нам господом богом, чтобы мы достойно владели ею. Нет ничего драгоценнее, чем душа человеческая, и никакие блага земные не могут сравняться с нею...' И сказал себе юный Рыбак: ' Как это все удивительно! Священник убеждает меня, что душа ценнее, чем все золото в мире, а вот купцы говорят, что она не стоит и гроша'.
Удивителен человек! Одни считают, что нечто имеет место, когда его можно покупать там–то и там- то. С другой стороны, реально существующие явления иными не признаются как действительность. Люди практического склада готовы не считаться с реальностью души. Но ведь и истинные философы не знают настоящей цены реальному золоту, многим из них даже лучше, если оно не оттягивает карманы, и их не надо часто штопать. В том и дело. Люди порой не видят того, что видят другие потому, что им просто нечем видеть…
Английский философ Оливер Голдсмит писал, что подлинный философ “… стремится понять человеческое сердце, поближе узнать жителей разных стран и обнаружить отличия между ними, созданные особенностями климата, религией, образованием, предрассудками и пристрастиями… Я глубоко почитаю путешественника, обращающегося к сердцу, и презираю того, кто лишь тешит воображение читателя». Дэвид Лоуренс писал: «Моя великая религия состоит в вере в кровь и плоть, в то, что они более мудры, чем интеллект. Мы можем ошибаться разумом. Но то, что чувствует, говорит и во что верит наша кровь, - всегда правда».
Обратимся снова к древним. Аристотель в сочинениях уделяет очень много внимания проблемам души: « Между тем, человеческой добродетелью мы называем добродетель не тела, но души, и счастьем мы (тоже) называем добродетель души». Аристотель соглашается с мнением другой школы философов о том, что «… одна часть души не обладает суждением. А другая им обладает». «Есть три силы души, главные для поступка и для истины: чувство, ум, стремление… Мы живы ни чем иным, как душой. Но в душе и добродетель: про одно и то же мы говорим, что это действие души и что это действие души и что это действие ее добродетели… У кого душа негодна, разве не следует, чтобы не делать ничего дурного, воздерживаться от богатства, власти, силы и тому подобных вещей, тем более, что душа намного подвижнее и переменчивее тела?» Помимо описания свойств души Аристотеля занимали и вопросы природы души: «Нелепо также (думать), что душа состоит из элементов или есть один из них. Ведь каким образом будут тогда присущи душе разные свойства? Например, образованность или необразованность, память или забывчивость? Ведь если душа – огонь, то ясно, что ей присущи те же свойства, что и огню, в той мере, в какой она огонь. Если же душа состоит из смеси (элементов), то ей присущи телесные свойства. Однако никакие свойства (души) не телесны». Аристотель считает, что душа – это «нечто само себя движущее». Общий вывод, который делает Аристотель, состоит в следующем: «… Если чему – то по природе присущи противоположности, а определяют его через одну из них, то ясно, что определение его не дано. Иначе окажется, что у одного и того же много определений. В самом деле, почему более (правильно) указывает тот, кто определяет через одну противоположность, чем тот, кто определяет через другую, поскольку обе одинаково возникают в нем естественным образом? Именно таково определение души, если она сущность, способная овладевать знаниями, ведь она в равной мере подвержена и неведению».
Мы предприняли эти философские построения в подтверждение любимой идеи, которая, конечно же, родилась несколько раньше, идеи о том, что душа – в крови у человека, а если точнее – в лимфоидной системе.
Много лет существует ремесло под названием медицина. Немало уже известно и о лимфоидной системе, включающей центральные органы иммунитета: тимус, костный мозг, и периферические: лимфоузлы, селезенка и собственно кровь. Но можно веками накапливать новые факты и все равно не вступить на более высокий уровень знания. Лишь дедукция венчает творческий процесс познания мира.
Из всего изложенного в беседах читателю ясно, что лимфоидной системе принадлежит всеохватная, вездесущая роль в организме. Это и есть божественный знак в человеке. Потому и душу должны искать мы именно здесь. Наши ученые – иммунологи, по–видимому, еще не догадались, что предметом их изучения является душа. Когда они это поймут, то дело их пойдет в гору, так как всегда неплохо знать, что же в лимфоцитах исследуют уже больше ста лет, и почему чужие души при пересадках отторгаются.
Когда душа просыпается, свежие идеи не заставляют себя долго ждать. Такая мысль сейчас посетила меня. И я ей очень признателен, потому что трудно лучше отблагодарить тех великих философов, которые помогли написать мне этот трактат. Представляется, что дедукция – это способ сообщения душевной активности; душа хорошо знает «что?», но не знает «почему?», так как лишена рассудительности. Дедукция – вера – и есть проявления душевной работы.
Тот, кто владеет дедуктивным способом, тот и достигает успеха, потому что сама душа бежит впереди мыслей и придаёт им округлую форму. Она разная у мужчин и женщин. У женщин она мелкая, но до неё легче дотянуться, она ярче светится в глазах. Чем умелей женщина одевается, тем больше обнажается её душа. Почему так страшно смотреть на проституток, почему они походи на тени или тело без содержимого? Потому, что они лишились того, что сделало обезьяну человеком: души.
Хочется поспорить с канонизированным классиками в том, что якобы труд сделал обезьяну человеком. Сегодня в этом не больше правды, чем в том, что изнурительный труд поднял советских рабочих и крестьян на более высокую ступень сознания (разве что пролетарского, согласно которому виноваты все, кроме носителей такого сознания) и превратил их едва ли не в генераторы научных идей. Нет, именно то, что теряют «падшие» люди, и именно приобретение этого, души, и возносит людей над животными. И носитель божества в человеке – это его кровь.
Недаром, когда человеку плохо, то говорят о депрессии, угнетении душевного состояния. При этом психические депрессии ведут и к угнетению функции лимфоцитов. Введение же иммунокорригирующих препаратов должно восстанавливать психический статус.
Пусть не сердятся на меня женщины. Я воздам им должное. Среди женщин в России больше сохранилось интеллигентных душ, да и тяга к духовной жизни у них больше. Они способны усваивать даже парадоксы противоречий, хотя и не улавливают парадоксы ясности. Женщины не верят никому, только своему сердцу. Они не верят даже своим словам, потому что знают: сердце их стучит по-другому. Их сердце всегда оправдает – ведь душевные порывы отличаются от движений разума. Мы должны петь гимны русским женщинам. Это они спасли православие в России. Будучи консервативной силой, они не дали уничтожить то, что хотели погубить мужчины во время всероссийских катастроф.
Пока женщины не догадались о том, что они есть решающая сила в современном обществе, я решил заканчивать свой многодневный труд. Очень своевременно получил номер 4 журнала «Вопросы философии» за 1990 г., и я могу процитировать Б.П. Вышеславцева: «Мы приходим к исходному библейскому значению сердца: сердце есть орган познания, если берём познание во всей широте узрения и постижения, далеко выходящего за пределы научного познания. Чтобы постигнуть многое, недоступное изолированному интеллекту, нужно «умом в сердце стоять». Ибо ум в конце концов укоренён и центрирован в сердце, так как личность имеет единый сокровенный центр».
И снова я беру М. Метерлинка: как чудно! «Недостаточно открыть новую истину в мире идей или фактов. Истина становится для нас жизненной лишь с той минуты, как она что-нибудь преобразила, очистила, умиротворила в нашей душе… Всякая сила нашего мозга, которая непосредственно не стекает в чистейшие сосуды нашего сердца, рискует испортиться или затеряться… Жаловаться на рок почти всегда значит жаловаться на бедность своей души… Нигде у человека нет более спокойного убежища, где бы его менее тревожили суетные дела, чем то, которое он находит в своей душе – в особенности, если имеет в себе самом нечто, созерцание чего немедленно дарует совершенное спокойствие; а это. На мой взгляд, не что иное, как совершеннейший строй души».
Мой читатель уже понял, что идея о том, что лимфоидная система имеет прямое отношение к проблемам души, пришла неожиданно, дедуктивно, и мне ранее не приходилось, естественно, ставить экспериментов с «душевным материалом». Но вдруг последовали следующие открытия.
Одна добрая знакомая, коллега-иммунолог из Санкт-Петербурга, Екатерина Прохоровна Киселёва, одобрительно отозвавшаяся о моём сочинении о душе, потрясла меня сообщением, что слово «thymos»
