— Ну это просто замечательно. Разрешите начать?
— Конечно, Артем. Здравствуйте, господа слушатели.
— И во-о-о-о-от… у нас первый звонок. Слушатель Трофимова из Автова говорит: «Здравствуйте, господин Мансуров Александр Валентинович. У меня в стиральной машине сломался винт, и никакие мастера не принимают, а мы с мужем оба пенсионеры…» Э-э-э-э… Ну, пожалуй, это не…
— Почему же «не», Артем. Пусть госпожа Трофимова и господин Трофимов позвонят мне в приемную и подробно изложат свое дело, и мы вместе поищем способ решения проблемы, так.
— Ага, ну классно. А тогда мы с вами начнем с вопросов, которые э-э-э-э… уже были в студии э-э-э- э… раньше, но к ним по-прежнему имеется интерес.
— Пожалуйста, Артем. Я с огромным удовольствием готов отвечать.
— Ну вот у нас по-прежнему есть много вопросов по поводу Аренды, или, как в народе говорят, э-э- э-э… ну, все знают, как говорят у нас в народе…
— Да, народ с огромным интересом встретил в свое время предложение по Аренде. Все прежние проблемы и недопонимания сейчас уже в прошлом, все практически наладилось… Правда, не все и не сразу осознали те выгоды, которые сулило это предложение практически каждому гражданину и гражданке. И до сих пор есть, кто не совсем это понимает. Но мы, то есть Арендный Комитет, ведет работу… настойчивую и кропотливую по доведению сознания, то есть, простите, до сознания всех этих выгод…
— И вот тут у нас сразу вопрос от слушателя Си… Се… Се-ли-верста из города Пыталова… «А зачем доводить до сознания, если вашим господам и вам тоже нужны прежде всего те, у кого этого сознания вовсе нет…» Мгм… Ну, это, пожалуй, тоже не…
— Почему же, я просто с огромным удовольствием отвечу. Вот не надо называть наших Арендаторов нашими, извините, господами. Они наши практически равноправные партнеры. Мы почетно сотрудничаем. И Арендуют они у нас полноправных граждан, которые с огромным удовольствием участвуют в нашей совместной работе… Поэтому господину Сю… Сивилерсту… я извиняюсь… надо помнить, что наши Арендаторы Арендуют нас практически с полного нашего согласия и добровольности. Когда был подписан великий наш эпохальный Акт об Аренде, то мы как бы совершенно добровольно приняли на себя обязанности перед нашими партнерами, а они перед нами. Благодаря им нам удалось решить многие проблемы, которые человечеству тыщи лет решить не получалось. Аральское море мы наполнили? Наполнили. Тоннель через Ла-Манш перестал протекать? Перестал. Нефть с моря с любого собираем? До капельки. Численность африканского и китайского населения регулируется? Ну, не так пока легко, но успехи определенные уже имеются. Санкт-Петербург реставрировали? Весь. Венеция тонет? Никогда больше. Рак лечим? В аптеку зайдите, такие пилюли с большой как бы надписью «А». СПИД лечим? Да хоть по переписке. Мусор в нашем городе куда девается? А мусорите такие, как вы, господин Сивилестр, с огромным удовольствием: и пивными банками, и разной упаковкой, и неудобно сказать еще чем! Так вот — практически нету больше проблемы мусора! И это все дружелюбная и безвозмездная помощь наших Арендаторов! Могло раньше такое быть? Я вас спрашиваю? Нет, нет и нет!
— Ну без сомнения, это да!.. Тут вот у нас еще один вопрос, госпожа Кутюкова из Бишкека спрашивает, можно ли ее Арендовать?
— Минуточку, я только договорю и сразу отвечу! Такие вопросы, как господин Севилестр, нам задают постоянно, потому что есть еще на нашей планете не понявшие до конца великое благо Аренды! Им мы ответим со всей откровенностью: у нас имеются средства убеждения, которые убеждают, но вот лучше вы сами, господин Севилестр, пока еще не поздно, вокруг оглядитесь-ка! Честно скажите себе, что у нас было и чем оно стало! И вы сами тогда придете в наши ряды с огромным удовольствием. А госпоже Кутюковой мы отвечаем, что, если это она сама спрашивает, значит, ну, она не всем условиям Аренды отвечает… Поэтому…
— Нет-нет, господин Мансуров, вот тут уточнение, это спрашивает ее опекун…
— А-а-аа… ну тогда пусть господин ее опекун обращается в ближайшее отделение Арендного Комитета или к ближайшему Посреднику, и они с удовольствием ему помогут… Мы просто с огромной радостью встречаем, когда нам идут навстречу! Ведь только вдумайтесь, какое бремя содержания, лечения, переживаний всяких практически сняла с человечества Аренда! Только вдумайтесь!
— Ну а теперь вопрос от господина Сарафанщикова из Кулумды и многих-многих других. Вообще-то мы скоро будем, ха-ха-ха, юбилей этого вопроса отмечать! Но у нас традиция, каждый раз отвечать на него. Или мы сами, или наши гости… Он спрашивает, а зачем Арендаторам нас Арендовать?
— Это хороший вопрос. Он требует развернутого ответа, и мы его с огромной радостью всегда готовы дать. Господин Сарафанщиков и другие, кто еще не успел, может найти мою книгу «Разумы встречаются», полную или сокращенную, она есть в издании даже для школьников как учебник, и есть даже аудиоиздание, для слепых и слабовидящих, а для глухих и немых есть видеоиздание с сур-докомментарием, ну то есть когда руками, и вот сейчас готовится издание для слепоглухонемых. Ее раздают бесплатно, и она есть во всех отделениях Арендного Комитета, и во всех книжных магазинах, и практически библиотеках. Переведена она на все языки мира, которые еще есть. Даже имеются издания для верующих, специально совмещенные с Библией, Кораном, Торой, Ведами и Конфуцием. И в нем, то есть в ней, то есть в книге, можно все очень подробно прочесть.
— Хорошо… Вот тут у нас еще один вопрос от господина Селиверста, он спрашивает, помог ли эффект тотальной девитализации согласно и добровольно…
— Одну минуточку! Одну минуточку! Слушайте, Артем, а у вас другие вопросы есть? Другие какие слушатели? В конце концов, практически у нас на нашей территории не один господин Сильвлистер проживает! Или, может, вас надо именовать господин Зильвербергер? Так прямо и скажите!
— Разумеется, разумеется, у нас от других слушателей еще туева хуча вопросов. Ха-ха! Но пока небольшой перерыв и — рекламная пауза!
5
— Ой мороз, моро-о-о-оз, не морозь меня!.. — тоненько, но с чувством выводил дядя Боря Дубинин, вольно откинувшись на спинку сиденья и тремя пальцами небрежно пошевеливая «палку». На пальцах красовалась ничуть не поблекшая наколка «БОБ» — память рабочегородковской юности. Это сейчас коли чего хочешь, а тогда и выпереть из школы могли за здорово живешь. Лихость! Значит — три швейные иголки связывались, макались в авторучеч-ные чернила и р-р-р-раз!..
Машина шла как по шелку, несмотря на то что дорогу не чинили с незапамятных времен. Тут был секрет, в который даже с его тридцатилетним шоферским стажем влезть было трудно — совсем не получалось. Колеса-то у лайбоч-ки отсутствовали! Имелись какие-то широченные полозья, наполированные до сияния, и боле ничего. Все остальное почти как у людей, кабина там роскошная, фургон, фары — только туалета не было, ну и вот двигатель тоже нелюдской, какая-то коробка внутри со вздутиями разными, и все, но в двигатель он и не лазил. Если чего случалось, а на его памяти было такое раз-другой, не более, занимались этим ихние механики… Припомнив механиков, дядя Боря маленько поскучнел, но песню не бросил.
— «А не моро-о-озь ме-и-ня, ма-е-го-о-о коня!..» — Песня была любимая, запевалась сама; правда, за голос нервный напарник чуть его однажды ручкой заводной не саданул, так это… Не всем же Кобзонами быть. Где Кобзон сейчас, вот интересно… Что-то давно не появлялся… Накатило, что ли? Тьфу-тьфу, не к правде будь помянуто! Нашел о чем думать, пень старый, хрен с ушами!
Машину слегка повело, и дядя Боря придержал «палку» уже всей пятерней, а левой достал платок и вытер лоб, подглазья и шею. Господи, спаси и помилуй… Хотя Кобзону сейчас за сто, кажись, а говорят, после сорока редко накатывает. «Говорят»… Да кто чего про это знает? Трепотня одна, языками полощут, боятся, сволочи, а полощут! Хреноплеты. А если честно… Чего бояться-то? Это сейчас страшно, а потом… Вот на Карабека Осмонова накатило? Накатило. Был человек, а стал… Как помер. Ничего не помнит, никого не узнает, то есть и узнает, и помнит, но как будто в книжке читал; мимо детей родных проедет, улыбнется и не остановится. Семья, конечно, сначала выла, и поощрительную пенсию когда получали, мать его первое время чеки рвала, ногами топтала, по земле каталась. Причитала на весь городок — у-у-у-у!» Мороз по
