организованной преступности (РУОП), и Рушайло встал у его руля. Советский Союз к этому времени приказал долго жить, надвигались вслед за диким кооперативным движением рыночные разборки, накрывшие страну кровавой волной заказных убийств и бандитских «стрелок».
И руоповские «маски-шоу» стали одной из примет той лихой эпохи накопления первоначального капитала, такой же, как малиновые пиджаки, бритые затылки, голда и контрольные выстрелы в голову из пистолетов «TT». Московскому РУОПу определили место на Шаболовке, в здании бывшего Октябрьского райкома КПСС. Неуклюжая аббревиатура прижилась быстро.
Рушайло выбрал самую верную тактику. Если МУР по старинке старался не афишировать свои успехи, то Владимир Борисович, наоборот, принялся активно дружить с прессой. Заложники освобождались пачками, воровские сходки разгонялись десятками, и все эти подвиги в выгодном свете обнародовались в СМИ.
Чтобы придать большую убедительность своим спецмероприятиям, Рушайло пролоббировал в МВД организацию при РУОП группы силовой поддержки, которую окрестили Специальным отрядом быстрого реагирования (СОБР). После этого чуть ли не каждая операция «птенцов» Рушайло стала показательной прежде всего для журналистов, а захваты различных негодяев разрешено было проводить крайне жестко. В милицейскую моду прочно вошли пятнистый камуфляж и черные маски.
Но, несмотря на пиаровские усилия Владимира Борисовича, поголовье бандитов на постсоветском пространстве не уменьшалось. Большинство «чисто конкретных» ребят после задержания и формальной отсидки в милицейских обезьянниках преспокойно продолжали «крышевать» на свободе. Не обладая прежде всего доказательной базой, следователи вынуждены были отпускать «крутых» на волю. Тогда руоповцы взяли на вооружение жегловские методы и принялись подбрасывать криминальным авторитетам наркоту, оружие и патроны. После чего «солнцевские», «измайловские», «таганские» и прочие бандиты действительно стали откровенно побаиваться «шаболовских». Именно на этом этапе РУОП стал напоминать «крышу». Причем «крышу» легализованную, с методами работы, присущими только элитным спецслужбам.
А Рушайло строил грандиозные планы и мечтал создать реальную альтернативу КГБ/ФСБ. РУОП по его понятиям должен был стать аналогом американского ФБР. Без серьезных денежных вливаний этого достичь не представлялось возможным. Но на финансовую помощь государства мог рассчитывать только идиот, коим Рушайло никогда себя не считал. И тогда Владимир Борисович решает творчески развить учение своего кинонаставника Жеглова: «Вор должен сидеть в тюрьме… если не может платить».
…В Генпрокуратуре РФ несколько лет без движения пылились материалы служебного расследования, проведенного Управлением собственной безопасности МВД РФ (№ 31–57–98 от 6 мая 1998 года). Назывался многостраничный труд так: «О злоупотреблениях бывших руководителей Московского РУОП в использовании средств благотворительного фонда «Содействие социальной защите профессиональных групп повышенного риска». Указанный фонд в свое время являлся неофициальной кассой милицейского спецподразделения, созданного Рушайло. А те, с кем были призваны бороться руоповцы, обычно называют такие кассы «общаками». В этих материалах — трагедия Рушайло. Не материальная, моральная. Поскольку нарушил он однажды великую заповедь: не верь, не бойся, не проси.
Все началось с того, что в 1993 году в кулуарах здания бывшего Октябрьского райкома КПСС на Шаболовке появились некто Александр Качур и малоизвестный тогда банкир Александр Смоленский. Эта «сладкая парочка» и предложила Рушайло создать специальный фонд для материальной поддержки постоянно рискующих жизнью бойцов РУОПа. Гуманная идея была встречена с восторгом. Благо желающих сброситься (в том числе и будущих олигархов) и жить спокойно было хоть отбавляй. Директором фонда стал Качур. А Смоленский занял скромную, но почетную должность члена попечительского совета.
И дело пошло. Только по официальным финансовым документам за три с половиной года на счета фонда «Содействие социальной защите профессиональных групп повышенного риска» упало 16,4 млрд рублей (старыми) и 1,8 млн долларов. Счета фонда, кстати, были открыты в принадлежащем Смоленскому банке «Столичный».
Если взглянуть на перечень коммерческих структур, перечислявших деньги в руоповскую кассу, то среди них можно обнаружить те, которые со временем стали называться олигархическими: «Российский кредит», «Альфа-банк», «Промрадтехбанк» и др.
Любопытно также, что до 1997 года столичный РУОП не имел своей финчасти. Денежное и хозяйственное обслуживание, явно недостаточное, этого милицейского подразделения осуществлялось через ГУВД Москвы. Благотворительный фонд и был призван восполнить этот досадный пробел. И благосостояние спецслужбы Рушайло начало расти день ото дня.
Так в РУОПе появилась самая лучшая в системе ГУВД и притом бесплатная столовая. Бойцы стали регулярно получать дополнительные премии и материальную помощь. Обшарпанное райкомовское здание вскоре напоминало офис богатой коммерческой фирмы. Здесь появились новая мебель, современная оргтехника и даже спортивные тренажеры. Значительно обновились автопарк, амуниция, средства связи. Словом, о своих «птенцах» Рушайло заботился по-отечески. Поэтому и прозвали его на Шаболовке «Папой».
Кто скажет, что это плохо? Воин — защитник правопорядка не должен чувствовать себя ущербным перед бандитом. Все правильно. Вот только одна неувязочка: оплачивали-то «социальную защиту» московского РУОПа как раз те, кого Рушайло и его подопечные обязаны были ловить и сажать.
Странностей в функционировании фонда было много. К примеру, самыми «обездоленными» в РУОПе руководство этой благотворительной организации (Качур и Смоленский) почему-то всегда считало Владимира Борисовича и его ближайших помощников и замов. Деньги руоповскому начальству выдавались под отчет, а затем списывались. Так, лично Рушайло получил 130 млн рублей только на протокольные и представительские расходы. Его помощники Орлов, Соколов, Пухов, Кудинов на те же цели израсходовали в общей сложности 660 млн рублей.
Протокольные мероприятия включали в себя проведение застолий с друзьями и партнерами- благотворителями, покупку цветов, парфюмерии, дорогих сувениров. В частности, на выделенные из фонда деньги лично Владимир Борисович оплатил аж 10 банкетов, приобрел зачем-то макет корабля «Баунти» да еще две скульптурные композиции «Волк» и «Жеребец», каждая стоимостью почти по пять миллионов рублей. Напомним для сравнения, что официальная годовая зарплата рядового милиционера в то время составляла 15 млн рублей.
Кроме этого, руководители и попечители фонда, как следует из материалов служебного расследования УСБ МВД РФ, грубо нарушали инструкцию Госналогслужбы РФ по применению Закона «О подоходном налоге с физических лиц». Дело в том, что подоходный налог с денег, получаемых руоповцами из фонда, никем не взимался. И за три с половиной года набежала приличная сумма в 500 тыс. рублей (деноминированных). Это не считая штрафов и пени за несвоевременную уплату налогов в госбюджет.
А вот факты совершенно удивительные. На деньги так называемого благотворительного фонда Александр Качур регулярно проводил выездные заседания членов попечительского совета (читай: основных спонсоров московского РУОПа) в одном из лучших и дорогих московских рыбных ресторанов «Сирена-1». «Кошелек» Рушайло щедро поил и кормил в этом фешенебельном заведении таких небедных людей, как Березовский, Ходорковский, Невзлин, Потанин и, конечно же, Смоленский, и не менее щедро он оплачивал их ресторанные счета из средств, отпущенных самими же едоками на «социальную защиту профессиональных групп повышенного риска». Впрочем, будущих олигархов ведь тоже можно было с полным правом отнести к «группе риска». Какие конкретно решались «вопросы благотворительности» при свечах да под балычок, история умалчивает. Но то, что на этих встречах нередко присутствовал Рушайло собственной персоной, — факт бесспорный. Так и перезнакомился Владимир Борисович со всей «семибанкирщиной».
Таким образом, за три с половиной года (июнь 1993 г. — 1 января 1997 г.) оборот фонда, только по официальной бухгалтерской отчетности, составил 16 миллиардов 400 миллионов старых рублей и 1 миллион 800 тысяч долларов.
Например, банк «Российский кредит» за три года перевел на счета фонда 3 миллиарда 350 миллионов рублей. Альфа-банк за два года пожертвовал почти полтора миллиарда. Дальше по мелочи: Элексбанк — 840 миллионов, Промрадтехбанк — 715 миллионов, Русский продовольственный банк — 243 миллиона. Всего филантропически настроенных банков, фирм и даже частных лиц, таких, как нотариус
