торговой организации (ВТО). Тем временем АФТ-КПП и другие профсоюзы отправили в Сиэтл порядка 30 тыс. человек для того, чтобы они протестовали против расширения ВТО. Хрупким предлогом для этого стало то, что профсоюзы озабочены заработной платой и условиями труда в развивающихся странах. АФТ- КПП беспокоится о рабочих местах в Америке. Расширение всемирной торговли означает, что миллионы американских потребителей получат дешевые товары, но потеряют работу, ибо их предприятия будут закрыты. Это нечто такое, что побуждает рабочих участвовать в уличных демонстрациях протеста, как уже не раз бывало в истории. Первые луддиты были агрессивно настроенными группами рабочих английской текстильной промышленности, которые крушили текстильные машины, выражая свой протест против вызванных механизацией снижения заработной платы и безработицы. Что произошло бы, если б луддиты добились своего?
Подумайте о том, что в начале XV в. Китай в технологическом отношении намного опережал Запад. Китай обладал превосходством в научном знании, в сельском хозяйстве, в инженерии, даже в ветеринарии. Китайцы начали выплавлять железо на пятнадцать веков раньше европейцев. И все же промышленная революция произошла в Европе, тогда как китайская цивилизация зачахла. Почему? Некоторые историки утверждают, что китайская элита ценила стабильность выше, чем прогресс. В результате китайские лидеры блокировали те мучительные общественные изменения, которые сделали промышленную революцию возможной. Например, в XV столетии китайские правители запретили дальние морские торговые экспедиции, удушив тем самым и торговлю, и экономическое развитие, а заодно и открытия, и социальные изменения, сопровождающие эти явления.
Мы сконструировали некоторые учреждения таким образом, чтобы большее благо получало преобладание над узкими (пусть и вполне понятными) интересами. Например, когда администрация ведет переговоры о заключении международных торговых соглашений, президент часто требует от конгресса предоставления «оперативных полномочий». Конгресс по-прежнему должен ратифицировать заключенные соглашения, но голосуя только «за» или «против» этого соглашения в том виде, в каком оно заключено. Нормальный процесс, в ходе которого законодатели могут вносить поправки, в этом случае отменяется. Смысл такого порядка состоит в том, что законодателям не разрешается выхолащивать соглашение путем изъятия из его действия различных отраслей; торговое соглашение, дающее защиту некоторым специальным группам в каждом округе, вообще не является соглашением. «Оперативные полномочия» заставляют политиков, болтающих о свободной торговле, двигаться к ней.
Несправедливо оклеветанная, ВТО на самом деле является вариантом механизма «оперативных полномочий». Переговоры о снижении таможенных барьеров между многими странами, в каждой из которых полно групп, основанных на общности материальных интересов, — задача монументальных масштабов. ВТО делает процесс политически более управляемым, определяя шаги, которые страны, желающие вступить в нее, должны обязательно сделать: открыть рынки, отменить субсидии, поэтапно снизить таможенные тарифы и т. д. Это цена членства в ВТО. Допущенные в ВТО страны получают доступ на рынки всех стран — членов этой организации, а это — мощный стимул, побуждающий политиков говорить «нет» производителям мохера по всему миру.
Дадим шанс политикам обрести независимость. Осенью 2000 г. началась одна многообещающая политическая карьера. Меня избрали президентом Ассоциации квартала «Семинари Таунхаус». (Возможно, «избрали» — слишком сильное слово; уходивший со своего поста президент спросил, не соглашусь ли я исполнять обязанности президента, а я по простоте моей не смог ответить «нет».) Примерно в то же самое время Управление городского транспорта Чикаго объявило о своих планах расширить станцию надземки, расположенную совсем рядом с нашими домами. Намеченное расширение привело бы станцию в соответствие с требованиями Закона об американцах-инвалидах и позволило бы Управлению обслужить больше пассажиров. Это также переместило бы пути надземки (и сопутствующий ей шум) на 30 футов ближе к нашим домам. Короче, этот план был хорош для общественного транспорта Чикаго и плох для членов нашей ассоциации домовладельцев. Под моим блистательным руководством мы писали письма, устраивали митинги, советовались с архитекторами, представляли альтернативные планы (осуществление некоторых из этих планов потребовало бы сноса других домов в нашем районе). Без гордости сообщаю, что Фуллертон-авеню все еще не имеет новой станции надземки.
Да, леди и джентльмены, мы — группа, сложившаяся на основе специфических общих интересов. Все мы таковы. Может быть, вы не держите ангорских коз; возможно, вы не выращиваете кукурузу. Но вы — член какой-то группы, может быть, член многих групп, имеющих уникальные интересы: профессиональной группы, этнической группы, демографической группы, соседской общины, отраслевой группы, региональной группы. Как говорится в старой пословице, «то, где вы стоите, зависит от того, где вы сидите». Легко говорить, что политикам надо просто совершать правильные поступки. Древнее клише о трудных решениях сохраняет силу. Совершение правильного поступка — принятие решения, которое принесет стране больше выгод, чем издержек, не заставит людей приветствовать вас стоя. Гораздо более вероятно то, что многие люди, чье положение вы улучшили, вряд ли заметят это улучшение, тогда как небольшая группа, которой вы причинили вред, забросает ваш автомобиль помидорами.
Изменит ли реформа финансирования политических кампаний что-нибудь? Так, кое-что на периферии, если вообще что-нибудь изменит. Деньги определенно являются одним из орудий овладения вниманием политика, но есть и другие инструменты. Если фермерам — производителям молока (получающим выгоды от поддержки цен на молоко федеральными властями) не дадут денег, они наймут лоббистов, агитаторов, ходящих от дома к дому, станут устраивать митинги, писать письма, угрожать голодовками и голосовать блоком. Реформа финансирования кампаний не изменит того, что фермеры — производители молока глубоко заинтересованы в сохранении выплачиваемой им субсидии, тогда как люди, финансирующие эту субсидию, не слишком беспокоятся о своих расходах. Демократический процесс всегда будет играть на пользу маленьким хорошо организованным группам за счет многочисленных «рыхлых» групп.
Боб Керри, бывший сенатор-демократ от штата Небраска, сказал, что не думает, будто реформа финансирования кампаний вообще приведет к серьезным изменениям. «Самое сильное растлевающее влияние, которое происходит в политике, не исчезнет, даже если вы добьетесь полного государственного финансирования политических кампаний, — сказал он корреспонденту „The New Yorker“. — Я не хочу говорить что-либо, что сделает вас не таким, как я. Если бы мне пришлось выбирать между шквалом аплодисментов за 26 секунд красивой лжи и шквалом негодующих криков за то, что я скажу правду, я, пожалуй, предпочту шквал аплодисментов» [96].
Итак, если бы у меня снова спросили, почему наше растущее понимание государственной политики не всегда воплощается в создание совершенного мира, то эта глава стала бы моим развернутым ответом на данный вопрос.
Глава 9. Подсчет очков:
чья экономика больше — моя или ваша?
Как я уже упоминал, в конце 1980-х годов я был молодым спичрайтером, работавшим на губернатора штата Мэн. Одной из моих обязанностей был поиск шуток. «Забавных шуток, — предупреждал меня хозяин, — таких, чтобы люди животики надрывали от смеха, а не просто хихикали». Одну из этих шуток я выделил бы и сегодня, более чем 10 лет спустя. Не потому, что она и теперь вызывает смех, но, скорее, потому, что она напоминает о том, о чем мы тоща думали. Вспомните, в те времена президентом был Джордж Буш-старший, а вице-президентом — Дэн Куэйл. Новая Англия как раз переживала экономический спад, который особенно сильно ударил по штату Мэн. Между тем Япония казалась локомотивом мировой экономики. Вот примерное содержание той шутки.
Когда Джордж Буш проводил каникулы в Кеннебанкпорте, ему на голову упала одна из его любимых подков. Он впал в кому. Через 9 месяцев Буш приходит в сознание и видит президента Куэйла, стоящего возле его постели.
«Войны нет?» — спрашивает м-р Буш.
