– Не, ты погляди, Голыш. Наш Сиротка, и пить самогонку нормально не научился. А Грыз ему, мамми предлагает. Нет, малый, ты тут точно не выживешь. Тебе лучше будет назад в свой Арзамас топать. Там, у Тимерлана Гало своего под боком сидеть и прислуживать его величеству. – Колита, шатаясь, обернулся. В его руке была откупоренная фляжка. Он потряс ей и, убедившись, что внутри еще что-то плескается, с жадностью вылил в рот содержимое.
– Э, Колита, ты мне зубы не заговаривай! Чего к фляжке, как к родной, присосался? Оставь товарищу… – забормотал Голыш, понимая, что если вовремя не остановит напарника, тот от жадности выпьет последние остатки огненной воды, а жадный вожак Выдра, скорее всего, больше не выдаст и капельки.
– Все, держи. – Колита протянул фляжку Голышу и, стараясь не упасть, подошел к уже поднявшемуся Сиротке. Он взял его за шиворот, чуть приподнял и подтянул к себе, так что его заросшая щетиной морда с большим орлиным клювом уперлось в маленькое мальчишечье лицо.
-Ты, малявка, слушай меня сюда. Сейчас мы этого, – он мотнул своей башкой в мою сторону, – монаха-самоубийцу, отведем к Выдре, у нашего главаря к нему базар. Потом ты, чудо в пыли, нам с Голышем фляжку сэма организуешь.
– Ты что Колита? Где же я его возьму? – взмолился, шмыгая Сиротка.
– А может тебе в пятак твой врезать, кулаком? – Колита поднес к носу мальца огромный кулак.
– Нет, я что-нибудь, придумаю. – Обреченно вздохнул юнец, стараясь отвести лицо чуть дальше от грязного кулака.
– А кто сомневался! – Кетчер похлопал парня по щеке широкой ладонью. – Молодец Сиротка, далеко пойдешь, если тебя какой мутант не съест. Ха-ха-ха.
– Кокой мутант? – Отозвался доселе общающийся с фляжкой Голыш.
– Сам потом узнаешь. Выдра для нашего монаха дело нашел. – Ответил Колита, оттолкнув от себя пацана. – Пошли Голыш, надо монаха к батьке вести.
Последние слова заставили насторожиться. Речь шла о каком-то задании для меня, что-то такое придумал вожак этих отморозков, и это все объясняло их хлопоты со мной.
Голыш подошел к столбу, посмотрел на меня, грязное от пыли лицо расплылось в страшной улыбке.
– Ты смотри, наш монах уже и в себя пришел. Вот же Шаман, ну колдун, сожри меня некроз!
– Шаман – великий лекарь, ему известны такие секреты врачевания, что тебе, братишка, и не снилось. Говорят бродяги, что Шаман наш такое варево сготовить может, что и мертвяка поднимет, да вон плясать под песенки Фрэда заставит. – Стал рассказывать Колита.
– Бродягам твоим лишь бы трепаться, да сказочки свои рассказывать. То, что Шаман мутный тип и какой-то колдун, это мне и самому известно. Если бы не он, я бы давно в песке лежал, да ползунов проклятых кормил. – Голыш, махнув рукой, выудил из кармана своих коротеньких штанишек, ключ. Щелкнул механизм амбарного замка.
Языки пламени костра исполняли свой упоительный танец под треск горевшей древесины. Над костром в закопченном котелке что-то варилось. Основная часть банды разбрелась по разным местам, занимаясь своими делами. Кто-то возился с неисправным мотоциклом. Кто-то громко посапывал внутри самохода. Другие, разместившись в сендерах, рассказывали друг другу разные истории. Двое бандитов так и продолжали сидеть на крыше самохода, неся свою караульную службу.
У костра, в большом кожаном кресле, выволоченном из машины, восседал Выдра. Рослый кетчер с большой черной бородой и бритой наголо бугристой головой. Его глаза, полные любопытства, впились в меня, словно сверля мою плоть, желая посмотреть, из чего же я состою внутри.
Две девушки в шелковых тканях, едва прикрывающих прелести их тела, нежно обвивали могучую шею вожака. Одна, что-то мило шепча ему на ушко, тоненькой изящной ручкой коснулась щеки. Мягкая ладошка скользнула по шее и утонула в массивных зарослях на груди здоровяка. Он щерился в нежной улыбке, как матка ползуна, перед неутолимым желанием отведать свеженького мяса.
Кроме женщин и вожака у костра сидели еще двое. И эти двое вовсе не походили на заправских кречетов или обычных бандитов. Один худощавый, в черном плаще и шляпе с широкими полями, которая полностью скрывала лицо. Полы одеяния были откинуты назад, что давало возможность разглядеть торчавшие рукояти пистолетов, покоящихся в кожаных кобурах на широком ремне с патронташем. Они были костяные, с выгравированными рисунками ветвящихся стеблей с маленькими лепестками и знаком шестеренки с распятым внутри человеком или мутантом. Второй темнокожий, с множеством плетеных косичек на голове. В ушах кольца, а на груди амулет из косточек маниса и игл катрана. В меховой безрукавке, за его спиной торчала рукоять широкого ножа, так же сделанного кочевыми племенами из плавника катрана. За поясом духовая трубка, на боку чехол с дротиками.
– Ну ты и даешь, Шаман! Смог почти мертвого монаха на ноги поставить. – Обратился Выдра к человеку с косичками. Значит, это был Шаман, лекарь и колдун. Такие как он могли многое и знали секреты сил великих водорослей Донной пустыни.
– У него своя сила внутри, вот тут. – Шаман ткнул себя в грудь пальцем. Его раскосые глаза сверкнули искрой костра и снова стали темными, почти невидными в ночной мгле. – Он сильный воин, Выдра.
– И что ты стоишь, а? Падай у костра, разговор у меня к тебе имеется. Или ты грешным делом подумал, что мы, кетчеры, добрыми и милосердными стали? Что решили спасти твою заблудшую душонку? – Он развел руки в стороны и снова улыбнулся, показав ряд черных гнилых зубов. – Нет, мы, конечно, и не надеялись на такую находку. Сам жрец-каратель! Это звучит громко. Да и с Орденом нам проблем не надо. Только, как я понял, ты больше не жрец, если в тебя свои же монахи стреляли.
Я присел на расстеленную шкуру. От костра повеяло жаром, на спине появились капли пота, которые тут же скатились вниз. Шум в голове нарастал и становился просто невыносимым. Хотелось взвыть как панцирный волк, перескочить через костер, наброситься на вожака, выхватить пистолет из кобуры незнакомца и всадить пару свинцовых малышек прямо в голову кетчера или просто размозжить ее рукоятью.
Я прогнал накатившую волну мыслей прочь, не давая им овладеть моим, и без того одурманенным, разумом. Определено Шаман опоил меня каким-то зельем. Иногда перед глазами все плыло и лица сидящих у костра людей размывались, превращаясь в длинные языки пламени.
Боль в руке сильно ужалила, на лбу появились капли пота, внутренняя дрожь, словно взбесившийся механизм забилась в новой порции конвульсий. Я тряхнул головой.
Вожак стаи кетчеров что-то говорил, потом Шаман пытался что-то объяснить. Я их не слышал, только плывущие в пламени лица и беззвучно открывающиеся рты. Мне кажется, я на мгновение потерял сознание. Сильный запах какой-то гадости вновь привел меня в чувства. Передо мной на коленях сидел Шаман, он держал в руках ветошь, которая слегка тлела, испуская зловонный дым. Кочевник что-то причитал, подвывая, как голодный волк. Он помог мне приподняться, присел рядом, продолжая дымить своей ветошью.
– Что монах? Пришел в себя? Неужто ты меня испугался? – Выдра, держа в руке фляжку, скалился в своей неизменной улыбке. Незнакомец коснулся его плеча, дав знак, что сейчас будет говорить он.
Заколдованный дым Шамана привел меня в чувство, слабость улетучилась без следа, как лужи воды
