новых окон до размеров цветочного горшка, надо получать разрешение комитета по архитектуре.
К проблемам внешних издержек существует и иной подход, которому экономисты в некоторых случаях склонны отдавать предпочтение. Этот подход заключается не в запрете поведения или действий, сопряженных с внешними издержками, а в обложении их налогом. Я признаю, что мой «Ford Explorer» представлял угрозу для общества. Как отметил Роберт Франк, экономист из Корнеллского университета, в статье, опубликованной в редакционной колонке «New York Times», мы попали в капкан гонки за обладание спортивными полноприводными мини-автофургонами-внедорожниками. «Любая семья может выбирать лишь размер своей машины, но не может диктовать, что следует покупать другим. Любая семья, которая в одностороннем порядке приобрела автомобиль поменьше, возможно, подвергла себя риску одностороннего разоружения», — писал Франк [37]. Он изложил эти чувства до того, как Daimler-Chrysler объявила о планах производства модели «Unimog» —
Экономисты, в том числе м-р Франк, станут, пожалуй, доказывать, что этого не стоит делать. Главная проблема с мини-автофургонами-внедорожниками, как, впрочем, и со всеми автомобилями, состоит в том, что их эксплуатация обходится слишком дешево. Директор компании Daimler-Chrysler сказал об «Unimog»: «Даже мамочки из Скоттсдейла, штат Аризона, захотят поехать на этой машине в бакалейную лавку. Это машина с передним приводом» [38]. Расходы по поездке на «Unimog» в бакалейную лавку, которые несет владелец этой машины, определенно и намного меньше издержек, которые ложатся в результате этой поездки на общество.
Но тут мы вторгаемся на чужую территорию. Не стоит ли разрешить некоторым водителям платить за привилегию ездить на таких больших машинах, что они могут расплющить автомобильчик «Hyundai», да так, что при этом из стоящего в гигантском гнезде кувшина, содержащего 64 унции прохладительного напитка, и капли не прольется? Да, стоит. И стоит по той же причине, по которой большинство из нас едят мороженое, хотя оно вызывает болезни сердца. Мы сопоставляем вред, который нанесет нашему здоровью порция мороженого «Starbucks Almond Fudge», с божественным сливочным вкусом этого лакомства и решаем изредка позволить себе пинту мороженого. Мы полностью не отказываемся от мороженого, но и не едим его всякий раз, когда садимся за стол. Экономика говорит нам, что охрана окружающей среды, как и все прочее в жизни, требует определенного обмена одного на другое. Следует повысить расходы на эксплуатацию мини-автофургонов-внедорожников (или любых машин) для того, чтобы эти расходы отражали подлинные социальные издержки, а затем позволить водителям самим решать, есть ли смысл в проезде 44 миль до работы и обратно на машине вроде «Chevy Tahoe».
Обложение налогом поведения, генерирующего негативные внешние издержки, создает много хороших стимулов. Во-первых, такое налогообложение ограничивает поведение, вызывающее внешние издержки. Если стоимость езды на машине «Ford Explorer» дойдет до 75 центов за милю, то на дорогах будет меньше этих машин. Столь же важно и то, что людьми, которые все же будут по-прежнему ездить на этих машинах, оплачивая при этом полную стоимость общественных издержек, станут те, кто больше всего ценит езду на мини-автофургонах-внедорожниках, возможно, потому, что эти машины действительно могут перевозить большой груз или ездить по бездорожью.
Во-вторых, налог на выбросы из автомобильных двигателей увеличивает поступления в бюджет, а запрет определенных машин не даст этого результата. Генерированные этим налогом доходы бюджета можно использовать в качестве оплаты некоторых издержек глобального потепления (вроде исследований в области альтернативных источников энергии или, по меньшей мере, строительства водоотводного канала вокруг Нового Орлеана). Или эти средства можно было бы использовать для снижения некоторых других налогов типа подоходного налога или налога на фонд заработной платы, подавляющих деятельность, которую следовало бы поощрять.
В-третьих, налог, который в основном ложится на тяжелые, пожирающие много горючего машины, даст стимул автомобилестроителям Детройта к производству машин, потребляющих меньше горючего, причем в данном случае стимулом будет не кнут, а пряник. Если федеральное правительство по своей прихоти запретит автомобили, которые расходуют более галлона бензина на 18 миль пробега, не повысив при этом стоимость эксплуатации таких машин, то не удивляйтесь, если в Детройте произведут много машин, которые будут расходовать чуть меньше галлона бензина на 18 миль пробега. Обратите внимание: новые машины будут расходовать галлон бензина не на 20, не на 28 и не на 60 миль пробега, которые машины могли бы преодолеть благодаря новым технологиям использования солнечной энергии. В то же время, если потребители столкнутся с налогом, основанным на расходе горючего и/или весе автомашин, при посещении автосалонов у них появятся совершенно иные предпочтения. Производители автомобилей быстро откликнутся на новые предпочтения, и «Unimog» отправится туда, где ему самое место, — в какой- нибудь музей промышленных продуктов-мутантов.
Является ли налогообложение внешних издержек идеальным решением? Нет, это решение далеко от совершенства. Один пример с автомобилями содержит в себе ряд проблем, самой очевидной из которых является определение величины налога. Ученые пока не пришли к полному согласию относительно того, насколько быстро происходит глобальное потепление, не говоря уж о его возможных издержках. Среди ученых нет согласия даже по намного более приземленному и простому вопросу о том, какова реальная стоимость одной мили пробега автомобиля «Unimog». Должен ли налог составлять 0,75, 2,21 или 3,07 дол.? Нам никогда не найти группу ученых, которые пришли бы к согласию по этому вопросу. Тем более не найти такого согласия в конгрессе США. Есть еще проблема справедливости. Я совершенно правильно сделал оговорку о том, что если повысить стоимость эксплуатации мини-автофургона-внедорожника, люди, которые ценят эти машины, все равно будут ездить на них. Но мерой того, насколько мы ценим нечто, является наша готовность платить за это нечто, и богатые всегда способны платить больше других. Если стоимость эксплуатации автомобиля «Explorer» дойдет до 9 дол. за галлон бензина, богатые люди, которые ездят на этих машинах, будут, возможно, по-прежнему возить на них вино и сыр на пляжные вечеринки на Нантакете, а подрядчик из Чикаго, которому надо возить лес и кирпич, будет вынужден отказаться от своего автомобиля «Explorer». Хотя кто ценит эту машину больше? (Мудрые политики могут обойти проблему справедливости, использовав налог на выхлопы автомобильных двигателей для снижения какого-нибудь налога, который особенно тяжким бременем ложится на средний класс, скажем, налога на фонд заработной платы, и в этом случае наш подрядчик из Чикаго будет больше платить за эксплуатацию своей машины, но меньше по другим налоговым статьям.) Наконец, процесс поиска внешних издержек и обложения их налогами может выйти из-под контроля. Любая деятельность генерирует какие-то внешние издержки на определенном уровне. Любой вдумчивый политический аналитик знает, что некоторых людей, которые носят одежду из спандекса в общественных местах, надо облагать налогом, если не сажать за решетку. Я живу в Чикаго, где в первый же день, когда температура поднимается выше 50 градусов по Фаренгейту [39], орды страдающих ожирением людей, сиднем просидевших все зиму дома, вываливают на улицы, приодевшись по этому случаю в тесные одежки. У тех, кому доводится увидеть это зрелище (а детям это зрелище нельзя видеть ни в коем случае), оно вызывает ужас. Но налог на спандекс, вероятно, практически невозможен.
Однако я отклонился от первоначальной, более важной темы. Всякий, кто скажет вам, что свободные, нерегулируемые рынки всегда благотворно влияют на общество, несет полную чушь. Рынки, предоставленные сами себе, не могут улучшить наше положение в тех случаях, когда существует большой
