(управляющий делами ЦК КПСС). Молдавия добавила К. Черненко (член Политбюро, глава общего отдела ЦК), С. Цвигуна (заместитель председателя КГБ) и С. Трапезникова (завотделом науки и учебных заведений).
Брежнев обязательно направлял своих людей на руководящие посты в силовые ведомства, чтобы подстраховать «первое лицо» заместителями.
Однако ошибочно было бы думать, что Брежнев опирался только на днепропетровский и молдавский кланы. Он выдвинул таких членов Политбюро, как Андропов, Гришин, Романов.
Не всех лидеров СССР вывел наверх сам Брежнев. М. Суслов, А. Косыгин, Д. Устинов и А. Громыко уже занимали высокие государственные посты к моменту свержения Хрущева. Но они (в отличие от А. Микояна, А. Шелепина, В. Семичастного, Н. Егорычева, Н. Подгороного, Г. Воронова, П. Шелеста, Д. Полянского и К. Мазурова) остались на вершине власти потому, что вписались в разделение труда, где окончательное слово принадлежит именно Брежневу. Решения может готовить любой из членов Политбюро или секретарей ЦК (точнее – их помощников). Но в случае разногласий должен быть человек, который может своевременно сделать выбор. К началу 70–х гг. все признали это право Брежнева. Но добиться такого результата Брежнев смог путем напряженной аппаратной борьбы. И в дальнейшем он ревниво оберегал это достижение, внимательно следя за кадрами, перемещая тех, кто стал сомневаться в благотворности брежневской системы (но не уничтожая, как Сталин), но сохраняя лояльных чиновников на их уровне власти. Ведь замена кадров – это всегда риск.
В 1965 г., ликвидировав Комитет партийно–государственного контроля, Брежнев ослабил Шелепина. Тогда же на пенсию был отправлен А. Микоян. В 1967 г. с отставкой Семичастного и Егорычева группа «комсомольцев» прекратила существование, а Шелепин был отправлен «на профсоюзы». Однако до 1975 г. Брежнев должен был учитывать присутствие в ЦК критически относящихся к нему и вполне энергичных деятелей Шелепина, Шелеста, Воронова (до 1973 г.) и Мазурова (последним из могикан он был отправлен на пенсию в 1978 г.).
Сам Брежнев занял нишу координатора, за которым остается принятие окончательного решения, и успешно справлялся с этой важной миссией до конца своих дней. Другие Генеральные секретари обычно совмещали эту функциональную нишу с другими, что снижало эффективность работы всей системы[308]. Брежнев не стал этого делать. Но в распределении обязанностей на кремлевском олимпе отсутствовала одна важная ниша – стратега. Идеология режима была охранительной, консультанты членов Политбюро были скованы рамками заданий – по сути тактических. Никто кроме Брежнева не мог взять на себя роль стратега открыто – это было бы воспринято как претензия на высшую власть, на разрушение системы стабильности. Последующие события показали, что у членов Политбюро не было и достаточной подготовки к выполнению роли стратега, когда такая возможность появилась. Система «прополола» высшие кадры номенклатуры от потенциальных стратегов. В итоге возник паралич стратегического мышления, который способствовал нарастанию кризиса системы в конце 70–х – первой половине 80–х гг.
Брежнев был хорошим психологом и модератором клуба высших руководителей страны. До середины 70–х гг. Брежнев мог позволить себе стиль относительно свободного обсуждения, где он принимал сторону большинства. В 1973 г. Брежнев говорил на Политбюро: «Я, например, подписываю некоторые решения, хотя с ними не согласен. Правда, таких решений было очень немного. Так я делаю потому, что большинство членов политбюро проголосовало «за»»[309]. Разумеется, у Брежнева была возможность воздействовать на мнение большинства членов Политбюро и в большинстве случаев продавливать те решения, которые считал верными. При Брежневе эти решения готовил секретариат ЦК. Секретари и приглашенные первые секретари обкомов поддерживали «согласованную» позицию, оттесняя «аутсайдеров» Шелепина, Воронова и др. Но главы влиятельных ведомств, особенно связанных с внешней политикой (Косыгин, Устинов, Андропов, Громыко, Подгорный) могли отстоять свою позицию, убедительно обосновав ее. Политбюро оставалось местом окончательного согласования интересов.
В важнейших случаях решения принимал узкий круг наиболее влиятельных членов Политбюро, в который входили Л. Брежнев, М. Суслов, председатель КГБ Ю. Андропов, министр обороны Д. Устинов, часто — секретарь ЦК, глава общего отдела К. Черненко, председатель Совета министров А. Косыгин, министр иностранных дел А. Громыко. Решение узкого круга утверждалось Политбюро.
Но после того, как решение состоялось, его озвучивал Брежнев, а по вопросам хозяйственного развития – также Косыгин. Нюансы позиций членов Политбюро оставались строжайшей тайной. Единство партии ставилось превыше всего.
Соратники Брежнева были людьми многоопытными. Мы запомнили их глубокими стариками. Но не будем забывать, что виной тому – длительность стабильности. Эта команда пришла к власти, когда им в большинстве было до шестидесяти лет. Далеко до дряхлости. Собственно, когда в середине 70–х гг. сначала Брежнев, а потом и остальные геронтократы стали дряхлеть – система стала неотвратимо приближаться к своему концу. Потому что перемена людей приближала преобразования, а серьезные преобразования в этой системе были необратимыми.
Сама жизнь удачно распределила обязанности на кремлевском ареопаге, и Брежневу предстояло лишь шлифовать совершенное строение. Суслов следил за тем, чтобы бурно развивающаяся советская культура своим потоком не размывала устоев системы.
Устинов был докой в области вооружений, Щелоков – в сыскном деле, Андропов обеспечивал руководство разведывательной информацией и отслеживал диссидентов, Громыко вел дипломатическую текучку, в которой «съел собаку», находясь на посту с 1957 года. Вопросы внешней политики, требовавшие стратегических решений, решались ведущими членами Политбюро коллективно.
Ритмичная работа центрального партийного аппарата обеспечивалась четко налаженным документооборотом. Ее обеспечивал Общим отделом ЦК, который возглавлял Константин Устинович Черненко. Этот будущий глава партии и государства был идеальным чиновником с типичной для брежневских соратников биографией. Он родился 24 сентября 1911 г. в деревне Большая Тесь в Енисейской губернии. С 1929 г. – на комсомольской и государственной работе. Карьера сначала развивалась почти идентично брежневской. Черненко участвовал в проведении коллективизации, служил на границе. В 1931 г. вступил в КПСС. В 1941 г., пройдя многочисленные ступени партийной лестницы, стал секретарем Красноярского обкома КПСС. На партийной работе Черненко пережил войну. Не хватал звезд с неба и после нее. В 1945 г. окончил высшую школу парторганизаторов при ЦК КПСС и стал секретарем Пензенского обкома.
В 1948–1956 гг. завотделом пропаганды и агитации ЦК КПСС Молдавии, где близко познакомился с Брежневым и стал одним из его ближайших помощников. В 1956 г. Брежнев переводит его в аппарат ЦК – завсектором Отдела пропаганды и агитации, в 1960 г. — начальником секретариата Президиума Верховного совета (когда «парламент» возглавлял Брежнев). В 1965 г., после победы Брежнева в борьбе за власть, возглавляет Общий отдел ЦК — главную канцелярию Брежнева. В 1966 г. стал кандидатом в ЦК КПСС, в 1971 г. — членом ЦК, в 1977 г. — кандидатом в члены Политбюро, в 1978 г. — членом Политбюро. Черненко стал символом партийного аппарата, а затем и его лидером.
«Причину его влияния, помимо многих лет совместной работы с Леонидом Ильичом, я вижу в том, что именно Черненко сделал больше всех для создания имиджа Брежнева, его образа как выдающегося незаменимого политика. Вокруг Константина Устиновича сложилась группа людей, которая ориентировала соответствующим образом средства массовой информации, идеологические структуры партии, партийные комитеты»[310], — считает Горбачев. Но было и более существенное обстоятельство. Черненко был мастером организации документооборота. Именно он обеспечивал ритмичное рассмотрение дел, разделение их на более и менее срочные. Его служба – общий отдел – была информационным центром партии, а Черненко – главным аппаратчиком страны.
Черненко, долгое время игравший роль тени Брежнева, тем не менее, иногда высказывал оригинальные идеи о роли воспитания, о недопустимости засилья партийных органов над хозяйственными, о необходимости большей гласности.
Управление хозяйством было возложено на «незаменимого» А. Косыгина, с которым у Брежнева были сложные отношения, периодически обострявшиеся из–за ведомственных разногласий хозяйственников с другими секторами бюрократии, которым покровительствовал Брежнев, отвечавший за окончательное согласование интересов.
