прессе было по этому поводу. Много, ученые по этому поводу выступали. Особенно после цунами 2004 года.
— Ну а чем грозит это?
— Континенты продолжают двигаться в одном направлении. Это может привести к критическому нарушению центра масс планеты. Тогда, как вариант, она сходит с орбиты. Это конец. Конец даже бактериям. Другой вариант. На оголенных участках происходят гигантские выбросы магмы. Мы уже говорили, что кое-где началась вулканическая активность и, участились сильные землетрясения. Под действием собственных центробежных сил, Земля разваливается на части и в Солнечной системе появляется второй пояс астероидов. Это тоже конец всем формам жизни. Конечно, может это и не произойдет. Может ХАРП сам выйдет из строя. Все может быть. Но на данный момент ситуация неутешительная. Может, наши данные не точны. Ведь наша информация это мизер. Но надеяться на авось больше нельзя.
— И что вы предлагаете?
— Выключить ХАРП.
Генерал усмехнулся.
— Ну и где этот долбаный рубильник?
— На Аляске, разумеется.
— Еще лет сорок ехать будете? — Басов уже еле сдерживал смех.
— Не обязательно, — мрачно произнес Алексеев. — У вас ядерное оружие осталось?
— Чего?
— Нам нужно ядерное оружие.
— Эка ты заговорил как, пацифист ты наш, — съязвил Басов. — Только что мне эти фотки в морду тыкал. А что теперь? У нас нет ядерного оружия. Но если бы и было. Как его туда доставить? На самолете, который почти двадцать лет в сугробах гнил? У которого топлива нет? Дальность полета, которого, много меньше чем Аляска? Как? Да еще в неблагоприятных метеоусловиях и бардаке в магнитном поле!
— Можем отправиться в Москву.
— Ее тоже взорвать? — хихикнул генерал.
— Да не паясничайте вы, — досадливо поморщился Юрий. — Там бункеры генштабовские. Там кто-то должен был выжить. Мы не все ракеты использовали. При всем том кошмаре, в который превратили землю, главные участники ядерного клуба использовали не весь свой арсенал.
— Во-первых, Москвы нет больше. Только мертвые руины. Я в этом уверен. Во-вторых, как вы собираетесь искать там бункеры?
— Там надо искать выживших. А выжить могли только в бункерах. Следовательно, найти кого-то из генштаба не так сложно, как кажется.
— Ну, допустим. Нашли вы там некого старого одичавшего человека в маршальском мундире, жрущего чей-то труп. Допустим, он в полубреду расскажет вам о какой-то ракете, которая тоже гнила двадцать лет в шахте. И из этой шахты давно все, что можно утащили выжившие ракетчики. У ракеты топливо протухло давно. Как вы запустите ее? Как нацелите на Аляску?
— Мы все это понимаем. Но мы не знаем, что под этой завесой красного сияния. Нам необходим ядерный заряд. Мы отправимся на Аляску.
— Да вы психи. Как вы туда доберетесь? Вы пятнадцать лет сюда ехали. А туда как?
— У нас впереди Уральские горы. А это совсем не Гималаи. А там Сибирь. Это много проще. Мы думали над этим годы. Но снимки, которые мы смогли недавно получить с нашего покинутого корабля на орбите, нас окончательно поставили перед фактом. ХАРП до сих пор активен. Значит, разрушительные процессы продолжаются. Что-то все равно надо делать. А никаких вариантов, кроме путешествия на Аляску, нет. Это единственный шанс для выживания того, что осталось, понимаете? Пусть призрачный, но шанс. И он всего один! Поймите! Второго шанса не будет! Дайте нам оружие. Дайте нам пару-тройку смельчаков- добровольцев. Мы все сделаем! Второго шанса не будет! — повторил Юрий.
Генерал вздохнул. Лицо его снова стало суровым и мрачным. Он поднялся со стула и опять стал ходить по залу. Смотрел на карту. Затем на фотографии.
— Что скажет совет? — произнес, наконец, он.
— Надо обдумать все. Сейчас никто, наверное, ничего не скажет. Очень много информации. — Сказал один из членов совета.
— Понятно. Тогда решим так. Ученый совет проработает этот план. Через двое суток мы должны принять окончательное решение.
— Значит, как мир уничтожать, так военные тут как тут, а как его спасать, должны ученые голову ломать? — сказал вдруг один из сидящих рядом с Третьяковым пожилых людей.
— Разумеется, — усмехнулся генерал. — На том и держалась наша цивилизация. Лучшего так никто и не придумал. Только на этот раз, — Басов окинул взором единственного глаза всех присутствующих. — На этот раз военные все-таки прислушаются к мнению ученых. Заседание совета окончено.
5. Варяг
Николай и Вячеслав молча приближались к своему жилищу. Состояние, в котором они возвращались накануне от профессора, повторилось, но оно было гораздо сильнее. Шок и потрясение были глубже. Раньше казалось, что все просто кончилось. Люди испепелили свой мир и заковали его в лед. Но нет. Оказывается, планету еще и какой-то ХАРП разрывал на части. Все эти бандиты, людоеды, люпусы и даже этот жуткий червь, убивший капитана, были такими несерьезными и мелкими проблемами, что было тошно оттого, что еще пару часов назад люди не знали других страхов. Все оказалось гораздо хуже. Николай угрюмо смотрел на бурый грунт траншеи. На доски и бетонные блоки, которыми она была накрыта. Сколько их в свое время вырыли, чтоб соединить все обитаемые подвалы города? И зачем?
— Завтра Михалыча хоронят, — тихо произнес Вячеслав.
— Надо проводить его, — кивнул Николай, — какие у нас завтра наряды на работу?
— До обеда по дому работы. Шкуры снимать со стен и вытряхивать на улице. Вон, в подвале одном на улице Некрасова в шкурах вши завелись. После обеда идем на реку лед долбить да ловушки от пойманной рыбы освобождать. Ничего серьезного короче. Ночью опять в дозор.
— С кем мы теперь в дозор пойдем? — вздохнул Васнецов.
— С Седым и Бесовским.
— Терпеть не могу Седого.
— Да ладно. Баклан он, конечно, тот еще. Просто поменьше на его тупой треп обращай внимания.
— Что ты думаешь по поводу рассказа космонавтов?
— Да голова пухнет, — махнул рукой Вячеслав. — Столько информации. Я понял, что счастье, это когда ничего этого не знаешь. Вот жили мы, нетужили. Выращивали морковку, свеколку да кортофан в оранжереях. Кроликов да кабанчиков с курями разводили. Охотились помалу. А теперь все как-то мелко. Противно. Неестественно. Безнадежно все как-то.
— А если все-таки решат экспедицию отправить? — Николай взглянул на Сквернослова.
— Куда, на Аляску?
— Да. Я хочу с ними. А ты?
Сквернослов остановился.
— Не знаю я. Безнадежно все это.
— Но представь, если это действительно единственный шанс на спасение? Что мы теряем, в любом случае?
— Теряем возможность дожить наши дни в этих теплых подвалах. А в пути такого комфорта не будет. А тут…
— Как крысы? Мы должны прожить наши жизни как крысы? Ты же сам говорил прошлой ночью, что пока мы живем, жизнь продолжается. И надежда остается. А выключить этот шарп…
