крайней мере, близко с ним познакомился. Только лишь из-за немыслимой магической мощи источника нашей неведомой Силы мне удалось разглядеть еще один её след. И где бы вы подумали, Ваше Сиятельство? В резиденции Всесвята. Да, она предельна закрыта от внешнего магического проникновения — так же как, к примеру, и твоя, Нгуен. Но всплеск Силы в его тереме оказался настолько мощным, что пробил эту защиту и стал заметным снаружи, открывшись для моей проекции… Ну, в смысле — оказался виден призраку, — уточнил Шуа-Фэнь, заметив легкое недоумение в глазах своего бывшего ученика.
— То есть, Всесвят к этому каким-то образом причастен?
— Вне всякого сомнения. Хотя Сила эта, если внимательно присмотреться, на удивление непроявленная и чисто белая: она не несет на себе ни одного из базисных цветов, тогда как все мы прекрасно знаем, что пять сил Круга Земель отмечены каждая своим цветом, сообразно порождающим их стихиям.
— Внешняя сила? — Вопрос Нгуена прозвучал резко и отрывисто, напоминая скорее приговор.
— Единственный вариант, который видится мне возможным. Либо с верхних уровней мироздания, либо с нижних. Но рискнул бы предположить, что все-таки с верхних.
— И что из этого следует, мастер?
— А вот это уж тебе решать, дорогой мой, это ты у нас начальник. А я — ну, если и не дурак, то уж точно на заслуженном отдыхе. Но по моему мнению, если тебе интересно его выслушать…
— Я весь внимание, Учитель. — Нгуен изящно и непринужденно лавировал между ролями властного архимага и почтительного ученика, в каждый момент выбирая такой тон, который был ему сейчас удобен.
— Так вот, возвращаясь к Юраю-Отшельнику. Каким-то боком он оказывается приобщен и к Силе верхних уровней, и к Всесвяту… И я опасаюсь, как бы наш блеф не оказался в конечном итоге вовсе даже не блефом, а реальностью. Во всяком случае, готовиться надо и к такому варианту тоже. Первым делом получить профиль этого его сопровождающего…
Верховный маг на мгновение задумался, но последовавшая за этим характеристика оказалась предельно краткой и исчерпывающей
— Барон Зборовский. Днем краснобай и рубака, а по ночам — герой-любовник и, кажется, еще и вампир впридачу
— Н-да? — задумчиво хмыкнул Шуа. — Так вот, я думаю, что прежде всего можно постараться проследить путь этого Зборовского. Он, конечно, не маг, и чтобы его запеленговать, придется изрядно потрудиться. Но именно поскольку он не маг, то от Юраева блиц-волшебства на малоросском тракте мог и не пострадать: удар же был направлен не на него, а к сопутствующему хлопку магического возмущения натуралы не восприимчивы.
Шуа-Фэнь сделал короткую паузу, чтобы убедиться в том, что верховный маг готов слушать его и дальше, после чего продолжил.
— Это первое. Второе — присмотреться повнимательнее к нашей душке Энцилии. На прямой контакт, может быть, пока и не выходить, но присмотреться всенепременнейше, и повнимательнее. И третье, если выяснится, что Юрай всё-таки жив и продолжает свой путь… Нам нужен будет свой человек в его окружении — призраками-наблюдателями здесь уже не обойтись. Маг или не маг, решать тебе, но найти подходящего парнишку и подвести его к Юраю необходимо в любом случае. Станем ли мы помогать 'последнему иодаю' или же, наоборот, решим его тормозить — наш человек в его команде будет нужен во что бы то ни стало… Эй, Ваше Сиятельство, ты еще здесь?!
Действительно, Нгуен Эффенди автоматически продолжал еще слушать и запоминать на будущее этот своеобразный 'Меморандум Фэня', но мыслями был уже где-то далеко. И причем не только мыслями, но и чем-то гораздо более телесным тоже. Была у верховного мага одна особенность, своеобразная и незатейливая: в минуты крайнего напряжения мысли, в острые моменты принятия важных решений, ему начинало отчаянно хотеться женщину. Просто и банально — бабу. И хотелось при этом настолько, что ни о чем другом он уже был не в состоянии и помышлять. Но зато поутру, начисто опустошив семенники и до предела исчерпав свою мужскую силу, маг снова возвращался к проблеме вчерашнего вечера — и правильное решение находилось само собой, едва ли не мгновенно.
В такой 'особенности', стало быть, можно было отыскать и положительные моменты. Если не для волшебника, то по крайней мере для политика — а уж быть политиком Верховному Магу любой державы полагалось просто по должности. И после недолгих размышлений Эффенди раз и навсегда принял для себя решение даже и не пытаться бороться с этой своей 'причудой', а наоборот — использовать в своих целях.
— Что, командир, прилечь на кого-нибудь захотелось?
Метод, при помощи которого Его Сиятельство Нгуен изволили решать важнейшие дела, давно уже вошел в легенду. И у тех, кто был заинтересован в его помощи, всегда находились поэтому подходящие служанки, или подруги с легким нравом, или подчиненные — как это случилось, например, в последний раз в Вильдоре, когда у супруги Великого Князя немедленно обнаружилась пара пригодных к делу фрейлин. Но сейчас, в одиноком жилище престарелого Шуа…
— Понимаю, друг мой, понимаю и принимаю. Я бы порекомендовал 'Цветок сливы и золотую вазу'. Это — лучшее заведение в городе, а тамошняя 'первая леди', Минь Гао, не только искусна в музыке, танцах и любовных утехах, но еще и существенно умнее, чем притворяется. Так что удовлетворит самый изысканный вкус. Уж не знаю, насколько соответствуют истине россказни о том, что в ней обрела перерождение которая-то из блистательных наложниц одного из прежних императоров, или даже одна из младших принцесс… Но сам по себе факт, что такие слухи ходят, говорит о многом. Так что — счастливо отдохнуть, Твое Сиятельство!
И старик не удержался-таки от маленького саркастического укола на прощанье:
— Может, и заодно шестой элемент ненароком отыщется… У эдакой-то красотки да между ног, чтобы да не отыскать?!
25. Триумф подкрался незаметно
— Бац! Хряп!! Вщи-и-ить!!!
Ослепительно блещущие шары с треском врезались в стволы вековых дубов, в мгновение ока переламывая напополам молоденькие берёзки и серебристыми всполохами осыпаясь по зеленеющей даже в эту осеннюю пору хвое елок и сосен.
— Какого лешего!
Леший, выглянувший было из-под коряги — поглядеть, что же это за раззор творится в подведомственном лесу, а может, и навести порядок при случае, — ловко увернулся от летевшего прямо на него сгустка холодного огня и с воплем 'Матушки, ну чисто ведь смертоубийство!' забился обратно к себе в нору.
— Не-е, щас я вам всё тут переломаю к ядрене фене! И егерей ваших с лесничими в гробу видала: до конца недели я все еще считаюсь фавориткой Великого Князя, и пусть хоть один из этих сукиных сынов посмеет мне хоть слово сказать!
Гнев леди д'Эрве был страшен и неистов. Конечно, какой-нибудь мизантроп и женоненавистник назвал бы это скорее бабской истерикой, но произнести такое вслух рискнул бы только издали и шёпотом: если жечь княжеский лес Энцилия все-таки воздержалась, пожалев его красоту и ограничившись холодным огнем, прозводившим сравнительно мелкие разрушения, то по какому-нибудь злопыхателю из числа двуногих она вполне могла бы сейчас шандарахнуть и самым что ни на есть горячим файерболом. Чтобы служба мёдом не казалась, типа.
— Уй-юий!
'Прекрасно, вот и одной просекой больше в лесу стало! Сейчас я вам всем покажу, что такое настоящая высокая магия и на что она способна. А в храме вы меня в следующий раз увидите, когда отпевать будете — и не раньше!'
…..
