– Как жаль, что Ребекка не смогла прийти.
– Я не понимаю, почему.
– Ты знаешь, она не может показываться на светских мероприятиях, дорогая, будучи так близко к родам. В мои годы мы не смели ступать из дому, как только наше положение становилось заметным.
Анна наморщила нос:
– Это так глупо. Все знают, что срок приближается. Это ни для кого не секрет.
– Значение имеет соблюдение правил приличия, а не то, что все знают. К тому же у Ребекки уже такой большой срок, я не думаю, что ей хотелось бы несколько часов стоять на ногах. На этих вечерах танцев всегда недостаточно мест для сидения. – Матушка Рен оглядела комнату. – Как ты думаешь, твой граф придет?
– Он не мой граф, как тебе известно, – сказала Анна с некоторой горечью.
Матушка Рен проницательно посмотрела на нее. Анна постаралась подкорректировать свой тон:
– Я сказала ему, что, по моему мнению, было бы хорошо, если бы он посетил званый вечер.
– Я надеюсь, что он придет до того, как начнутся танцы. Я бы очень хотела увидеть изящную мужскую фигуру на танцплощадке.
– Он может вообще не прийти, и тебе придется довольствоваться фигурой танцующего мистера Мерривезера. – Анна сделала жест своей чашкой в сторону джентльмена, стоящего по другую сторону комнаты.
Обе женщины посмотрели на Мерривезера, худого джентльмена с деформированными коленными суставами, который разговаривал с дородной матроной в персиковом платье. Пока они наблюдали, мистер Мерривезер наклонился ближе к даме, доказывая что-то, и рассеянно качнул свою чашку с пуншем. Тонкая струйка жидкости стекла вниз по декольте платья леди.
Матушка Рен печально покачала головой.
– Ты знаешь, – сказала Анна задумчиво, – я не уверена, что мистер Мерривезер когда-либо станцевал рил, не потеряв своего места.
Матушка Рен вздохнула. Затем она взглянула на дверь через плечо Анны и заметно оживилась:
– Я не думаю, что тебе придется довольствоваться мистером Мерривезером. Там в дверях твой граф.
Анна повернулась, чтобы посмотреть на вход в комнату для танцев, и замерла на мгновение, подняла чашку к губам, заметив Эдварда. Он стоял у дверей, одетый в черные бриджи до колен, сапфировый камзол и жилет. Его черные волосы, зачесанные в нетипично аккуратную косу, в свете свечей блестели как вороново крыло. Он выделялся тем, что почти на голову возвышался над всеми другими мужчинами в комнате. Фелисити просто сияла, упиваясь своей удачей, что стала первой, кто заманил неуловимого графа на светское мероприятие. Она крепко держала его за локоть и представляла каждому, находящемуся в пределах слышимости.
Анна слабо улыбнулась. Плечи Эдварда были напряжены, а лицо нахмурено. Даже стоя по другую сторону комнаты, она могла сказать, что он едва сдерживался. Он выглядел так, будто собирался совершить нехороший проступок, вырвавшись от хозяйки вечера. В тот момент он поднял глаза и встретился с ней взглядом. Она затаила дыхание, пытаясь прочитать выражение его лица.
Он повернулся обратно к Фелисити и что-то сказал, затем начал прокладывать себе путь по направлению к Анне. Она почувствовала влажную прохладу на своих запястьях и опустила глаза вниз. Ее рука дрожала так сильно, что она выплеснула остатки пунша себе на рукав. Анна взялась второй рукой за чашку, чтобы придать ей устойчивость. В какое-то мгновение она была близка к тому, чтобы убежать, но рядом с ней стояла матушка Рен. И все равно ей бы пришлось когда-нибудь снова посмотреть ему в глаза.
Фелисити, должно быть, сделала знак музыкантам. Скрипки издали громкий пронзительный звук.
– Ах, миссис Рен. Какое удовольствие снова видеть вас. – Эдвард склонился над рукой матушки Рен. Он не улыбался.
Ее свекровь это, казалось, не волновало.
– О, милорд, я так рада, что вы смогли прийти. Анна умирала от желания потанцевать. – Матушка Рен со значением подняла брови.
Анна пожалела, что упустила возможность убежать.
Прозрачный намек повис в воздухе между ними на неловко долгое время, прежде чем Эдвард заговорил:
– Вы доставите мне такое удовольствие?
Он даже не смотрел на нее. Ради всего святого, этот человек целовал ее!
Анна изогнула губы:
– Я не знала, что вы танцуете, милорд.
Взгляд Эдварда моментально переметнулся на нее.
– Конечно, я могу танцевать. Я все-таки граф, в конце концов.
– Как будто я это когда-нибудь забуду, – пробормотала она.
Эдвард прищурил черные глаза.
Ха! Теперь она, естественно, обратила на себя его внимание.
Он вытянул руку в перчатке, и она застенчиво положила на нее свою. Даже при большем количестве слоев ткани между их ладонями она могла чувствовать жар его тела. На мгновение она вспомнила, каково было проводить кончиками пальцев по его обнаженной спине. Горячая. Потная. Болезненно притягательная. Она сглотнула.
С одним лишь кивком в сторону матушки Рен он повел ее на танцплощадку, где доказал, что в самом деле умеет танцевать, хотя и довольно тяжеловесно.
– Вы действительно знаете па, – сказала Анна, когда они встретились, чтобы пройти к центру танцующих.
Она увидела, как он с досадой прищурил глаз:
– Я не под камнем родился. Я знаю, как нужно вести себя в светском обществе.
Музыка закончилась, прежде чем Анна смогла сформулировать подходящий ответ. Она присела в реверансе и начала вытаскивать свою ладонь из крепкой хватки Эдварда.
Он притянул ее руку к себе и сунул в изгиб своего локтя.
– Не собирались ли вы убежать от меня, миссис Рен? Это ваша вина, что я присутствую на этом проклятом званом вечере, кстати сказать.
Неужели он должен продолжать касаться ее? Она оглянулась вокруг в поисках чего-нибудь, что отвлекает внимание.
– Может быть, вы хотели бы выпить немного пунша?
Он подозрительно посмотрел на нее:
– Хотел бы?
– Ну, может быть, и нет, – признала она. – Но это единственный напиток, который можно пить в настоящее время, а стол с закусками в противоположном направлении от миссис Клиавотер.
– Тогда, конечно, давайте попробуем пунш.
Он подошел к столу с пуншем, и она обнаружила, что люди отходят в сторону, естественно, пропуская его. Совсем скоро Анна пила свою вторую чашку разбавленного пунша.
Эдвард слегка отвернулся в сторону, чтобы ответить на вопрос викария, когда она услышала коварный голос у своего локтя:
– Я удивлен, что вижу вас здесь, миссис Рен. Я слышал, вы занялись новой профессией.
Эдвард медленно повернулся, чтобы посмотреть на говорящего – напыщенного мужчину в плохо сидящем парике. Анна рядом с ним напряглась, ее лицо застыло.
– Вы научились чему-нибудь новому у ваших недавних клиентов? – Все внимание мужчины было сконцентрировано на Анне.
Она открыла рот, но Эдвард опередил ее с ответом:
– Я полагаю, что неправильно вас понял.
Нахал, казалось, только что заметил его. Его глаза расширились. Хорошо.
Тишина в непосредственной близости от них стремительно стала распространяться по комнате, когда
