прямые звонки. Заготавливались, отмечу, только вопросы: кандидат наотрез отказался репетировать ответы, полагаясь на свой дар импровизатора (и не напрасно). Вместо диктора от государственного телевидения вопросы «подавал» представитель штаба: во время первой программы — я, во время второй и третьей — Леонид Синицын, вежливо меня отстранивший со словами: «Проще надо быть, проще!».
Проблема была с руками: Лукашенко никак не мог решить, куда их девать на эти полчаса. Договорились, что руки лежат на столе. И камера все время выхватывала эти огромные, по-мужицки хваткие руки, которые как бы перед битвой сжимаются в кулаки. Но уже на втором выходе в эфир Александр Григорьевич освоился, и его руки свободно «летали», как сказала потом одна из восторженных телезрительниц.
Позже эту невероятной раскованности лукашенковскую жестикуляцию отметит во время съемок первой для президента Беларуси программы «Момент истины» и Андрей Караулов. Тогда же будут запечатлены и первые слезы в глазах Лукашенко — когда речь идет о белорусских гимнастках, «девочках- тростиночках».
Еще раз повторяю, Лукашенко был сам себе имиджмейкером и режиссером. Никто лучше него не чувствовал, что и как нужно сказать людям. Но это вовсе не означает, что у нас не было предварительной режиссуры его выступлений и встреч с электоратом. Как правило, всюду повторялась одна и та же заранее продуманная схема. Вначале выступало «доверенное лицо» кандидата — депутат Виктор Кучинский. Бывший военный политработник, летчик, небольшого роста, широкоплечий молодой парень, он буквально пылал энергией. Синицын называл это «разогреть публику». Он вспоминает:
«Кучинский делал это умело. Публика прямо на глазах становилась пластичной, тут выходил Лукашенко и рубил этот пластилин, выстраивал всех в зале точно, как ему было нужно…».
Рядом с холеричным Кучинским Лукашенко сразу поражал зал своим спокойствием, даже флегмой. Но по мере к финалу энергетика нарастала, сипловатый голос становился все громче, речь — все тверже, все убедительнее… И в конце — ответы на вопросы — всегда блестящее заключение-экспромт.
Впрочем, вопросы у людей в основном были одни и те же: Лукашенко оставалось лишь импровизировать, вспоминая, что он говорил раньше.
Главный помощник — Кебич?
Ораторские способности Лукашенко особенно проявились между первым и вторым турами голосования, когда штаб Кебича неожиданно предложил использовать форму теледебатов. Трудно было придумать что- либо более убийственное для премьера. Мы с Сазоновым, делегированные для ведения переговоров с пресс-секретарем Кебича Владимиром Заметалиным, больше всего опасались, что тот вдруг откажется от дебатов, «сорвется с крючка».
Но мы напрасно опасались: Заметалин сам начал нас уговаривать. И даже согласился на навязанную нами форму дебатов с участием журналистов, в те времена в большинстве своем ненавидевших Кебича.
Во время дебатов Лукашенко просто по стенке размазал противника. Вячеслав Кебич, привыкший к подготовленной аудитории, которую ему услужливо собирали его штабисты, безуспешно пытался заставить соперника перейти к обсуждению каких-нибудь конкретных вопросов.
— Вот вы говорите, что запустите заводы. А как вы это сделаете? — с упорством бывшего заведующего отделом промышленности ЦК КПБ экзаменовал оппонента Кебич.
— Запустим! Вы не запустили, а мы запустим! — бодро, как троечник на экзамене, отвечал Лукашенко.
И этого было достаточно! Народу были нужны уверенные и простые ответы на простые вопросы. «Мы сделаем! Мы знаем как!» По отношению к действующему руководителю презумпция невиновности практически не действовала, зато с избытком веры переходила на все, что бы ни городил его соперник.
Проигрышем для Кебича обернулось и приглашение журналистов. От них ждали, что они будут загонять в угол Лукашенко. Но напрасно. Ведь что я, например, говорил тогдашнему собкору «Известий» Александру Старикевичу, уговаривая его прийти на дебаты? «Кебича вы все равно не любите куда больше, чем Лукашенко!» — и это действовало!
А Заметалин, например, усиленно уговаривал кого-нибудь из представителей прессы спросить премьера, каковы виды на урожай. Но до самого конца программы Кебич не дождался паса в аграрный сектор электорального поля и ему пришлось пасовать себе самому:
— Ну а почему никто меня не спросит, каковы виды на урожай?
Виды, как выяснилось, были неплохие, вот только урожай (уже после выборов) пришлось собирать не тому, кто сеял.
Против премьер-министра работали все и вся. Даже БНФ, наиболее разветвленная структурно партия, которая именно поэтому должна была быть и наиболее осведомленной, видел соперника не в Лукашенко, а именно в Кебиче.
Говорит Валентина Тригубович:
«Главным противником для всех в выборной кампании был Кебич. Выступая против Кебича, рассказывая, что он неправильно делает, что коммунистическая система отжила, мы получали поддержку. Даже в самых глухих деревнях, куда мы приезжали и говорили: 'За кого будете голосовать?' — 'Только не за Кебича!' Вот эту задачу тогда выполнили, что называется, на сто процентов: лишь бы не Кебича. И думаю, что как раз эта общая установка и дала то, что мы получили…».
Было понятно: все, кто работал против Кебича, видя в нем главного претендента, вольно или невольно помогали нашему кандидату. Даже те, кто его на дух не переносил.
Ну а больше всех ему, конечно, помогал сам Кебич с его несуразным штабом.
Три слова о финансах
Особым сектором электорального поля были предприниматели. Их голоса были не столь уж и многочисленными, но дело не в голосах, а в материальной поддержке. Дешево-то дешево, но без денег никакую кампанию не проведешь.
Я в ходе выборов 1994 года никак не соприкасался с финансовыми вопросами, посему вынужден приводить высказывания тех, кто в этом разбирается несравненно лучше меня.
Вспоминает едва ли не единственный белорусский предприниматель, которого можно было бы считать «национальным олигархом», — Александр Пупейко130: «В марте 1994 года состоялось заседание клуба директоров. На нем, как мне передали, выступили Булахов и Гончар, мягко говоря, с призывом ко всем присутствующим организовать поддержку Лукашенко. В победе они не сомневались и четко заявили, что если кто-то из присутствующих не будет им помогать, то после победы тому будет плохо. Мы тогда свой выбор уже сделали, и наши люди пытались убедить — и присутствующих, и представителей команды Лукашенко — в том, что наш-то выбор для Беларуси будет получше. Не удалось… Но этот 'контакт' с предвыборным штабом Лукашенко нам неоднократно аукнулся».
В одном из газетных интервью Александр Пупейко говорит о другом случае:
«У меня сложные отношения с 'комсомольцами' — я называю 'комсомольцами' бизнесменов — выходцев из того мира. Представитель этой группы в совершенно грубой форме обращался ко мне в 1994 году: поддерживай побеждающего на выборах Лукашенко. Мне пришлось его поставить на место»131.
Выбор Александра Пупейко, успешно заработавшего к тому времени не один миллион долларов, был вполне продуман:
«Мы сознательно — я, мои коллеги, мои друзья — те, кто был связан со мной всякими узами, в том числе и экономическими, — поддерживали Шушкевича. Тем не менее рациональность требовала совершения некоторых пакетных инвестиций, и ввиду того, что я имел хорошие отношения с некоторыми членами команды Кебича, мы оказывали некоторую 'интеллектуальную' помощь и им… Среди кандидатов в 1994 году наиболее предпочтителен был, безусловно, Шушкевич, но если бы так разложились голоса, что был бы выбран Кебич, для Беларуси это не было бы большой трагедией, потому что у Кебич все-таки часто
