инструкции по управлению 400–й модификацией «Боинг–747», программа компьютерной симуляции полетов, боксерские перчатки и голенные щитки, лист бумаги, содержащий заметки о ручном G PS– приемнике и видеокамере, программное обеспечение для просмотра операций пилотирования 400–й модификацией «Боинг–747», письма, подтверждающие, что Муссауи является консультантом по маркетингу компании «Инфокус тек» в США, компьютерный диск, содержащий сведения о распылении пестицидов средствами авиации, ручной бортовой радиоприемник».
Набожный мормон, выросший в Латинской Америке, где его отец работал корреспондентом «Ю–пи–ай», Дэвид Ниле–ман, напротив, являет собой классический тип американско–гопредпринимателя, оставаясь при этом человеком необычайной честности и прямоты. Никогда не посещавший колледж, од основал две успешных компании, «Моррис эйр» и «Джет–Блю», и сыграл важную роль в судьбе третьей, «Саутвест эйр–лайнз». Он же является крестным отцом безбилетных полетов, технологии, известной сегодня как «электронный билет». «Я абсолютный оптимист. Думаю, потому что мой отец тоже оптимист, — сказал он мне, пытаясь объяснить свою генетическую тягу к новаторству. — Я вырос в очень счастливой семье… Прежде чем родиться на бумаге, «ДжетБлю» родился в моей собственной голове». Благодаря своей оптимистической фантазии, а также способности — в отсутствие обременительного багажа прошлого — быстро осваивать любое технологическое новшество Нилеман сумел создать высокоприбыльную авиакомпанию, а вместе с ней — новые вакансии для рынка труда, дешевые билеты и уникальный бортовой спутниковый телеканал для пассажиров, наконец, наверное, самую приятную из всех виденных мной рабочую обстановку для своих сотрудников. Кроме того, Нилеман основал в компании кризисный фонд помощи сотрудникам, чьи семьи столкнулись с внезапной смертью или тяжелой болезнью одного из своих членов. Каждый доллар, пожертвованный в него подчиненными, Нилеман удваивает долларом из своей зарплаты. «Я думаю, в жизни важно отдавать, хотя бы немного, — сказал он. — Я верю, что существует необратимый небесный закон, по которому каждый раз, когда помогаешь другому человеку, ощущаешь маленькое физическое удовольствие». В 2003 году Нилеман, будучи уже состоятельным человеком благодаря своей доле акций «ДжетБлю», пожертвовал в этот фонд 120 000 долларов из своей 200–тысячной годовой зарплаты.
В приемной нью–йоркского офиса «ДжетБлю» висит цветная фотография, на которой аэробус компании пролетает над Всемирным торговым центром. 11 сентября Нилеман был в своем офисе и наблюдал, как горели башни–близнецы, и в это время его собственные лайнеры кружились над аэропортом Кеннеди в режиме задержки, ожидая разрешения на посадку. Услышав от меня, какое сравнение/противопоставление я собираюсь провести между ним и Бен Ладеном, Нилеман отреагировал смесью неловкости и заинтригованности. Когда в конце интервью я захлопнул ноутбук и поднялся, чтобы попрощаться, он сказал, что хочет задать мне один вопрос: «Как вы думаете, Усама и вправду верит, что на небе есть Бог, который одобряет все, что он творит?»
Я сказал, что просто не знаю. Я только знаю, что есть два способа сделать мир ровным. Первый способ — использовать силу воображения, чтобы поднять всех на один уровень. Второй — использовать силу воображения, чтобы опустить всех на один уровень. Дэвид Нилеман использовал свое оптимистическое воображение и общедоступные технологии плоского Мира, чтобы сделать людей выше. Он основал неожиданно успешную авиакомпанию, часть доходов от которой отдал в кризисный фонд для своих сотрудников. Усама бен Ладен и его адепты тоже использовали свое извращенное воображение и во многом те же самые инструменты, чтобы устроить неожиданное нападение, которое повергло два грандиозных символа американского могущества на их собственный уровень. Хуже того, они собирали деньги и готовили этот беспрецедентный гуманитарный кризис под прикрытием религии.
«Из первобытных болот глобализации эволюция произвела на свет два генетических варианта, — заметил Нандан Нилекани о явлении, с двумя сторонами которого («Аль–Каи–дой» и компаниями вроде «Инфосис» и «ДжетБлю») мы познакомились. — Задача, которая сегодня требует нашего первейшего внимания, это как научиться поощрять хорошие мутации и в корне пресекать плохие».
Лучше не скажешь. Не исключено даже, что решение этой задачи — самое важное, что мы можем сделать, чтобы не дать нашей планете распасться на части.
Я совершенно не сомневаюсь в том, что технологические новшества — от сканирования радужной оболочки глаза до рентген–машин — помогут нам обнаружить, разоблачить и обезвредить тех, кто использует легко доступные инструменты плоского мира для его разрушения. Мы и в самом деле должны найти способ склонить на свою сторону воображение тех, кто готов использовать инструменты сотрудничества, чтобы уничтожить мир, их породивший. Но каким образом мы можем воспитывать в других более оптимистическое, жизнеутверждающее, толерантное умонастроение? Этот вопрос должен задать себе каждый. Я задаю его как американец. Последнее важно, потому что я считаю, что именно Америка может положить начало, стать примером для окружающих. Те из нас, кому посчастливилось жить в свободных и прогрессивных странах, просто обязаны увлечь за собой остальных. Мы должны изо всех сил стараться стать самыми лучшими гражданами планеты. Мы не можем отгородиться от внешнего мира, мы должны взять все лучшее от своего воображения и никогда не позволить воображению забрать все лучшее от нас.
Всегда очень трудно определить, не слишком ли далеко мы зашли в оправданных мерах безопасности и не дали ли воображению взять над собой верх, парализовав себя предосторожностями. Сразу после 11 сентября я утверждал, что причина, по которой наши разведывательные службы не смогли раскрыть и предотвратить план заговорщиков–террористов, заключалась в «сбое воображения». В нашем разведывательном сообществе просто не нашлось достаточно людей, которые по извращенности воображения могли бы тягаться с Бен Ладеном и Халидом Шейхом Мохаммедом. Такие люди среди разведчиков и контрразведчиков нам действительно нужны. Но всем нам совершенно нет необходимости развивать свои способности в этом направлении. Мы не должны поддаваться желанию видеть в других самое худшее, иначе придется навсегда замуровать себя в собственной скорлупе.
В 2003 году моя старшая дочь Роли занималась в симфоническом оркестре, организованном при ее школе. Они провели целый год в репетициях, планируя выступить на национальном конкурсе школьных оркестров, который должен был состояться в марте в Нью–Орлеане. Когда наступил март, выяснилось, что страна готовится вступить в войну с Ираком, и поэтому школьный совет графства Монтгомери, опасаясь возможных терактов, отменил все поездки школьных групп за пределы города — включая поездку нашего оркестра в Нью–Орлеан. Я посчитал это абсолютно безумной мерой. Потому что даже злодейская фантазия 11 сентября имеет свои границы. В какой–то момент стоит остановиться и подумать: возможно ли, чтобы, сидя в одной из афганских пещер, Айман аль–Завахири сказал Усама бен Ладену: «А что, Усама, не забыл ли ты о ежегодном конкурсе школьных оркестров в Нью–Орлеане? Осталось меньше недели, так что пора нам заслать туда кого–нибудь и устроить очередную сенсацию».
Слишком уж неправдоподобно, на мой взгляд. Поэтому оставим пещерный образ жизни Бен Ладену: мы должны быть хозяевами своего воображения, а не его пленниками. Одна женщина, моя знакомая по Бейруту, любила шутить, что каждый раз, путешествуя на самолете, она везет с собой бомбу — потому что шанс, что на одном самолете окажутся два человека с бомбой, ничтожно мал. Делайте, что хотите, но не позволяйте себе сидеть взаперти.
Кстати, перескажу очень тронувшую меня историю об 11 сентября, которая была опубликована в «Нью–Йорк тайме» в рубрике «Портреты трагедии» — серии биографических очерков о тех, кто погиб в тот ужасный день. Героиней этой истории была Кэндэс Ли Уильяме, двадцатилетняя студентка бизнес–школы при Северо–Восточном университете, которая с января по июнь 2001 года работала стажером–практикантом в офисе компании «Меррилл Линч» на 14–м этаже первого здания Всемирного торгового центра. И коллеги, и мать Кэндэс описывали ее автору очерка как девушку, полную энергии и честолюбия, рассказывали, как ей нравилась ее практика. Коллеги Кэндэс в «Меррилл Линч» так прониклись к ней, что устроили прощальный ужин в ее последний рабочий день, отправили домой в лимузине, а после даже написали в Северо–Восточный университет: «Пришлите нам еще пять таких, как Кэндэс». Через несколько недель после сдачи промежуточных семестровых экзаменов— она училась с июня по декабрь — Кэндэс решила съездить погостить в Калифорнию, на родину своей соседки по комнате. Незадолго до этого по результатам учебы она была занесена в «деканский список». «Они специально заранее забронировали себе кабриолет. Еще Кэндэс очень хотела сняться на фоне знаменитого знака HOLLYWOOD», — рассказала «Тайме» ее мать, Шерри.
