Яко ты люди смиренные спасеши, и очи гордых смириши.
Яко ты просвещаеши светильник мой господи, боже мой
просвещаеши тму мою.
Яко тобою избавлюся от искушения, и о бозе моем преле'зу стену.
Бог мой, непорочен путь его, словеса господня раждежена,
защититель есть всем уповающым нань.
Яко кто бог, разве господа, или кто бог, разве бога нашего.
Бог препояса мя силою, и положи непорочен путь мой.
Съвершая нозе мои яко елени, и на высоких поставляя мя.
Научая руце мои на брань, и положи ЛУК МЕДЯН мышцам
моим.
И дал ми еси защищение спасения, и десница твоя прият мя.
И наказание твоё исправит мя в конец, и наказание твоё
то мя научит.
Уширил еси стопы' моя подо мною и не изнеможете плесне мои.
Пожену враги моя, и постигну я' и не возвращюся дондежде
скончаются.
Оскорблю их, и не возмогут стати, падут под ногама моима.
И препоясал мя еси силою на брань, спял еси вся востающыя
на мя под мя.
И враг моих дал ми еси хребет, и ненавидящыя мя потребил еси.
Возваша, и не бе спасаяй, ко господу, и не услышаше их.
И истню' их яко прах пред лицем ветра, яко брение пути
поглажду' их.
И избави мя от пререкания людей, ПОСТАВИША МЯ ВО
ГЛАВУ ЯЗЫКОМ.
ЛЮДИЕ ИХЖЕ НЕ ВЕДЕХ, ПОРАБОТАША МИ, в слух уха
услышаша мя.
Сынове чюждии солгаша ми, сынове чюждии обетшаша,
и охромоша от стезь своих.
Жив господь, и благословен бог, и вознесётся бог спасения
моего.
Бог даяй отмщение мне, и повинуяй люди под мя, избавитель
мой, от враг моих гневливых.
От востающих на мя вознесеши мя, от мужа неправедна,
избавиши мя.
Сего ради исповемся тебе во языцех господи, и имени твоему
пою.
Величая спасения царёва, и творяи милость ХРИСТУ СВОЕМУ
ДАВЫДУ, и семени его до века.»
6.9. Псалтырь в «Древнем» Египте
Сделаем ряд замечаний о Псалтыри в «древне»-египетских текстах.
Некоторые «древне»-египетские иероглифические тексты, по-видимому, заимствованы из церковно-славянской Псалтыри или, наоборот, являются её более ранними редакциями. Так, например, в известной египетской «Книге Мёртвых» [179] содержится стих, который, в переводе египтологов, звучит следующим образом:
«Он открывает ВОСТОЧНЫЙ горизонт неба, он светится на ЗАПАДНОМ горизонте неба, он УДАЛЯЕТ меня так, чтобы я мог стать крепким».
Мы перевели данный стих с английского издания [179], где он имеет вид: «Не opens up the eastern horison of the sky, he alights in the western horison of the sky, he removes me so that I may be hale» [179], c. 108, отрывок номер 72.
Вероятно, стих этот является ни чем иным, как 11-м стихом из 102-го псалма Псалтыри:
«Елико отстоят ВОСТОЦЫ от ЗАПАД, УДАЛИЛ ЕСТЬ ОТ НАС БЕЗЗАКОНИЯ НАША».
Сходство обоих выражений вряд ли можно считать случайным. Отметим, что стих из Псалтыри гораздо понятнее и чётче, чем предлагаемый египтологами перевод «древне»-египетского стиха из «Книги мёртвых». Хотя при сравнении видно, что смысл, очевидно, тот же самый.
Приведённый пример показывает, между прочим, что умение правильно читать отдельные иероглифы ещё не означает понимания подлинного смысла «древне»-египетского текста. Скажем, последовательность иероглифов-картинок, изображающих упомянутый стих 102-го псалма, вероятно, была примерно такой: ВОСТОК, ЗАПАД, УДАЛИТЬ, КРЕПКИЙ (в смысле ЛИШЁННЫЙ ГРЕХОВ, ОЧИЩЕННЫЙ, УКРЕПЛЁННЫЙ). Если переводчик приблизительно знает, о чём идёт речь, он поймёт смысл текста правильно. Если же нет, то перед ним возникает слишком много разных возможностей проинтерпретировать данную последовательность иероглифов. В таком случае перевод, скорее всего, получится мутным или просто неверным.
Вполне возможно, что Псалтырь (или её части) первоначально была написана иероглифами. Если так, то естественно предположить, что старые переводчики Псалтыри с «еврейского» = иероглифического на церковно-славянский язык хорошо знали содержание текста, который переводили. Поэтому они перевели его правильно. Их перевод и донесла до нас христианская традиция. А сам иероглифический оригинал был выведен из употребления и забыт, хотя и сохранялся на стенах египетских храмов и на старых папирусах. Сегодня египтологи находят его фрагменты в «древне»-египетских текстах и пытаются прочесть вновь, уже не имея заранее никакого представления – о чём там идёт речь. Поэтому их перевод получается тёмен и малопонятен. Несмотря на то, что отдельные иероглифы, вероятно, переведены правильно.
Сделаем ещё одно замечание по поводу возможной связи церковно-славянской Псалтыри и египетских иероглифов. В Псалтыри иногда мысль или образ повторяется дважды. Например, часто предложение состоит из двух половин, разделённых запятой, причём вторая половина повторяет первую, только другими словами. Конечно, это могут быть чисто песенные повторения. В песнях часто встречаются повторения. Но, возможно, некоторые повторения в Псалтыри происходят от того, что отдельные её части были переведены когда-то на церковно-славянский язык непосредственно с египетских иероглифов. Повторения одной и той же мысли разными словами могли возникать просто как различные варианты перевода иероглифов. Ведь перевод иероглифа (картинки) может быть, вообще говоря, сделан различными способами. Поэтому, вероятно, при переводе иногда повторяли одно и то же дважды: один раз так, второй – немного по-другому.
В заключение отметим, что в церковно-славянской Псалтыри почти нет греческих слов. Что странно, если бы она была переведена с греческого, как нас пытаются убедить историки. Значит, Псалтырь, вероятно, НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ПЕРЕВОДОМ С ГРЕЧЕСКОГО. С другой стороны, Псалтырь могла быть переведена с иероглифов. При переводе с иероглифов отсутствие заимствованных иноязычных слов понятно: иероглифы передают, как правило, только смысл, не неся в себе звучания слов на другом языке. Кстати, в самом церковно-славянском языке, который в определённое время – вероятно в XVII веке, – испытал заметное греческое влияние, присутствует довольно много греческих слов – диакон, иерей, дискос, антиминс и т.д. Но в Псалтыри, повторим, их почти нет. Что, вероятно, свидетельствует о том, что церковно-славянская Псалтырь возникла раньше греческого влияния на церковно-славянский язык. По поводу последнего заметим в скобках, что многие из греческих слов, пришедших в церковно-славянский язык, при ближайшем рассмотрении оказываются старыми славянскими корнями. Перешедшими из славянского в греческий в более ранние времена. «Пожив» некоторое время в греческом языке, славянские слова приобрели уже несколько иное звучание и стали восприниматься как нечто иностранное. Потом их заимствовали обратно.
