казначейству, можно понаблюдать, что творится в библиотеке или в покоях самого аббата.
— Теперь понятно. Благодарю за помощь и подарки. Если позволите, маленький презент о нашей встрече, — С этими словами я оторвал кусок кружев от нижнего белья Зии. — Я прикажу вшить их в мою подушку, и каждый раз, когда лягу спать, буду с трепетом вспоминать ваши страсть и гнев. На сим позвольте попрощаться! — Здесь признаюсь, поступил бесчеловечно. Тукнул легонько девицу по макушке, лишив сознания. Думаю, не сделай я этого, она гналась бы за мной до порога харчевни.
Вернувшись, в 'Виноградного Лиса', я застал моих гвардии пенсионеров поголовно мертвецки пьяными… Кто дрых на полу, кто блевал, бодаясь со стеной, двое дружно горланили песню о суровой солдатской доле, в коей упор делался на воздержание от женского пола.
— Лёфф! — позвал я дубль-капитана, мирно беседовавшего с симпатичной сеньорой. — Трубите сбор! Мы выступаем!
Лёфф снисходительно глянул в мою сторону и спросил.
— Вы думаете это возможно?
— Нет нечего не возможного, — стремительно прошагал я к столу, хлопнуть винца на дорожку. — По коням, капитан. Всех кого не окажется в седле, объявляю дезертирами! Поторопитесь Лёфф! — и, проявляя воспитанность, извинился перед дамой. — Сеньора, прошу прощения. Вынужден похитить вашего кабальеро. Обещаю! На обратном пути он наверстает ныне упущенное.
К тому моменту как еле теплый конюх оседлал мне лошадь, Лёффу удалось поднять на ноги большую часть охраны, меньшую часть как понимаю, не привел бы в чувства и всемирный потом. Так вот сокращенным составом и отправились дальше. Я гарцевал впереди, Лёфф на полкорпуса лошади за мной, остальные в заведенном порядке, чертыхаясь и костеря меня по всей родне.
Дополнительные четыре часа верхом, набили на моем графском заду сплошной синяк. К финишу я не сидел, а ерзал в седле. И испытывал горячее желание подложить под страдающие телеса собственную шляпу.
Странно, но ничего похожего за собой ранее не наблюдал. Недавнее бегство из Лектура тому очевидный пример. Три дня в седле и никаких неудобств. А тут! Или проклятая задница шкурой чувствовала, мозоли от езды не самое худшее, что ее ожидает?!
Дорога, убитая колесами тяжелых повозок, выкружила к затерянной в холмах деревушке. Соломенные крыши, беленые фасады, цветники перед окнами, на подворьях блеянье овец и брех ленивых шавок — скромность, похожая на нищету.
Лигах в трех в стороне, прикрываясь лесистым пригорком как щитом, прятался от стороннего взгляда монастырь, похожий на старую крепость. Суровый вид приглядывающей за округой цитадели навивал неприятные ассоциации с Соловками времен раскола.
Расквартировав нетрезвый отряд в деревенском шинке, я приказал Лёффу ждать.
— Вы поедете один? — неодобрительно спросил Лёфф, наблюдая как наши удальцы, побросав лошадей у коновязи, с воодушевлением штурмуют питейное заведение.
— Парадный кортеж, трубачей и герольдов прибережем на черный случай, — с улыбкой змея ответил я. — У нас ведь нет верительных грамот.
— Не наседайте слишком на аббата, — посоветовал мне Лёфф. — Преподобный Трим этого не любит.
— Буду сама обходительность, — пообещал я дубль-капитану и развернул коня на дорогу.
Ехать предстояло час с небольшим, но я, как только пропал из поля зрения Лёффа, спешился. Зад горел, что наперченный! В пору снимать штаны и проветривать 'булки'. А что! Свернув в лесок, так и сделал! Вот они тернии героя! Такой раной точно не похвалишься на дружеской пирушке и Прекрасной Даме не покажешь!
Поостыв душой и филейной частью тела, продолжил прерванный путь. Потратив несколько больше времени против ожидаемого, добрался до указанной ротонды.
Обойдя шедевр парковой архитектуры, на случай нежелательного присутствия посторонних, я привязал коня к молодому дубку. Вскарабкался на обгаженного лесными голубями грифона, а с его выгнутой спины на крышу. Еще раз, окинув бдительным оком местность, отодвинул пирамидальное навершие колонны закрывавшее вход и с подозрительность глянул в низ, в сумрак подземелий.
— Надеюсь не канализация, — пожелал я, и протиснулся в тесное отверстие хода.
Спуск занял минуту. Ступив на землю, но, не отпускаясь от перекладин лестницы, внимательно осмотрелся.
— Темно! Как в прямой кишке негра после чернильной клизмы.
Тут до меня дошло. Настоящая темнота! Словно в подтверждение открытия, из глубины приятно пахнуло сырой прохладой. Насмелившись, сделал шаг в темноту.
— Эх, сейчас бы окрошечки из холодильничка, да водочки, — размечтался я, потирая руку об руку.
Но окрошка с холодной водкой анахронизм далекого прошлого. Сейчас же позарез необходим источник света. Идти в слепую по кишке подземелья? Шею свернешь.
— Надеялся на лампочку Ильича? — укорил я себя за бездумность.
На счастье ассальские знакомцы оказались предусмотрительней меня. На каменном выступе, словно дожидались, когда им попользуются, стояло некое приспособление, напоминающее пивную кружку с крышкой и курком. Я взял столь любезно предоставленное в пользование осветительное оборудование и нажал на курок. Крышка откинулось, внутри сосуда чиркнуло, и появился огонь. Причем крышка служила своеобразным отражателем. В целом и общем конструкция не двусмысленно претендовала на звание фонаря.
— Годится! — одобрил я скромные возможности освещения и направил короткий луч вперед.
Шел быстро, гонимый врожденным авантюризмом и жаждой приключений. Мне просто горело пошарить за кулисами аббатства!
Добравшись до железной двери, открыв замок добытым в бою ключом, и замирая от душераздирающего скрипа не знавших смазки петель, просочился в тылы неприятеля. Поднявшись на пять ступенек вверх, замер в начале довольно узкого коридора уходящего вправо.
Низкий сводчатый потолок можно было достать рукой. С капителей псевдоколонн смотрели унылые рожи горгулий. Ровный пол на пядь покрыт пылью.
— Камо гридеши? — обратился я к флегматичной упитанной крысе, размером с таксу и такой же колченогой, протопавшей мимо, в непроглядную темень коридора.
Я последовал за грызуном, зачем то мысленно отсчитывая шаги. На тридцатом шаге, аккурат у разбитой амфоры, обратил внимание на меловой круг на стене. Чья-то предусмотрительная рука пометила смотровое отверстие. Я глянул в 'глазок'. Мудреная система оптики и зеркал представила обзор не напрямую, как дыра в заборе, а откуда-то сверху из угла. Правда при столь скупом освещении и не узришь толком ничего. Тем не менее, пустующие первые пять камер, и карцер даже отдаленно не напоминали барских апартаментов, откуда я этапировался в империю Геттер.
Десяток ступеней перехода выше и коридор стал просторней, а смотреть стало гораздо интересней. В не ярком свете дежурной коптилки различались гроздья колбас, мешки с мукой, бочки и бочата с вином и маслом, и множество иного рода емкостей в коих обычно держат съестное. Полюбовавшись недоступным изобилием, я сместился дальше, к следующей белой метке. Здесь хранились лекарские заготовки: с потолка свисали пучки трав, в стеклянных бутылях мариновались ящерицы и змейки, в ретортах и колбах на медленном огне упревали чудодейственные эликсиры, попахивающие привокзальным клозетом. Над ними неустанно бдело Его Мудрейшее Плешейшество от науки.
Далее находилось кладбище хозяйственной утвари, потом камора с залежами барахла, покрытого вершковой пылью. В двух за отсутствием освещения я не высмотрел ничего. За то в последнем случае мне повезло несказанно.
Сквозь негустой пар я увидел огромный чаны с водой, полки с шайками, бадейками и прочим банным инвентарем. На специальной возвышенности стояли широкие лавки. На двух из них, третья пустовала, 'валетом', возлежали две аппетитнейшие особы. Куртизанка — скандальных форм и округлостей и Амазонка — мускулистая и суховатая, но не менее завораживающая.
Над Куртизанкой нависал банщик, пытаясь массировать ей спину. Вторая, дожидаясь очереди,
