Теперь давайте на некоторое время отступим от нашего циничного тона и вернемся к мысли о том, что государство способно принести много пользы. Но даже тогда, когда правительство выполняет те функции, которые оно теоретически обязано выполнять, источником финансирования государственных расходов служат налоговые сборы, а сбор налогов, в свою очередь, «фискальным бременем», по выражению Бартона Мэлкиела, ложится на экономику. Во-первых, налоги опустошают наши карманы, что, естественно, приводит к снижению нашей покупательной способности и, следовательно, нашей общественной полезности. Действительно, государство способно создать рабочие места, потратив миллиарды долларов на разработку новых моделей самолетов-истребителей. Но ведь на самом деле это мы оплачиваем создание этих истребителей, так как деньги, которые тратятся на их разработку, вычитаются из наших зарплат, а это значит, что мы сможем купить меньше телевизоров, потратим меньше денег на благотворительность и реже сможем позволить себе отпуск. Таким образом, государство не обязательно занимается созданием новых рабочих мест; оно может просто перераспределять или в конечном счете ликвидировать их. Такой эффект налогообложения менее очевиден, чем новое оборонное предприятие, на котором счастливые рабочие производят сверкающие самолеты. (Когда далее в нашей книге мы обратимся к макроэкономике, то рассмотрим кейнсианскую теорию, утверждающую, что государство может стимулировать экономический рост, поддерживая экономику в периоды экономических спадов.)
Во-вторых, — и это более деликатный момент — налогообложение заставляет людей изменять свое поведение таким образом, что это ухудшает состояние экономики, при этом государство не обязательно получает доход. Представьте себе, что подоходный налог может достигать 50 центов на каждый доллар, заработанный к моменту, когда будет определен размер всех обязательных местных и федеральных налогов. Люди, которые согласны были работать при условии, что приносили бы домой каждый заработанный ими доллар, могут просто оставить работу, как только предельная ставка налога составит 50 %.
Как мы отметили в главе 2 этой книги, экономисты называют такой вид неэффективности, связанный с налогообложением, «чистыми потерями». «Чистые потери» — это ситуация, когда ваше положение ухудшается, но никому лучше от этого не становится. Представьте себе такую картину: к вам в дом врывается вооруженный грабитель и уносит различные принадлежащие вам вещи; он убегает с пачками ваших денег, впопыхах прихватив ваш семейный альбом. Понятие «чистые потери» неприменимо к наличным деньгам, которые украл грабитель, так как каждый ваш Доллар, присвоенный им, делает его богаче ровно на доллар. (Если Рассмотреть ситуацию под другим углом, да еще глазами наших Циничных экономистов, это просто-напросто физическое перемещение богатства.) В то же время украденный фотоальбом и есть те самые «чистые потери» в явном виде. Для вора он не имеет никакой ценности, тот немедленно выбросит его на свалку, как только поймет, что это. Для вас же это огромная потеря. Любой вид налогообложения, препятствующий производительному поведению, приведет к некоему «чистому убытку».
Налоги могут также препятствовать инвестициям. Предприниматель, рассматривающий возможность инвестиции в рискованное дело, может сделать это в том случае, если ожидаемая прибыль составит 100 млн дол., но не тогда, когда ожидаемая прибыль, за вычетом налогов, будет 60 млн дол. Человек будет стремиться закончить высшее учебное заведение, потому что это повысит его доход на 10 %. Но та же самая инвестиция, весьма существенная как материально (плата за годы обучения), так и по временным издержкам (годы, потраченные на обучение), будет нерентабельна, если доход от нее после вычета налога составит всего 5 %. (В день, когда мой младший брат получил свою первую зарплату, он пришел домой и, вскрыв конверт, воскликнул: «Что такое FICA [56], черт возьми?».) Или же возьмем семью, у которой появилась «лишняя» тысяча долларов, и теперь члены семьи выбирают между покупкой телевизора с большим экраном и вложением этих денег в инвестиционный фонд. Эти два варианта глубоко различны по долгосрочному воздействию на экономику. Вариант вложения денег в инвестиционный фонд делает капитал доступным для строительных компаний, компаний, проводящих исследования и обучение персонала. Инвестирование такого рода представляет собой макроэквивалент высшего образования, оно помогает нам в перспективе стать более эффективными работниками и, следовательно, стать богаче. Напротив, покупка телевизора — это текущее потребление, которое приносит нам радость сегодня, но никак не обогатит нас завтра.
Действительно, деньги, потраченные на телевизор, означают то, что рабочие на заводе по производству телевизоров будут обеспечены работой. Но если бы эти деньги были вложены в инвестиционный фонд, то это обеспечило бы занятость работников в других секторах, например ученых в лабораториях или рабочих на стройке. Одновременно вложение в инвестиционный фонд делает нас богаче в перспективе. В качестве примера возьмем высшее учебное заведение — колледж. Студенты, поступающие в колледж, обеспечивают работой преподавателей. Те же деньги, потраченные на покупку модных спортивных машин для выпускников школ, создали бы занятость среди рабочих автомобильных заводов. Ключевое различие между этими двумя сценариями в том, что высшее образование предоставляет молодежи возможность повысить свою производительность на всю их последующую жизнь; спортивная машина такой возможности не дает. Таким образом, в данном примере плата за обучение — это долгосрочная инвестиция; покупка же спортивной машины — это текущее потребление (хотя приобретение машины для работы или бизнеса может быть рассмотрено как долгосрочная инвестиция).
Итак, вернемся к нашей семье с «лишней» тысячей долларов. Какой вариант выберет это семейство? Их решение будет зависеть от того, насколько велика будет та сумма, которую они рассчитывают получить
Налоги негативно влияют как на стимулы к работе, так и на инвестирование. Многие экономисты убеждены, что снижение налогов и ограничение государственного регулирования приведет к высвобождению производительного потенциала экономики. Это правда. Самые убежденные сторонники «экономики предложения» будут и далее настаивать на том, что снижение налогов на практике приведет к повышению суммы получаемого государством дохода, потому что люди станут больше работать, больше зарабатывать, и в итоге это приведет к тому, что налоговые поступления будут больше, даже в случае снижения налоговых ставок. Именно эта мысль лежит в основе кривой Лаффера, которая стала научным обоснованием значительного снижения налогов при президенте Рейгане. В 1974 г. экономист Артур Лаффер выдвинул теорию, согласно которой размеры налогов оказывают столь сильное негативное влияние на трудовую активность и инвестирование, что снижение налогов приведет не к снижению, а к увеличению налоговых поступлений. (Впервые он начертил эту кривую на салфетке в ресторане во время обеда, на котором присутствовала группа политиков и журналистов. Забавно то, что это была салфетка Дика Чейни [57].) При определенном уровне налогообложения данная зависимость должна быть верной. Например, если подоходный налог составляет 95 %, то люди будут работать ровно столько, сколько им необходимо для обеспечения собственного выживания. Снижение налоговой ставки до 50 % в этой ситуации почти наверняка приведет к увеличению доходов государства.
Но будет ли такая зависимость верной для США, где изначально налоговые ставки намного меньше? Значительное снижение налогов, проведенное правительством Рейгана, дало на этот вопрос отрицательный ответ: оно привело не к повышению доходов государства, а к крупному бюджетному дефициту, продолжавшемуся 15 лет. Теория м-ра Лаффера оказалась верной лишь применительно к самым состоятельным американцам, которые, после того как их налоги были снижены, в конечном итоге стали направлять большие суммы в казну. Разумеется, это могло быть простым совпадением. В главе 6 будет показано, насколько стремительно за последние несколько десятилетий возрастала заработная плата высококвалифицированных работников в результате того, что экономика предъявляла больший спрос на интеллект рабочего, чем на его физическую силу. Возможно, самые состоятельные американцы стали платить больше налогов потому, что их доходы резко выросли, а не потому, что они стали работать больше в ответ на снижение налогов.
