направлении без пинка со стороны… Наташе даже не пришлось предлагать вам взять на себя режиссерские функции. Она только намекнула, деликатно подвела к этому разговору, и вы сами завопили: «Эврика! Я придумала, как нам выпутаться!» Опять же, не хотите спросить: для чего такие сложности?
Ярость и обида пытались задушить меня по принципу «кто быстрее?».
Смотреть в лицо Олега Ивановича я опасалась из чувства самосохранения. Поэтому сосредоточила свой полный ненависти взгляд на его толстых и коротких, словно обрубленных, пальцах. Пальцы изредка шевелились, мерно постукивая по подоконнику.
— А сложности для того, чтобы дать вам возможность разгадать вторую подсказку. Во-первых, сразу «Гамлет», а во-вторых, не припомните, с какого момента началась репетиция? Относительно этого Вадим Петрович дал актерам очень строгие указания! О-очень строгие!
Что же там было? Сцена с королем, Гертрудой и придворными? Да… Но что конкретно? Хилые морщины, символизирующие аналогичную по мощности работу мысли, избороздили мой лоб. Бородин улыбнулся:
— Я вам помогу. И даже процитирую:
Мне кажется? Нет, есть. Я не хочу Того, что кажется. Ни плащ мой темный, Ни эти мрачные одежды, мать, И все обличья, виды, знаки скорби Не выразят меня: в них только то, Что кажется и может быть игрою:
То, что во мне, правдивей, чем игра:
А это все — наряд и мишура.
Шекспир шел ему как корове седло, и читал он на редкость отвратительно.
Но мне сейчас было не до зрительских оценок, да и вообще ни до чего. Бездна моей тупости открылась передо мной во всей своей устрашающей глубине и необъятности! Олег Иванович еще ехидно спрашивал: «Ну как? С этого начинал Гамлет? Этой репликой началась ваша. первая репетиция?» — а я уже с ужасом понимала, что остаток дней проведу в лечебнице для недоразвитых взрослых.
«В них только то, что кажется и может быть игрою»… То, что во мне, правдивей, чем игра, а это все — наряд и мишура'. Мне почти открытым текстом говорили: «Игра! Фарс! Задумайся, дура!» Другую такую цитату из «Гамлета», где столько раз встречалось бы слово «игра», надо еще поискать! Но я-то хороша, а?
Вот уж действительно возомнившая о себе невесть что идиотка!
— Всерьез — это то, что касается театра… — Бородин наконец отлепился от окна и прошелся перед нами, сидящими в креслах, с видом школьного учителя, объясняющего новую тему. — Что до фотографий в альбоме у Оли, то они, само собой, постановочные. Как и вся трагическая история их с Бирюковым романа.
Снимки мы нащелкали за три дня в самых разных местах. Для правдоподобия. И все опять же с одной- единственной целью: ткнуть вас носом в фотографию с нашим призраком. Аура, как вы уже, наверное, поняли — это всего лишь хорошая, профессиональная работа фотографа. Подготовительный периодзанял, конечно, некоторое время. Потом Оля позвонила вам и предложила на нее поработать. Вы клюнули, и машина заработала.
— А если бы я не клюнула?
— Да куда б вы делись? — Он, казалось, искренне удивился. — Во-первых, деньги, а вы, мадемуазель, достаточно жадная. Во-вторых, ваше благородное предназначение — мстить за обиженных женщин. Ну и в-третьих, тут страдала своя сестра актриса. Как не помочь! Ведь правда? И вот Вадим Петрович Бирюков стал «трупом», для чего очень профессионально закрепил на груди ножик и облил себя кровью. Я резонно предположил, что вы перепугаетесь и к «телу» не полезете, поэтому не сможете уловить дыхание или прощупать пульс. Для этого на сцене появилась роскошная и хладнокровная Наталья! Она упаковала господина режиссера в плед, с его же, разумеется, помощью. Она предложила вам вывезти его из театра…
Каюмова снова скромно потупилась, я же ощутила нестерпимое желание вцепиться в ее белобрысые волосенки. Причем теперь это желание было гораздо острее, чем тогда, когда я, проанализировав переводы (Господи! Дурь-то какая!), вычислила, что это она была той пашковской зазнобой из «Звезды»… Как правдоподобно прикидывалась подругой, как искренне и простодушно пила водку, как кляла вместе со мной «интеллигентов» и носилась в моей ночной сорочке по комнате! Сара Бернар! Комиссаржевская! Раневская!
— Далее, вам по пути попалась милиция, что, конечно, было вовсе не случайно. Ребята в общих чертах знали смысл игры, даже предварительно познакомились с будущим «трупом» и Натальей. В их задачу входило не выпустить вас за пределы Кольцевой, ну и, естественно, напугать как можно сильнее, что, по- моему, им вполне удалось. Богата талантами родная милиция! Впрочем, ладно…
Идем дальше! Наташа привозит вас в квартиру Бирюкова и предусмотрительно теряет там губную помаду. Заодно еще раз напоминает вам, что единственный выход в этой ситуации — найти Ольгу. О том, что разыскать ее можно через бармена, вы, к счастью, догадываетесь сами… С «кофе, как обычно» хорошая идея была, правда?
Изнемогая от унижения, я закусила нижнюю губу и отвернулась к окну.
Краем глаза успела заметить, что Бородин смотрит на меня уже с оттенком брезгливой жалости. Словно в подтверждение этого, он покачал головой и печально проговорил:
— Вообще, я вам даже сочувствую. Мы выступаем в слишком разных весовых категориях, и вы с самого начала были обречены на проигрыш. Вас ведь все время вели, передавали с рук на руки! Вы почти ни на минуту не оставались в одиночестве. Наташа просто следила, чтобы вы двигались в нужном направлении, Алексей подбрасывал информацию, Оля нагнетала мистику… Согласитесь, жути было предостаточно?
— А рука? — Я резко обернулась и взглянула на Олега Ивановича со вновь всколыхнувшимся страхом. — Откуда рука? Она ведь была настоящая! Так откуда же…
— Нет, дорогая мадемуазель, специально ради вас я никого не убивал и не устраивал ограбление патологоанатомического музея. Хотя… что-то в этом духе… В общем, существует милейший парень Боря Колпаков — санитар морга, и существуют бомжи, которые имеют свойство умирать в канавах и на вокзалах. Как правило, до их полной «комплектности» никому дела нет. Правда, ручку пришлось отмыть и почистить под ногтями. Перстенек, как у Вадима Петровича, заказать в двух экземплярах…
— В двух?
— Конечно в двух! Будь вы, Женя, повнимательнее, заметили бы, что в кроватке у вас лежала правая рука, а в коробочке — левая… Бегать за вами по ночным Люберцам и следить, в какую помойку выкинете руку, — как-то утомительно и излишне сложно. Я так полагаю, что обе «запчасти» сейчас на свалке… Ну и третья подсказка была самой опасной: это когда Ольга на пальцах объяснила вам, как действовала Наталья. Она ведь не придумала почти ничего, вам оставалось самостоятельно сделать всего лишь малюсенький шажок: сообразить — зачем? Это был шанс. Хор-роший шанс! Но вы опять же им не воспользовались.
Ольга тем временем взяла со столика графин и налила себе воды. Выпила, аккуратно промокнула уголки губ батистовым платком и поставила стакан на место.
Вообще, в кабинете Бородина она чувствовала себя значительно свободнее, чем Каюмова или Леха, что было вполне объяснимо: .одно дело — бывшая любовница, все еще достаточно могущественная фаворитка, и совсем другое — бедные актеры, нанятые для того, чтобы разыграть заказанную пьесу. 'Совсем как в «Гамлете», — подумалось мне некстати. — Как там у Шекспира?.. «Послушайте, старый друг: можете вы сыграть „Убийство Гонзаго“?»
— С газетой тоже получилось неплохо, — прервал мои отвлеченные размышления Олег Иванович. — Я полагаю, вы уже поняли, что она была отпечатана в единственном экземпляре? Но какой точный расчет! И то, что Наташина соседка не устоит перед перспективой выпить на халяву, и то, что она не выписывает программу. Фотография опять же просто превосходная! Ну а потом ночью ваша наперсница трагически исчезает, предварительно проорав чуть ли не в замочную скважину соседки: «Это ты?» — и вы переходите в распоряжение Ольги. «Смена караула», так сказать….
Сидящий слева от меня Леха заметно расслабился. Наверное, обрадовался тому, что момент его «смерти» уже промахнули, а значит, отдельно восхищаться его игрой не станут, В принципе я его понимала: мне бы тоже было неловко, если бы я участвовала в столь гнусной акции, направленной против своего же брата актера. Понимала, но вот простить не могла…
— Ну а дальше все было очень просто: Валера Родионов, который шептал сегодня под вашей дверью,
