белый национализм может быть реальным только как народный национализм. Национализм, не ограниченный (и, кстати, не организованный) государством. Этот национализм возможен лишь при такой общественной организации, когда в народе преобладают ценности среднего класса, как это было на Западе в Новое время.
В такой ситуации подавление этнических мафий идет параллельно с ослаблением государственных структур. Параллельно же идет и борьба с олигархией. Которая в этом случае имеет в лице слабеющего государства все более «дырявую крышу».
И, наконец, последнее в этом разделе. Отвратить народ от ценностей среднего класса можно по- разному. Один из способов – сделать его деградирующим паразитическим быдлом. Этот способ подходит в случае, если имеется некий резерв средств для подкармливания плебса.
Такой резерв был в Древнем Риме, где население собственно Вечного города превратили в «пролетариев». Людей, умеющих только размножаться и требовать «хлеба и зрелищ».
В итоге готский вождь Алларих, глядя на это быдло, сказал, готовясь к битве: «Чем гуще трава, тем легче ее косить».
В ХХ веке при использовании простонародья для борьбы со средним классом олигархи и государственники тоже предварительно сделали народ быдлом.
Это было достигнуто:
1. Некоторыми подачками.
2. Навязыванием обыдляющей массовой культуры и СМИ.
3. Дарованием массам политических прав, которые они по большому счету не завоевали и которыми не умеют пользоваться. Им дали то, что средний класс отвоевал у государства и олигархии веком-двумя раньше в упорной борьбе.
Но средний класс это отвоевал. А простонародью это дали. Именно дали. Причем, возможно, и для того, чтобы девальвировать завоевания среднего класса, растворить их в массах. Внимательное рассмотрение политической динамики приводит к такому выводу. Впрочем, мы не будем здесь обосновывать этот тезис.
Такие подачки обычно не бывают эффективными. Как говорится, «Не в коня корм». И простонародье не получило реального контроля над властью ни на олигархическом Западе, ни в СССР, ни в Третьем Рейхе, ни в постсоветской России. Хотя во всех этих местах, так или иначе, участие народа в политике декларировалось.
Однако, не получив реальной власти, массы приучились к политическому кривлянию. Что существенно осложняет поиск прорывных решений в условиях глобального цивилизационного кризиса.
Многие наши рассуждения базируются на том, что коррупция является неизбежным последствием так называемого «укрепления государственности». Тезис слишком важен, чтобы изложить его облегченно. Поэтому просим читателя потерпеть и прочитать этот раздел внимательно. Ибо в данном случае мы излагаем не публицистический вариант изложения темы, но почти профессиональный.
Итак, государство изначально это структура, не терпящая над собой никакого контроля и ограничения. Эта структура строилась исходно как линейная (термин из научного менеджмента). То есть, вышестоящие отдавали приказы нижестоящим. И в этих приказах могли ставиться не только цель и сроки, но и методы их достижения. У нижестоящих не было никаких прав перед вышестоящими и никакой свободы маневра при выполнении задания. Только обязанности. Также между начальником и подчиненными не было посредников. В идеале государство должно было оставаться таким и впредь. Однако, классические линейные схемы при росте организации не срабатывают.
В теории менеджмента перечислены различные виды эволюционно сложившихся модификаций линейных схем. Однако, несколько упрощая теорию, можно сказать, что в итоге линейные схемы осложняются. Возникает аппарат. Который служит посредником между начальником и подчиненными. Но аппарат не может пользоваться таким же доверием, как непосредственный сообщник пахана. Пардон, министр фараона или генерал императора.
В итоге с аппаратом необходимо работать не на принципе «доверие-ответственность», а с помощью инструкций.
Вот аппарат, ограниченный в работе массой инструкций, и составляет бюрократию. Без бюрократии, ее развития уже не мыслимо никакое укрепление вертикали власти. А говоря научно, линейных схем построения оргструктур.
Далее мы цитируем учебник по менеджменту нашего Наставника. Кстати, учебник великолепный. Выдержавший уже два издания.
В дословном переводе «бюрократия» означает «власть стола». Тенденции к бюрократизации управления возникли до появления научного менеджмента. Однако в рамках последнего были формализованы М. Вебером.
Согласно Веберу, который, кстати, не считал бюрократию пороком, бюрократическое управление опирается на:
- ясно обозначенные цели;
- разделение труда по функциональному признаку;
- формализацию прав и обязанностей;
- использование власти должности;
- отделение управляющих от собственности;
- иерархическое построение системы управления;
- наличие центрального офиса управления;
- ответственность каждого руководителя только перед вышестоящими уровнями;
- построение отношений, как отношений между должностями, а не личностями;
- подбор кадров по формальным признакам;
- поощрение сотрудников за добросовестность.
Принципы бюрократического управления Вебера можно упростить, сгруппировав их, сведя некоторые к общему знаменателю и выделив главные.
В таком виде они могут быть представлены как:
- строго иерархическое построение управления с отчетностью только перед вышестоящими;
- максимальная формализация управления;
- исключение личного фактора.
Надо признать, что такого рода структуры бывали конкурентоспособны при определенных условиях и на определенных этапах развития человеческого общества. В противном случае они не могли бы так долго существовать и непосредственно, и в виде тенденции.
Но период массового машинного производства оказался последним этапом истории, когда такие структуры могли конкурировать с гибкими. Уже в самом начале появления научного менеджмента его теоретики и практики стали обращать внимание на перспективность активизации человеческого потенциала.
Что, как следует из современной теории и практики научного менеджмента, является весьма перспективным и с производственной и с экономической точек зрения (не говоря уже о социально- политических моментах). Кстати, именно активизацией человеческого фактора и объясняется т.н. «японское экономическое чудо».
Но очевидно, что бюрократическое управление, не скрывая, ставит целью как раз уменьшение роли человеческого фактора.
Помимо этого, формализация управления позволяет более оперативно, при прочих равных, действовать в стандартных ситуациях. Но принципиально не способно справляться с ситуациями уникального выбора, для которых не существует прецедентов, а, следовательно, не может существовать правил.
Однако, это далеко не все. Как и всякая система, бюрократический аппарат имеет естественные тенденции к росту. В других системах этот рост имеет внутренние ограничители. В бюрократических системах таких ограничителей нет.
