- У меня для вас новость, - ухмыляясь говорит он, - Вчера вечером в густом тумане на военном аэродроме Франкфурта совершил вынужденную посадку Бернд Рoземайер...
- Ну здравствуйте! - говорю я. – Значит, конкуренты тоже пронюхали!
Немногим позже это подтвердилось: Auto-Union тоже собираются проводить рекордные заезды. Это может стать горячо.
Начинается утро, 28 января 1938 года. У автобана мёрзнет пара дюжин мужчин, и все они смотрят на юг. Прибудет ли вовремя машина из Штутгарта? Успеют ли механики и водители транспортёров?
Они успели. Незадолго до 7 часов утра они на месте. Машину выгрузили и она немедленно исчезла в большом шатре, скрытая от любопытных взглядов. Вскоре из шатра можно было услышать странные звуки, грохот и звон, как от блоков льда. Вы ведь в курсе - наш большой секрет!
Я с опаской смотрю в сторону господ из Auto-Union, прибывших в качестве разведчиков и перехватываю удивлённый взгляд технического директора Вильгельма Себастьяна.
- Что, удивлены? - с триумфом спрашиваю я, - Хотели бы Вы знать, что происходит в шатре?
- А я и так знаю, - говорит Себастьян, - радиатор закрыт и лед вместо него? У нас в Саксонии до этого тоже додумались!
Я лишился дара речи. Получается, что инженеры в Цвикау и Штутгарте независимо друг от друга придумали одно и то же!
8:10. Карачиолла тушит сигарету. Он последний раз целует закутанную в темную норку Бейби и гладит таксу Морица. Затем он садится в машину.
- Все готово! - сообщают наблюдатели. - Дорога свободна!
Я еще раз похлопал Руди по плечу. Опускается плексигласовый колпак над сиденьем водителя. Взвывает мотор. От возбуждения у меня пересохло во рту.
8:20. Старик Динеманн, начальник ONS, дает знак: 'Внимание - старт!'.
Машина уносится прочь. Мы смотрим ей вслед. Подобно серебристой точке, она исчезает за горизонтом, быстрее, все быстрее. В воздухе осталось только высокое пение компрессора. Я смотрю на часы. Сейчас он уже должен был достигнуть измерительного участка. Теперь либо пан, либо пропал...
Через полчаса все закончилось. Поездка туда и обратно удалась. Рудольф Карачиолла вернул Mercedes мировые рекорды на дистанциях в одну милю и в километр со стартом с движения. Он проехал со скоростью 432 км/ч. Ни один человек еще не мчался так быстро по обычной дороге.
- Поздравляю! - говорю я и хочу прижать Руди к себе. Но с моим объемом талии не могу до него достать в низком сидении. - Как было?
- Я слишком быстро набираю обороты, - говорит Руди. - С другой настройкой коробки передач мотор легко достигнет 450 км/ч!
- Хорошо, говорю я, - Тогда на сегодня все. Пусть машину переделают в наших франкфуртских мастерских, и мы попробуем завтра еще раз!
Внезапно сквозь толпу поздравляющих протиснулся молодой человек. На нем одет коричневый костюм спортивного покроя и лихо сдвинутая на правое ухо тирольская шапочка. Это Бернд Роземайер.
- Молодец, Руди! - сияет он, - Я только хотел выразить тебе мои поздравления. А теперь моя очередь!
- Послушай, Бернд, - серьёзно говорит Руди, - На твоем месте я бы подождал до завтра. Боковой ветер довольно неприятен!
- Да ладно, - смеётся Бернд, - Со мной ничего не случится. Нужно преодолеть свою слабость!
Он сел в свой Horch, чтобы еще раз объехать трассу. А мы возвращаемся в отель - надо еще раз основательно позавтракать и немного отпраздновать наш рекорд. Но мне неспокойно. Даже мой традиционный завтрак - черный хлеб, брауншвейгская копчёная колбаса, чай и ямайский ром - мне сегодня не нравится. Мыслями я на автобане.
Казалось, Манфред фон Браухич разгадал эти мысли.
- Пойдемте, - сказал он, - Мы снова съездим туда. Я хотел бы знать, переживёт ли рекорд Руди сегодняшний день.
10:30. Бернд готовится к первой пробной поездке на новой машине. Вильгельм Себастьян дает ему последние указания:
- Будь осторожен, чтобы не лопнули тормозные шланги под высоким давлением. И помни - передние колеса закрыты!
Этой рекордной машиной почти невозможно управлять. Перед передними колёсами почти до земли опускается обтекаемая облицовка. Но это неважно. На скорости выше 400 км/ч машина проезжает за минуту более 110 метров. При этом достаточно сдвинуть руль на несколько миллиметров, чтобы выкинуть машину с трассы и подправить направление движения. Если для поправок вообще останется время...
Бернд проделал первый пробный заезд. Он еще не выжал из машины все. Часы показывают 430 км/ч. Для новоиспечённого рекорда Карачиоллы дело плохо.
- Ну как? - спросил Браухич и подошёл к машине Бернда, - Все в порядке?
Бернд слегка смущенно улыбается, как человек который только что избежал опасности и говорит, - Ну и ну, на просеке у Мёрфельдена меня неплохо тряхнуло. Но я поддал газу, подправил - и проскочил!
Еще раз замена свечей, доливают бензин. Затем все готово к старту. Теперь все или ничего. Себастьян смотрит в сторону аэродрома. Мешкообразный флаг на крыше ангара дирижаблей внезапно напрягся от ветра.
- Бернд, - говорит Себастьян, - Эти проклятые порывы ветра мне не нравятся. Посмотри на ангар!
- Поторопись! - нетерпеливо отвечает Бернд, - Мы не можем терять время!
Себастьян все еще колеблется. – Бернд, - почти умоляет он, - Плюнь на все эти рекорды! Давай закончим на сегодня. Завтра тоже будет день!
- Чепуха! Я знаю что делаю!
- Ладно, - говорит Себастьян. - Если ты так хочешь!
Он сел в свою машину, чтобы отправится в конец измерительного участка. Доктор Фоерайссен тоже подошёл к Бернду.
- Как я слышал, у нас боковой ветер до 80 км/ч. Бернд, может, Вы все-таки оставите это?
- Ну и что, - говорит Бернд. - Есть только одно место, где ветер может быть опасным. Мне оно хорошо известно. Нужно только немного подкорректировать рулем - все пройдет нормально!
На часах было 12 часов дня 28 января 1938 года, когда взревел мотор рекордной машины Auto-Union и Бернд умчался прочь. Я стал рядом с доктором Фоерайссеном, который затёкшими пальцами сжимает трубку полевого телефона. Через короткие промежутки времени мы слышим сообщения постов с трассы: '3 километр... прошёл!', '7,6 километр... прошёл!' Это начало измерительного участка. Теперь у Бернда скорость свыше 400 км/ч. На следующих секундах все решится. Я почти боюсь дышать.
- '8,6 километр... прошел!' Затем... внезапная пауза. Я вижу, как Фоерайссен возбуждённо облизывает губы, как его пальцы еще крепче сжимают трубку.
И вот - крик: '9,2 километр - машина разбилась!' Фоерайссен бледнеет, как мел. Он вскакивает, бросает трубку и кидается к своему Horch. Мотор не заводится.
- Возьмите мою машину, доктор! - кричу я. Он садится. Одним рывком Mercedes умчался. С доктором Фоерайссеном отправились и наш гоночный врач др. Глезер и Людвиг Себастьян, шеф-механик Бернда.
После прощания с Берндом Вильгельм Себастьян поехал вперед по левой стороне автобана. Он крепко жмет на газ, так как знает: на измерительном участке длиной 5 километров Бернд его обязательно нагонит. Но Бернд его не обогнал. Себастьян безуспешно ждет завывания компрессора. Странно... поломка в последнюю минуту? Старт перенесли? Или ветер все-таки показался Бернду слишком сильным?
Последний пост. Палатка. Наготове стоят канистры с бензином и блоки льда для заполнения радиатора. Себастьян остановился. Ему навстречу бежит человек в коричневой форме. Его лицо странно серьезно.
- Что случилось? - спросил Себастьян, - Машина не стартовала?
- Напротив, - говорит человек и смотрит мимо Себастьяна. - Но... что-то случилось на отметке 9,2
