с отцом. Несмотря на усталость от долгого ночного полета, я был возбужден и очень хотел узнать, как обстоят дела. Встреча, над организацией которой отец свыше года работал в это тяжелое, кровавое время, теперь должна была состояться.
- Какой он, папа? Или ты его еще не видел?
- Дядю Джо? Как же, я видел его. В субботу я хотел пригласить его на обед, но он ответил, что очень устал. Вчера под вечер, когда я приехал сюда, он зашел ко мне.
- Прямо сюда?
Отец рассмеялся.
- Маршал сидел вот здесь, на этой кушетке, Эллиот, как раз на том месте, где сейчас сидишь ты.
- А премьер-министр?
- На первый раз были только я и Дядя Джо. Ну и его переводчик Павлов, разумеется.
Я спросил отца, не присутствовал ли при этом и эксперт государственного департамента по русским делам Чарльз Болен.
- Знаешь, - улыбнулся отец, - мне советовали пригласить его. Но я рассудил, что Сталин воспримет отсутствие нашего переводчика как свидетельство того, что я доверяю ему и не питаю никаких подозрений. И к тому же, по существу говоря, это намного упрощает дело и экономит время.
Я кивнул в знак согласия. Это было действительно правильное решение, даже если бы Сталин и относился к англичанам и американцам без всяких подозрений. Оно должно было создать неофициальную, не стесненную дипломатическим этикетом атмосферу дружбы и сердечного союза.
- О чем вы говорили? - спросил я. - Или это государственная тайна?
- Вовсе нет, - возразил отец. - Разговор проходил большей частью в таком духе: «Как вам понравилось ваше помещение?», «Я вам очень благодарен за то, что вы предоставили мне этот дом», «Что нового на Восточном фронте?» (Кстати, оттуда поступают прекрасные новости. Сталин очень доволен; он надеется, что еще до того, как мы отсюда разъедемся, Красная Армия перейдет границу Польши.) В общем, вот такой разговор. У меня и не было особенного желания сразу же приступить к делу.
- Прощупывали друг друга, так что ли?
Отец нахмурился:
- Я бы выразился не так.
- Я пошутил, - поправился я.
- Мы знакомились друг с другом, выясняли, что мы за люди.
- Что же он за человек?
- Как тебе сказать: У него густой низкий голос, он говорит неспеша, кажется очень уверенным в себе, нетороплив - в общем, производит сильное впечатление.
- Он тебе понравился?
Отец решительно кивнул головой.
Сталин пробыл у него всего несколько минут, затем явился с официальным визитом министр иностранных дел Молотов, а в 4 часа состоялось первое пленарное заседание «Большой тройки». Англичане снова были представлены лучше всех. У них было восемь делегатов во главе, разумеется, с Черчиллем. Американских представителей было семеро: отец, Гопкинс, Леги, Кинг, генерал-майор Дин (наш военный атташе в Москве), капитан Ройал и Болен; в меньшинстве оказались русские: Сталин, Молотов, Ворошилов, один секретарь и переводчик Сталина Павлов.
- Сталину показали наш план операции «Оверлорд», - сказал отец с улыбкой. - Он взглянул на него, задал один-два вопроса и затем прямо спросил: «Когда?»
Я заметил, что это заседание было, вероятно, очень интересным, и спросил, где были в это время Маршалл и Арнольд. Оказалось, что они перепутали программу дня и предприняли поездку на машине по Тегерану.
- Я уверен, что мы со Сталиным поладим, - сказал отец. - В ближайшие дни будет ликвидировано немало недоразумений и подозрений прошлого, надеюсь, раз и навсегда. Что же касается Дяди Джо и Уинстона:
- Не так гладко, что ли?
- Здесь мне придется основательно потрудиться. Они так непохожи друг на друга. Такая разница во взглядах, в темпераментах:
Отец рассказал мне об обеде, который он дал накануне в честь Сталина, Черчилля и высших дипломатических советников, и о том, как после обеда они просидели до 11 часов, осторожно и неторопливо беседуя о политике. При этом необходимость в переводе оказалась незначительной помехой; зато очень серьезной помехой была диаметральная противоположность взглядов Сталина и Черчилля.
Отцу показалось забавным, что в одном отношении Черчилль реагировал на присутствие маршала Сталина, как самый обыкновенный смертный: хотя в Касабланке Черчилль обычно носил синий в полоску костюм, а в Каире, как правило, белый летний, в Тегеране, увидев маршала Сталина в военном мундире, Черчилль тоже надел свой мундир высшего офицера Королевских воздушных сил.
Я полюбопытствовал, какие именно политические вопросы обсуждались после обеда.
- Мы говорили обо всем, что нам приходило на ум, - ответил отец. - Он перечислил темы беседы: послевоенная организация мира, организация трех государств, которые должны будут поддерживать мир, точная договоренность насчет того, что мир до такой степени зависит от единства действий этих трех государств, что в важных вопросах отрицательная позиция хотя бы одного из них должна будет налагать вето на спорное предложение в целом. Отец сказал, что вопрос о праве вето подлежит еще тщательному обсуждению, но, что, вообще говоря, он поддерживает этот принцип, учитывая бесспорную необходимость сохранения единства «Тройки» в будущем.
- Мы пришли к согласию относительно того, - добавил он, - что в случае необходимости мир надо будет поддерживать даже силой. Главное для нас - договориться о том, что будет являться в послевоенном мире зоной общей безопасности для каждой из наших стран. Эта работа еще впереди, но мы уже приступили к ней.
Секретарь отца лейтенант Ригдон просунул голову в дверь и напомнил об ожидавшей просмотра вашингтонской почте. Я направился к выходу, но отец вернул меня.
- Кстати, - сказал он торжествующе, - ты, вероятно, еще не слышал о результате субботнего матча.
- Матча? - спросил я в полном недоумении.
- Армия против флота. Ты уж, конечно, ставил на армию. Плати десять долларов. Счет - 13:01 - и он протянул руку.
- Я предпочел бы, чтобы ты занимался государственными делами, - заявил я недовольным тоном, отдавая ему деньги.
Выйдя в переднюю, я услышал голоса в зале заседаний, где в это время усердно работали представители американского, английского и советского штабов. Я вышел из дома, чтобы осмотреть территорию посольства. Повсюду была расставлена русская охрана, состоявшая в большинстве из офицеров. Все они отличались очень высоким ростом, не ниже 6 футов 2 дюймов. Я разгуливал по двору довольно долго и при этом обнаружил, что в результате соответствующего расположения охраны и установки специальных щитов советское и английское посольства были фактически превращены в одну большую усадьбу, окруженную со всех сторон бдительной стражей. Многие из охраняющих, как я заключил по их штатской одежде, были агентами советской секретной службы. У всех подозрительно оттопыривались пиджаки: очевидно, эти люди были основательно вооружены. Сталин явно не хотел рисковать безопасностью своих гостей.
После завтрака отец принял американских начальников штабов, чтобы заслушать их доклад об успехах, достигнутых на утреннем заседании. Леги, Маршалл и остальные выражались лаконично и точно. Не прошло и 15 минут, как они закончили свои доклады о переговорах, касавшихся, главным образом, операции «Оверлорд»: ее сроков, масштабов и руководства ею.
Когда они ушли, чтобы продолжать совещание со своими английскими коллегами и немногочисленными советскими представителями, я направился к отцу, ожидая с некоторым волнением условленного визита Сталина и Молотова. Они прибыли точно в назначенное время в сопровождении
