь. Минут через десять приду за тобой. А ты, Алиса, вперед на сцену. Первые клиенты уже появились, надо их разогреть.
Алиса лениво потянулась, потом одернула платье и в очередной раз поправила перед зеркалом прическу. Накинула на плечи длинный ультрамариновый шарф из страусовых перьев и походкой от бедра прошествовала к двери.
– Дура ты, Варя, – сказала она, перед тем как выйти. – Обманули тебя, как простушку. Развели.
– Это еще почему? – оторопела я.
– Да потому что никакой официанткой ты работать не будешь. Я, конечно, не имею права этого тебе говорить, но уж больно ты искренне радовалась своей новой московской жизни. Жалко мне тебя. Хотя изменить уже ничего не получится.
– Что ты несешь? – разозлилась я. – Откуда ты знаешь, что я не буду работать официанткой?
Алиса улыбнулась, но ее обильно подведенные серебряными тенями глаза оставались грустными.
– Да потому, что три года назад я попалась на ту же удочку. Как видишь, выжила. И даже преуспеваю. Хотя работа эта грязная, ты не обольщайся. Четыре тысячи долларов за просто так здесь никому не дают.
– Постой… А что же со мной будет? Если я не буду работать официанткой, тогда кем же? – растерялась я. – Зачем мне выдали этот костюм?.. Может, ты ошибаешься, и…
Алиса выглянула в коридор и, убедившись, что там никого нет, захлопнула дверь в гримерную.
– Ладно уж, объясню тебе, идиотке, во что ты влипла. Подойди сюда. Становись перед зеркалом. Вот так, рядом со мной.
Чувствуя себя полной идиоткой, я подчинилась странной просьбе. Мы с Алисой были примерно одного роста и телосложения. Но только увидев рядом наши зеркальные отражения, я поняла, насколько разительно отличаюсь от нее. Нет, она не была намного меня красивее. Не буду скромничать: от природы мне досталось неплохое лицо. Большие глаза, аккуратный прямой нос, рот, который в сентиментальной литературе принято называть чувственным. Но на фоне безупречно ухоженной Алисы вдруг стали видны все мои «потертости и шероховатости». Небольшой синяк на коленке. Не идеально ровная кожа на бедрах. Неаккуратно выщипанные брови. Прыщик на носу. Отросшие корни волос – кончики цвета красного дерева, а корни свои, каштановые. Но если бы над моим обликом несколько часов поработали косметологи и стилисты, то я стала бы ничуть не менее эффектной, чем она.
– Видишь? – спросила Алиса.
– Ты имеешь в виду мой целлюлит и мой синяк? – отбросив в сторону ложное кокетство, спросила я. – Но пойми, это же мой первый день в клубе. Конечно, когда я получу первые деньги, схожу в салон красоты. И стану такой же, как ты.
Алиса терпеливо улыбнулась и снисходительно покачала головой. У кого-то я уже видела подобное выражение лица. Кажется, так грустно улыбалась моя школьная учительница по алгебре, когда пыталась вбить в мою не обремененную лишними знаниями голову, чем отличается синус от косинуса.
– Ладно, тогда посмотри на это. – Она задрала вверх кожаную юбку, и я увидела ее упакованный в невесомые газовые трусики лобок.
Я даже присвистнула от изумления – до встречи с Алисой я понятия не имела о том, что такое интимная стрижка. Ее золотистые лобковые волосы были подстрижены в форме сердечка, а некоторые курчавые прядки выкрашены в розовый цвет. Золотисто-розовое сердце бесстыдно просвечивало сквозь трусики.
– Какая прелесть! – воскликнула я. – Ты сделала это просто так или это философская аллегория? Мол, путь к твоему сердцу лежит через…
– Путь к моему сердцу лежит через кошелек, – перебила Алиса, – и не я виновата в том, что стала такой. Но не в этом дело. А теперь давай посмотрим, что там у тебя.
– Ты хочешь, чтобы я тоже задрала юбку? – удивилась я. – Это что, детская игра в доктора? Покажи мне свою попу, а я тебе свою?
– Это, увы, не игра. И не в доктора. Кстати, у меня мало времени, Самир велел мне на сцену топать. Так что не тяни.
– Да ладно. – Я пожала плечами и подняла юбку.
– Видишь? – насмешливо приподняла бровь Алиса. – Какой кошмар! Ты как снежный человек.
– Сама ты снежный человек, – обиделась я, – подумаешь, не успела эпиляцию сделать. И потом, сейчас в моде естественность.
– Но не в стрип-клубе, – жестко возразила она, – здесь всем нужны стереотипы. Грудастые блондинки, загорелая кожа, проколотые пупки, гладкие попки. А вот волосы на внутренней стороне твоих бедер никому не нужны.
Я обиженно одернула юбку.
– Не нравится – не смотри. Самир же принял меня на работу, значит, ему я пришлась по вкусу.
– Вот теперь мы подходим к самому главному! – торжествующе воскликнула Алиса. – Как ты думаешь, почему Самир якобы не заметил твои синяки и лишние волосы?.. И неужели ты и правда думаешь, что тебе вместе с твоими синяками позволят расхаживать по залу? Показывать клиентам неуложенные волосы и неотбеленные зубы?
– Хорошо, тогда объясни мне, зачем весь этот маскарад?
– Ты танцевала в зале? Раздевалась?
– Ну да. Он предложил мне работать топлес, ему же надо было видеть мое тело.
