«Включали желающих. Во всяком случае, я не видел, чтобы возражали по поводу какого-либо члена комиссии»71. Генерал-майор КГБ Геннадий Лавицкий был включен как бы по должности. Вдумчивый и опытный аппаратчик Михаил Маринич72 — вероятно, чтобы был услышан и трезвый голос. Остальные — кто из любопытства, кто по идейным соображениям: со злом нужно кому-то бороться.
Лучше всего осознавали, зачем они туда идут, депутаты Сергей Антончик и Александр Лукашенко. «После того как прошли рабочие забастовки, после контакта с 'Солидарностью', после изучения биографии Леха Валенсы, так неожиданно ставшего президентом, Сергей Антончик — да и не только он, а многие депутаты поверили, что президентом может стать каждый из тех, кто поднимет тему коррупции», — считает Валентин Голубев.
Работа комиссии изначально предполагалась как открытая и гласная. К сотрудничеству с ней призывались государственные служащие всех уровней, работники правоохранительных ведомств и даже журналисты. Кое-кто добросовестно откликался. Вспоминает журналистка тогдашней правительственной газеты «Советская Белоруссия» Людмила Маслюкова73:
«Я пришла сама по себе, движимая неискоренимым журналистским любопытством. Подошла к депутату Лукашенко и сказала, что меня интересует его доклад уже на этапе подготовки. Он сказал: 'Приходи, у нас все, кому это интересно, кто хочет, приходят, смотрят, работают'»74.
Но далеко не все было открыто для всеобщего доступа. Особенно для члена парламентской оппозиции БНФ, одного из бывших лидеров минского стачкома депутата Сергея Антончика, в котором Лукашенко заподозрил конкурента:
— Я как член комиссии, — рассказывает Антончик, — стал требовать от Лукашенко отчета, то есть материалов. Но он никому их не давал, накинулся на меня… И в результате стал работать от нас втайне»75.
Наш герой хорошо представлял себе, чего именно он хочет от работы комиссии. Тот же Сергей Антончик вспоминает:
«Лукашенко распределил: ты отвечаешь за такую-то область, ты — за такую-то, а всю информацию сдавайте мне. Я отвечал за Гомельскую область. Все это продолжалось две-три недели. Вскоре стало понятно, что это профанация, что комиссия занимается сбором лишь 'жареных' фактов, и что Кебич ее контролирует. Сначала я предоставлял свои материалы, а потом перестал это делать»76.
Оказалось, что председателю комиссии сама комиссия как некий инструмент выяснения реального положения дел не нужна. Ему нужны статус председателя и возможность привлечь к работе настоящих, читай — послушных, помощников, а не группу равноправных с ним (а возможно, еще и конкурирующих с ним) депутатов.
Важна не истина, а контроль над нею. Лукашенко хорошо понимал, что даст ему даже не сама борьба с коррупцией, а хотя бы только репутация борца. Дело о коррупции в Узбекистане, раскрученное лихими следователями всесоюзной прокуратуры Тельманом Гдляном и Николаем Ивановым, принесло им такую популярность, что к их слову во время парламентских заседаний был вынужден прислушиваться сам Михаил Горбачев. Так это — в масштабах Союза! А в белорусском болотце можно получить и больший политический капитал.
Но собирать и анализировать информацию он не умел. Это ведь не проверка кастрюль в студенческой столовой во время рейда «Комсомольского прожектора»! Здесь нужно хорошо знать существующее законодательство, обладать опытом аналитической работы и журналистской хваткой, которая позволила бы изложить информацию увлекательно для слушателей.
Нужны были помощники. Именно помощники, повторимся, а не депутаты.
«Что за рожь без васильков?..»
Помощники нашлись. В распоряжение председателя временной парламентской комиссии были делегированы ответственные сотрудники КГБ, МВД, прокуратуры, а также государственные служащие. Из них сформировалась опорная группа, куда вошли майоры (затем подполковники) милиции Михаил Сазонов, Юрий Малумов и Николай Карпиевич, а также работник организационного отдела Минского облисполкома Василий Новиков77 (по совместительству — секретарь ЦК возрожденной Партии коммунистов Белоруссии, которая, видимо, все еще надеялась на некоторый альянс с Лукашенко). Вот первые впечатления Людмилы Маслюковой от общения с милиционерами:
«Я посмотрела бегло, какие материалы, справки, россыпь документов, фактов они имеют. Это было еще сырье — необработанное, не систематизированное… Неделю спустя меня пригласили на рабочее заседание группы. Было предложено три концепции, в которые весь этот объемный материал был сблокирован. Я остановилась на одной из них, наиболее подходящей для стилистической обработки. Здесь чувствовалась композиция, логика, последовательность оценок. Потом выяснилось, что эту 'болванку' изготовил Новиков. И учитывая, что совпали наши точки зрения, мы вместе и уселись за компьютер. Малумов проверял достоверность фактуры. Сазонов поставлял 'свежаки', чтобы что-то усилить. Новиков отслеживал жесткость логики, развитие мысли. А я, как и положено журналисту, резвилась над текстом»78.
Это вовсе не означает, что Лукашенко вообще никак не участвовал в создании доклада, принесшего ему всебелорусскую популярность. По свидетельству все той же Маслюковой, «правки вносились самим Лукашенко. И главное: он помечал места, чтобы выбросить, как он говорил, два-три 'фитиля'. Без этого, мол, меня не воспринимают. Как говорится в народе, 'что за рожь без васильков?' И хотя мы говорили, что не надо, он решил однозначно, что надо, и делал так, как решил».
Что же за «фитили» такие планировал «выбросить» в публику Александр Григорьевич? «Эти куски, которые вываливались из общей концепции, отличаются повышенной эмоциональностью; им присущ стиль не обобщения, а бесконечного уклонения в детали и манера — 'достать' человека…»79.
Интуиция, природный дар популиста подсказывают Лукашенко, что для слушателей главное — не логика, не анализ цифр и фактов, а «фитили», переход на личности. И что бы там ни говорили, истинным автором доклада, написанного партийным философом Новиковым, журналисткой Маслюковой и двумя милиционерами — Сазоновым и Малумовым, по праву может считаться озвучивший его 14 декабря 1994 года Александр Григорьевич Лукашенко. Во-первых, в политике лавры всегда достаются не тем, кто писал текст, а тем, кто его огласил. А во-вторых, все равно публика запомнит из доклада одни только «фитили».
«Илья Муромец» вступает в схватку
Текст доклада был опубликован в «Народной газете» от 16 декабря 1993 года. Он поражает в первую очередь своим «запевом»:
«Нам долгое время казалось, что мафиозные кланы и коррумпированные группировки существуют где- то там, в Колумбии и на Сицилии, на берегах Флориды и Гудзонова залива, на каких-то экзотических заморских островах и в банановых республиках. Со святой наивностью мы полагали, что это величайшее зло не расползется по Беларуси и не проникнет, подобно раковой опухоли, во все поры ее политической, экономической и социальной жизни».
Это же былинная классика! Подвиги Ильи Муромца не имели бы смысла, если не знать про существование Соловья-Разбойника. Посему важно констатировать, что зло — есть. И оно подползает к нашей синеокой Беларуси.
По закону жанра, Александр Лукашенко должен был столкнуться с препятствиями (как Илья Муромец продирался сквозь чащобы):
«В связи с постоянно нараставшим противодействием со стороны должностных лиц и, прежде всего, Председателя Верховного Совета, а также отсутствием всякой помощи со стороны КГБ, мы были вынуждены пойти на собственные расследования».
