он становится секретарем отделения истории и членом президиума РАН, достигнув таким образом вершин российской исторической науки. Они часто встречались, обсуждали «высокие материи»: Путин безусловно доверял мнению академика в гуманитарных вопросах, и точка зрения академика часто являлась для Путина решающей. Выбор, таким образом, пал на династию Фурсенко. Старшему — из-за преклонных лет — не предложили высокий административный пост, но «справится и сын», тем более это министерство не только «образования», но и «науки».
Министр образования Андрей Фурсенко не раз открыто признавался, что «в Бога не верит». И ради бога! Может ли министр-атеист составлять школьные программы? Почему нет? Но только в том случае, если этот чиновник явным или подспудным образом не пытается навязать свои взгляды.
В открытом обращении Координационного центра мусульман Северного Кавказа звучит прямое обвинение: Фурсенко «грубо игнорирует десятки авторитетных, досконально аргументированных правовых заключений, бесспорно доказывающих правовую возможность и правовую обоснованность религиозного воспитания, включения в программу отдельной специальности «теология»…».
Известный эксперт в области религиозного образования, один из руководителей Общественной палаты Москвы, доктор юридических наук Игорь Понкин считает, что Фурсенко опирается на «группу идеологически ангажированных чиновников Минобрнауки России, которым свойственно неприязненное отношение и нетерпимость к Русской Православной Церкви и иным религиозным культурам, исторически представленным в России религий».
Конфликт между верующими и чиновниками разгорается уже несколько лет. Возможно, министр, защищая образование «от религии», считает, что он действует только во благо общества. Но что-то мешает самому Фурсенко занять безопасную дистанцию от атеизма.
Поэтому о династии Фурсенко следует поговорить отдельно, чтобы почувствовать, чем «дышит» эта семья. Ее родословная прослеживается примерно с середины XIX века. Дед академика, Василий Васильевич Фурсенко (1878–1942), тоже был историком, преподавал в одной из петербургских гимназий. Приблизительно в 1910 году семья распалась, и отца, Александра Васильевича Фурсенко (1903–1975), воспитывал отчим — Александр Августович Герке. По иронии судьбы, и Герке был учителем истории, преподавал в гимназии К. И. Мая, находившейся на 14-й линии Васильевского острова. Гимназия считалась (да и была), по тогдашним понятиям, «либеральной». «К Маю» отдавали своих детей состоятельные, но числившие себя «в оппозиции к правящему режиму» люди.
Соответственно, и преподавательский состав причислял себя к «оппозиции». Герке, к примеру, был близок к эсеровским кружкам в Петербурге. Матушка, Маргарита Михайдовна Герке, также не страдала верноподданническим «комплексом», прятала эсеровских террористов в своем доме под видом прислуги. В своих «Записках старого петербуржца» («Лениздат», 1970 г.) Лев Успенский, учившийся в гимназии Мая накануне Октябрьского переворота и хорошо знавший Герке, вспоминает:
«Однажды, гуляя по своей излюбленной железнодорожной платформе, мальчик увидел в окнах за решетками чьи-то лица. На вопрос сына, что это за люди смотрят, мать ответила, что это храбрые революционеры, их посадил за решетку царь-вампир, который пьет народную кровь; мать поддерживала связь с революционно настроенным студенчеством; в эпоху реакции прятала подпольщиков, в доме постоянно, под видом прислуги, жили жены арестованных рабочих заводов «Русский дизель» и «Нобеля».
Отцовские и материнские «душеспасительные» беседы, конечно же, не проходили даром. «Мы от души и от ума ненавидели правительство горемыкиных и штюрмеров, — вспоминает Успенский. — Мы презирали династию. И дома и в школе мы — давно уже не таясь — пересказывали друг другу самые свирепые, самые оскорбительные анекдоты про «Александру», про ее мужа-полковника…»
В старших классах этой гимназии было организовано «самоуправление». Одного нового преподавателя «психологии и философской пропедевтики», который «не удовлетворил учеников», вытолкали на улицу взашей. Словом, как пишет Успенский, «школа была отличной».
В итоге передовая педагогическая система сама себя высекла: «либерального» директора гимназии «арестовали домашним арестом, заперли его в его же кабинете и наложили печать «самоуправления» на телефон». Затем, «заняв канцелярию и закрыв двери здания», пустоголовые гимназисты отправились «делать революцию».
«Великая Октябрьская социалистическая революция» дала семье Фурсенко буквально все, не потребовав взамен ровным счетом никакой жертвы. Внук скромного питерского учителя истории поднялся до головокружительных высот, став академиком истории и, по сути, «духовным наставником» главы государства. А правнук возглавил ведомство, в котором его предок выполнял функцию незаметной шестеренки.
У Александра Александровича Фурсенко были дядя и три тетки (в том числе от второго и третьего браков Василия Васильевича). Его отец, Александр Васильевич, также был женат трижды и произвел на свет девять детей (Наталья, Маргарита, Борис, Алексей, София, Ольга, Дмитрий, Виктор), большинство из которых здравствуют и поныне. И ни один из многочисленных родственников не пострадал во время сталинских чисток, несмотря на свою эсеровскую и большевистскую молодость!
Александр Александрович Фурсенко, можно сказать, продолжил «историко-педагогическое» дело Александра Августовича Герке, войдя в состав попечительского совета Фонда поддержки классического образования «Анабасис». Главная цель фонда — «сбор средств на нужды Санкт-Петербургской классической гимназии № 610». Судя по учебной программе, «классицизм» гимназии заключается в усиленном штудировании латинского языка и античной литературы. Для 10-классников предусмотрен спецкурс — «углубленное» изучение теории Дарвина о происхождении человека, который читает преподаватель Санкт-Петербургского госуниверситета (СПбГУ). Истории отводится вдвое меньше учебных часов, чем языку античных философов, а об изучении традиционной православной культуры не упоминается вовсе (есть «история культуры» — 3 часа за все годы обучения). Похоже, 610-я гимназия представляет собой своего рода «мировоззренческий» аналог дореволюционной гимназии Мая…
В этот же попечительский совет входит еще одна «знаковая» фигура — Шахнович Марианна Михайловна, профессор, заведующая кафедрой философии религии и религиоведения СПбГУ. Ей Фурсенко доверил «вероисповедальную» часть министерства. Заседая в президиуме Совета отделения по философии, политологии и религиоведению Учебно-методического объединения (УМО), Шахнович задает стандарты образования для всей страны или, по сути, определяет государственную политику в области духовного образования.
На Рождественских чтениях 2006 года министра образования освистали, когда он сообщил о введении школьного предмета «История мировых религий». Идея принадлежит Шахнович — как «уступка» надоедливым поборникам преподавания в школах «Основ православной культуры». Освистали Фурсенко совершенно справедливо, поскольку альтернатива (замена), по существу, является подменой. Содержание предлагаемого министерством предмета можно легко представить, ознакомившись, например, с только что вышедшим под редакцией М. М. Шахнович учебником «Религиоведение», который рекомендован вышеупомянутым УМО «в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности (направлению) «Религиоведение».
Из 430 страниц, посвященных национальным и мировым религиям, 34 отведено православию, а 12 — хлыстам, скопцам, духоборам — словом, так называемому «русскому религиозному разномыслию». Теория Фрейда занимает в учебнике 7 страниц — школьнику без комментариев объяснят, что «христианство зарождалось как религия примирения с Богом-Отцом, но в результате вытеснило Бога-Отца Богом-Сыном и, не удержавшись на высоте монотеистической идеи, сделало много уступок политеизму, введя культ Божьей Матери и Святого Духа».
По сути, все написанное в разделе «Православие» отрицает колоссальное для России значение 1000 -летней православной цивилизации и, напротив, исподтишка передергиванием фактов, выставляет РПЦ сборищем убогих невежд, слепым орудием власти.
Модернизированный «совковый» атеизм — такова идеология этого «Религиоведения». Это не случайно: Марианна Шахнович — руководитель «научно-педагогической школы», основанной ее отцом Шахновичем Михаилом Иосифовичем (1911–1992), защитившим в 1963 году докторскую диссертацию «Ленин и проблемы атеизма. Критика религии в трудах Ленина».
С 1932-го по 1960-й старший Шахнович работал в Музее истории религии (атеизма) АН СССР, был
