городе.
— Ты должна созвать их, — сказала Аботаи о кел, слоняющихся по двору. — Они не должны нанести ущерб Элету.
— Они не нанесут, — спокойно сказала Мелеин и жестом остановила протест сен и кел. — Мы должны были придти сюда и мы пришли.
— Понимаю, — губы Аботаи дрожали. Она сжимала руку мужа, сидевшего рядом. — Я говорю не о народе эли, госпожа, я говорю о драгоценностях.
— О чем? Аботаи жестом показала вокруг, на холл, украшенный статуями, изображениями зверей, цветов, когда-то существовавших на Кутате, а теперь давно исчезнувших, забытых.
— Это вечные произведения искусства всего Кутата, нетленная красота… Смотри, госпожа, мри… — Аботаи вытащила из мантии одно из украшений и протянула его Мелеин. Это оказалось булавка. Ньюн перехватил ее и стал рассматривать. Каменный цветок, сделанный с таким искусством, что даже жилки просвечивали сквозь камень, а на одном из лепестков висела капля воды. Ньюн передал цветок Мелеин.
— Очень красиво, — сказала она и вернула булавку Аботаи через Ньюна. — Как живой. Но на что он мне?
— Это жизнь эли, — сказала Аботаи. — Скульптор всю жизнь делал этот цветок. И все, что ты видишь здесь, даже плиты пола — произведения искусства. Элет — кладовая произведений искусства со всего Кутата, собранных за миллионы лет.
— Но зачем все это?
— Мы спасаем прошлое.
— Для кого? — прошептала Мелеин. — Солнце Кутата угасает, последнее море иссякает, песок погребает мир. Для кого, мать эли?
— Для Мрака. Когда Мрак придет… весь мир исчезнет… эти вещи останутся. Она всегда будет здесь. После нас!
— Но для кого? К чему все это, когда не останется даже ящерицы, чтобы пробежать по драгоценной мозаичной плитке?
— Камни останутся всегда.
— Ветер разъест их. Песок засыплет.
— Они переживут любой ветер.
— Зачем?
— Они будут всегда. Среди кел послышалось перешептывание.
— Неужели такой конец всех цивилизаций и рас? — спросила Мелеин. — Неужели они существуют только для того, чтобы оставить после себя несколько камней, чтобы сказать Мраку, что мы были здесь? Оставь свои святыни себе, госпожа эли, нам они не нужны.
— А что оставляете вы? — Аботаи указала на Дункана. — Это и этих зверей? Чужих, которые придут сюда и разграбят все это, или уничтожат?
— Дункан, — спокойно ответила Мелеин — ближе к Кутату, чем ты и твои дети, или все эти побрякушки, которые ты хранишь, чтобы позабавить Мрак. Ты показала мне каменный цветок — жизнь эли… Дункан, кел, тень у моей двери, иди сюда. Подойди ко мне.
«Нет! — мысленно взмолился Ньюн. — Дункан и так много перенес». Но Дункан встал, подошел к Мелеин, сел у ее ног. Дус устроился рядышком. Мелеин положила руку на плечо Дункану и он склонил голову.
— Он представляет собой гораздо большую ценность, чем все твои важные вещи, — сказала Мелеин.
— Чудовищно!
— Есть те, кто строит и те, кто движется, мать эли. И в Большом Мраке от тех, кто строит, остаются только камни. Мы вышли во Мрак, чтобы найти путь для всех. Раньше были очень медленные корабли, во время полета на которых сменялись поколения. Это был не выход… Но корабли людей… Они могу перепрыгнуть через Мрак в одно мгновение — может быть, останутся глаза, которые увидят твои прекрасные вещи, камни, разнесут их по всей вселенной, чтобы все разумные существа восхитились их красотой и искусством рук, сделавших их.
— Нет! — прошипела Аботаи.
— Тогда закрой глаза, мать эли. Иначе тебе придется увидеть то, что тебе не понравится. Больше мы не служим тебе. Но самое главное — корабль. Ты понял меня, Дункан? Дункан поднял глаза. Край его вуали намок, в глазах стояли слезы.
— Да, — ответил он. Мелеин наклонилась и поцеловала его в лоб.
— Наш Дункан, — прошептала она. — Если люди придут, я дарю их жизнь тебе. Что хочешь, то и делай. Мне от тебя не нужно больше того, что нужно Народу. Но ты и не сделаешь меньше этого.
— Госпожа, — с признательностью прошептал Дункан. Время шло. Один из эли принес пищу и предложил мри. Но они здесь были не гости, и поэтому ничего не взяли. Эли же ели и пили. Те из мри, которые очень уж проголодались, ели свою пищу и гордо отказывались даже от чашки воды. Закон запрещал. И внезапно раздался голос машины, предупреждающий о движении в небе Кутата. Мелеин и кел вскочили.
— Останьтесь здесь, — приказала Мелеин и в сопровождении сен пошла к машинам. Эли испуганно зашептались.
— Они идут, — сказал Ньюн, слышавший разговор Мелеин с машиной. Он коснулся рукава Дункана. — Сов-кела… На душе Дункана стало вдруг легко и спокойно.
— Мы должны выйти отсюда, — сказал он. — Не нужно, чтобы люди видели эли. Не знаю, что может произойти. Я должен выйти отсюда.
— Да, — согласился Ньюн.
— И ты, если сможешь.
— Я буду просить об этом, — сказал Ньюн. К ним подошли встревоженные Таз и Риан. Риан молча встал возле них. Появилась Рас.
— С тобой все нормально? — спросила она, тронув Дункана за рукав. Тот молча кивнул.
«Странно, — подумал Ньюн, — между этими двумя существами существует какое-то сродство». Подошел и Нлил, который очень но любил ци-мри, но его неприязнь по отношению к Дункану уменьшилась.
«И на Кесрите, — вспомнил Ньюн, — и кел, и дусы сидели вместе, когда возникала опасность. И никто не удивлялся этому».
В душах кел звучала песня дусов, медленная, спокойная. А затем тревога, отдаленная, где-то в небесах…
— Дикий дус, — прошептал Дункан. — Предупреждает нас. Нам нужно идти.
— Не всем, — заметил Ньюн. — Я хочу чтобы несколько дусов для защиты остались здесь. Он поднялся, подошел к входу в машинный зал и остановился в дверях, глядя туда, и ожидая, когда Мелеин обратит на него внимание.
— Я все предоставлю вам, — сказала Мелеин, повернувшись к нему. — Тебе и Дункану.
Эли смотрели, как кел проходили через холлы. Кел не обращали на них внимания. В их руках не было оружия. Дункан на ходу бросил только один взгляд на бледные лица. Светло-голубые глаза смотрели на него со страхом и мольбой. Они беспокоились не за свои жизни, а за собранные ими сокровища… Эли боязливо жались к стенам, когда мимо проходили кел. И когда выход был уже рядом, толпа эли в украшенных драгоценностями мантиях преградила им путь. Эли не собирались сражаться. Они только показали потайной выход, надежно скрытый среди каменных изваяний.
— Эли очень дрожат за свои стеклянные стены, — презрительно сказал одноглазый Десаи, когда они вышли во тьму ночи. Кел вздохнули с облегчением. Им было не по себе среди стен, запертых дверей, границ, барьеров… Им доставило большое удовольствие войти в город эли через разбитое стекло стены, куда теперь проникал ветер планеты. Юмор мри. Горький юмор. Начинался рассвет. Удобное место для встречи. Удобное время. Широкая песчаная равнина между городом и колоннами. Дункан пошел дальше, а
