Химия чувств

действительно породить злого мистера Хайда. — Я промолчал, и Джилл беспокойно добавила: — Ты же видишь, Джекел и Хайд — такое совпадение. Одни наши фамилии вызовут огромный интерес.

— Но послушай, если родители запретили тебе вообще трогать этот ящик, почему ты решила сделать это именно сейчас? — Даже если документы настоящие, что почти невероятно, Джилл, похоже, не понимала, насколько опасной может оказаться содержащаяся в них информация. Я резко провел ладонью по шортам, вытирая пот, чтобы нож в моих видениях не выскользнул из такой мокрой руки. — Если ты попросту хочешь превзойти Дарси…

Я понимал, что они конкурентки, но Джилл резко выпрямилась, словно защищаясь:

— Нет! Не в этом дело. В смысле, она тут ни причем.

Это резкое возражение говорило о многом.

— Если причина не в Дарси, то в чем же, Джилл?

Я был уже на грани срыва — ведь рассказы моего деда, похоже, подтверждались, — но Джилл сломалась прямо у меня на глазах.

— Отец, — проговорила она, наклонившись и обняв тонкими ручками собственные колени, — Он… он перед смертью растратил все деньги, которые предназначались на мое образование. Мне не на что дальше учиться.

Ясно было, что вместо «растратил» она имела в виду «спер», и сиди я к ней поближе, я бы наверняка дотронулся до нее, чтобы поддержать, и не только потому, что меня шокировало бессердечие ее отца, но и потому, что ей, очевидно, было нелегко. Делиться со иной наболевшим.

— Очень сочувствую, Джилл.

— Так что стипендии мне просто необходима, — Добавила она. — И твоя помощь. И не только твоя фамилия, но и знания. Ты всегда первый заканчиваешь опыты…

Господи! Я хотел ей помочь. Я мало что знал об убийстве доктора Джекела, но слышал, что он был замешан в какой-то мутной истории с «Карсон Фармасьютикалз». Бедняга Джилл, ей, должно быть, не только больно, но и стыдно за отца. И мне действительно захотелось избавить эту милую, нервную девчонку от таких переживаний. Но я не мог позволить себе углубиться в содержание ужасного романа Стивенсона. Мне показалось, что не стоит играть с прошлым, и от этого ощущения дрожь прошла по всему моему телу.

— Джилл, — сказал я, поднимаясь. — Мне искренне жаль, но я, честно говоря, думаю, что твои родители правы. Не стоит трогать этот ящик, надо поискать другой способ раздобыть денег на колледж.

Не дав Джилл ответить, я направился вниз, я хотел скорее вернуться домой и принять душ. Уже спустившись, вдруг подумал о том, что так и не попрощался с ней, но все же не смог обернуться и хотя бы махнуть рукой. Я испугался, что если снова увижу ее лицо — лицо подавленной, преданной и глубоко уязвленной девушки, — то могу передумать. В тот момент мне казалось, что правильнее будет просто уйти, даже если это причинит Джилл еще большую боль.

Но ночью того же дня я был вынужден изменить свое решение.

Глава 11 Тристен

Ночь темна, вода в реке течет медленно и пахнет гнилью. Она стоит передо мной, она ждет. «Тристен… Тристен?» Я сзади, я прижимаю к ладони нож. «Я тут, любимая… я тут…»

Не оборачиваясь, она прижимается к моей груди, ей хорошо, и она доверяет мне. «Тристен…»

Я поднимаю нож… И она замечает его… Она в шоке…

«Тристен? Тристен? Тристен?!»

— Тристен!

— Что такое? — вскрикнул я, резко подскочив с влажных простыней, которые спутали мне ноги — я сидел словно связанный. Кто-то крепко вцепился в мое плечо.

— Тристен! — Отец тряс меня. — Успокойся. Это тебе приснилось.

— Прекрати! — заорал я, отталкивая его. Его рука сжимала меня слишком крепко. Мне было больно. — Хватит!

— Сынок, осторожно! — Он отошел от кровати, чтобы не смущать меня. — Расслабься.

— Господи! — Я изо всех сил старался успокоить дыхание, провел пальцами по взмокшим волосам. — Господи!..

Отец снова положил руку мне на плечо, на этот раз мягко.

— Это всего лишь кошмар, — подбодрил меня он. — Все в порядке.

Я не ответил. Все мои силы ушли на нелегкую борьбу: чтобы не только восстановить дыхание, но и подавить то возбуждение, то желание, которое все еще не угасло во мне. То зудящее вожделение и ту потребность, которые лезли из моего подсознания: я ведь хотел не только заняться с этой безликой девушкой сексом, я жаждал ее крови.

— О, господи!..

Отец не убирал руку с моего плеча.

— Тристен, не бери это в голову.

— Они становятся все ярче, — сказал я, обхватив руками голову. — Я уже чувствую запах реки…

— Быть этого не может, — перебил он, снова отступая от меня. — Нельзя чувствовать запах во сне, Тристен. Ты у себя в комнате. В безопасности. И все с тобой в порядке.

Я поднял на него глаза, и хотя в комнате было темно, я понял, что на нем все еще надета рубашка и галстук.

— Пап? — Я посмотрел на часы. Почти два ночи. — Ты что…

— Спи, сынок, — настойчиво сказал он, направляясь к двери. — Не бери в голову, спи. Дай мне слово.

— Хорошо, — ответил я. Но это удивительно: сам он почему не спит? Так поздно он никогда не засиживался. — Я постараюсь…

Я лег на мокрые от пота простыни, безуспешно стараясь успокоить разыгравшееся воображение, я слышал, как отец пошел в свою комнату, потом он открывал и закрывал шкафы. А когда он пошел в душ, я встал и подошел к полке с книгами, нашел «Сновидения» Карла Юнга — отец дал мне эту книгу, когда у меня начались кошмары.

— Это придаст тебе уверенности — пообещал он. — Сны действительно что-то говорят о внутреннем мире человека, но они не являются истинно в последней инстанции.

Как и уверял отец, временами книга действительно меня успокаивала. Но сегодня я отложил «Сновидения» в сторону и полез за романом, который был спрятан за ними. За первым изданием «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда», которое дедушка подарил мне накануне — в прямом смысле этого слова — своей смерти.

Я нащупал знакомый надрез на кожаной обложке — словно кто-то надругался над этой полной насилия книгой. Я достал ее. Включил лампу и открыл первую пожелтевшую страницу, где дед оставил свою подпись: «Тристену с благодарностью за его силу в минуту моей слабости».

Там было еще и пятно. Отпечаток пальца. Иногда я прикладывал к нему собственный палец, проверяя, подходит ли он, и гадал, на кого указывает этот перст — на деда или на меня? И если я действительно замешан во всей этой путаной истории, то чем она обернется для меня — и для девушки из моего кошмара?

Ночь, река и она. И тот вечер с дедом. Сломанная рука Флика. Кошмар, который действительно становился все более реальным и ярким. Бумаги, о которых сказала мне Джилл Джекел…

Я смотрел на темное пятно в книге, вспоминая о предложении одноклассницы… и ее саму — на