завывали, зализывая свои раны. Но ни у кого из них не было смертельных ран. Боаз сидела среди них.
— С тобой все нормально? — спросил Дункан. Она качала головой, тяжело дыша, завернувшись в мантию эли. Драгоценные камни сверкали в свете звезд. И это была не единственная мантия на равнине.
— Смотрите, — сказал Риан, указывая на город, откуда выходила толпа эли. Бледные лица, белые гривы волос, сверкающие драгоценности на мантиях среди серых камней.
— Пусть идут, — сказал Кедрас, — если они совсем сошли с ума.
Но эли оставались вблизи города и многие из них были маленькими — дети. Ярость кел улеглась, напряжение спало. Они говорили между собой, но не об убийстве. Ньюн опустил голову на своего дуса и почувствовал его боль, боль ран всех кел. Ньюн постарался успокоить дуса прикосновением руки, успокоить и облегчить страдания.
— Они не придут, — сказал он Дункану. — Ни регульцы, ни люди. Я не знаю, сов-кела. Я думаю… — но что именно — отчаяние — он не мог сказать, ведь они были не одни. Ньюн взглянул на Боаз. — Она говорит, что люди придут, но она не может знать этого, — Ньюн и Дункан посмотрели на небо с надеждой и страхом. На западе в пески упала звезда.
— И все.
— Они придут, — сказала Мелеин и все кивнули, надеясь, что так и будет. Дункан, Риан и Рас опустились на песок подле своих дусов, ища тепла и покоя. Они снова ощущали друг друга и только не было среди них Таза Сошиля, юного и беззаботного.
— Ай — сказал кто-то. Наступал рассвет.
Громкое «Ай» послышалось с утеса, где находился часовой. Ньюн вскочил на ноги, за ним все кел, сен. Встала и Мелеин. Последней, с трудом, поднялась Боаз. Все глаза устремились в небо.
Там вспыхнул яркий свет, затем появилась точка… и невообразимый грохот.
— «Флауэр»! — выкрикнула Боаз. И хотя кел ничего не поняли, они увидели ее радость. Возбуждение охватило всех. И дусов. Эли тоже увидели свет в небе. Многие, которые проводили ночь под открытым небом, бросились в город, другие побежали прятаться в камнях.
«Флауэр» снижался. Он выпустил длинные суставчатые опоры и стал походить на гигантское насекомое. Дусы при виде его попятились и тревожно завыли. Но вот грохот смолк, песчаная пыль улеглась. Открылся люк и из него выехала лестница. Ожидание.
— Пустите меня к ним, — сказала Боаз. Пауза.
— Если мы скажем «иди», — наконец заговорила Мелеин, — ты войдешь в корабль и он улетит. В каком положении окажемся мы, Боаз? Без корабля, без машин… Люди должны понять это.
— Вы хотите сделку? Снова пауза, еле более долгая. Ньюн прикусил губу так, что ощутил привкус крови. Жар охватил его. Впервые мри оказывались в таком положении.
— Нет, — наконец сказала Мелеин. — Иди. Иди и пришли сюда своего кел, который примет вызов и будет драться за корабль.
— Мы так вопросов не решаем, — запротестовала Боаз.
— Тогда, — Мелеин сложила руки на груди. — Иди и делай, что сможешь. Боаз нерешительно двинулась к кораблю, поминутно оглядываясь. Но затем она ускорила шаг.
— Она ци-мри, — сказал Дункан. — Ты не должна была отпускать ее. Верни ее.
— Иди к ним сам, — тихо сказала Мелеин. — Если ты понимаешь их лучше, чем я. Но мне кажется, что она такая же, как ты, Дункан. Разве нет? Он промолчал. Боаз подошла к кораблю, оглянулась, затем выкрикнула какое-то слово, должно быть имя. В отверстии люка появился человек. Он стал спускаться по лестнице. Боаз подошла к нему. Из корабля между тем вышли еще двое. Они долго стояли и разговаривали. Боаз, тот что вышел первым, очень старый и двое молодых, таких же, как те, что были с Галеем. Затем старик и Боаз пошли к Народу. У них не было с собой никакого оружия.
18
Боаз пришла. Дункан был рад тому, что в это последнее утро пришла именно Боаз.
Он закончил работу — переноску камней для строительства эдуна вблизи города, где машины еще действовали и давали воду. Он вышел, вытер пыльные пальцы о ткань одежды. Он был без оружия, так как на это место встречи все приходили без оружия. Яном, хао-нат, яари, каномин, мари, пата, патадим и еще хоман, кесрит, бихай, тесуе, еди — все племена собирались здесь, многие издалека. Они строили новый эдун в старом, старом мире, для госпожи Мелеин, госпожи Обещанного.
Даже эли, которые не могли оставить руины своего города, которые не переносили солнца и считали, что ветер слишком груб для их кожи, работали здесь. На день они прятались в укрытия, а на работу выходили по ночам. Они заселяли равнину каменными столбами, изваяниями, статуями, похожими на них самих. Этим они утверждали себя перед мри и перед людьми, что они есть, что они живут. Они не приближались ни к палаткам мри, ни к эдуну — но они строили, таков был их удел. Стены эдуна уже достигли высоты роста кел. Мри делали насыпь из песка, чтобы облегчить работу. Ведь наступит день когда эдун будет таким же высоким как эдун Ан-Эхона. Он будет стоять в долине среди статуй, бросая вызов Мраку.
— Боаз, — приветствовал ее Дункан и они пошли рядом. Она в одежде цвета хаки, он — в черном. Дус подошел к ним, ткнулся носом в Боаз. Она погладила его, посмотрела по сторонам, на строительство.
— Галей должен был бы увидеть это, — заметила она.
— Я хочу сказать тебе одну вещь — но только тебе. В священных записях есть два имени людей: одно из них — имя Галея, — он заложил руки за спину: сейчас они шли мимо детей, таскающих песок к стенам. — Твое имя второе. Боаз молчала. Впереди возвышались палатки лагеря: временное убежище, пока не будет построен эдун.
— Стэн, вернемся с нами.
— Нет.
— Ты сможешь там бороться за мри лучше, чем я. Ты задумывался над этим?
— Госпожа запрещает.
— Это твое окончательное решение?
— Боаз, — сказал он и остановился. Он опустил вуаль и Боаз увидела лицо, иссеченное шрамами. Некоторые были совсем свежие. Она поняла все.
— Между друзьями, — сказал он, — не может быть вуали. Поверь, я рад, что госпожа отказалась отпустить меня.
— Ты останешься совсем один. Он улыбнулся.
— Нет. Я буду один, если уеду отсюда. Он пошел к палаткам. На ходу погладил дуса, прижавшегося к его ноге. — Я верю, что ты сделаешь все для Народа. Она вздохнула.
— Мы засекретили все записи, касающиеся регульцев. Поэтому вы можете жить спокойно. Вряд ли Совет людей откроет эти записи регульцам. Скорее всего, союз людей и регульцев не будет заключен. Это не повторится.
— Мы надеемся на это, — он натянул вуаль, так как они шли теперь по лагерю. Кел и сен ждали их возле палатки госпожи. Боаз и Дункан вошли внутрь. Мелеин сидела в окружении нескольких сен. Ньюн, Нлил, Серас и дусы были тут же. Когда они вошли, Нлил поднялся, опустив голову.
— Я отдаю его не на службу вам, — заговорила Мелеин. — Но он будет подчиняться вашим приказам во время полета. Он — моя рука, протянутая людям: Нлил Сошиль — второй кел. Его дус тоже будет с вами.
— Мы благодарим за то, что ты посылаешь его. Мы сделаем все, чтобы ему было хорошо.
— Кел Нлил, — сказала Мелеин, поцеловав его и получив ответный поцелуй. — Прощай, Боаз. И это было все. Формальности между мри и ци-мри были скудными. Боаз бросила последний взгляд на Дункана, коснулась его рукой, повернулась и вышла. Нлил обнял Ньюна, позвал дуса и тоже вышел. Возле входа он снова остановился и посмотрел на Рас.
— Жизнь и Честь, — произнес он и, помолчав, вышел окончательно. Ньюн поднялся.
