маневре. Курьер будет ждать нас где-то в глубине… Если же вдруг нас засекут, то без «хвоста» мы действительно имеем шансы удрать в точку встречи с линкором.
— Вот черт! — выдохнул Перси. — И как мы будем там маневрировать? «Гермес», насколько я знаю, для подобного слалома не годится.
— Почему же? — хмыкнул Тхор, поглаживая налитый ему стаканчик. — Нет-нет, они как раз просчитали все достаточно четко. Моторы у нас почти новые, беречь их нам ни к чему — в такой ситуации наши шансы выглядят вполне оптимистично. Если, конечно, мы не взорвемся на виражах. Даже на входе в поле нам придется идти с чудовищной нелинейной перегрузкой компрессоров — если, конечно, мы не хотим двигаться через него лет двадцать. И сама передача, как я понимаю, будет происходить очень быстро, потому что все спешат. Это еще одна причина компактности груза…
— То есть, — прищурился я, — Вилли рассказал нам не все?
— Да ну, чего ты так, — приподнял уши Тхор. — Все. Все, что нам нужно было знать. Частоту маяка он тебе дал? Дал. О вероятном обыске предупредил? Еще тебе чего? Или ты думал, что он начнет сыпать секретной информацией? Может, еще имена назовет?
…Как и предполагал Тхор, над нашим старым «хвостом» поработали спецы экстракласса: проблемы начались за четыре часа до выхода на орбиту Бенедикта, причем сразу и необратимо.
— Нестабилен по крену, двадцать влево, — с ухмылкой сообщил мне Перси. — Тхор утверждает, что сейчас его начнет «качать» еще и в канале относительного тангажа.
— Грубо говоря, мы разваливаемся, — подытожил я. — Но теперь мне начинает казаться, что до терминала мы все же дотянем.
— Очень похоже. Если я хоть что-то понимаю, эти фокусники сымитировали нам некий естественный износ. Как бы это все не закончилось штрафом!
Пожав плечами, я отправился в свою каюту заниматься документами. Этот порядок был заведен уже давно: несмотря на то что формально мы с Перси владели «Гермесом» на равных паях, с чинушами, как правило, общался именно я. Сэр Персиваль утверждал, что моя харя выглядит не в пример представительней, чем его, — а Тхора после скотской истории на Фиммоне мы вообще старались показывать как можно реже. Тогда, надо сказать, нервов я попортил себе немало — но спас нас тот же вертлявый Перси, Да, впрочем, что б я без него, по совести говоря, делал? Не будь Перси, не было бы ни «Гермеса», ни нашей маленькой команды, а старина Тхор, возможно, навсегда остался бы болтаться в космосе заледеневшим трупиком.
Еще раз просмотрев контракт с нашим виртуальным нанимателем с Андреса, я приготовил его к отправке и решил почистить на всякий случай зубы. Некоторые чиновники портовых служб до того не любят нашего брата-дальнобойщика, что отказываются разговаривать с человеком, от которого, подумать только, пахнет чесноком!
Едва я нажал выключатель на черенке зубной щетки, как нас затрясло. «Гермес» входил в условную гравитационную зону терминала, и полуразваленный «хвост» колотил его куда сильнее, чем я мог ожидать.
«Это что же? — подумал я, глядя на дергающуюся в руке зубную щетку. — Я что, просидел за документами все эти четыре часа?!»
Выходило, что так. Да, впрочем, по достижении определенного возраста время настолько ускоряет свой бег, что и не уследишь!.. Но как минимум десять минут у меня еще было, и я решительно запихнул щетку в рот. К тому моменту, когда Тхор филигранно опустил тягач на полотно орбитального терминала, у меня слегка кровоточили десны, но это ничего не значило: я ждал неизбежных в нашем случае гостей в дорогом костюме и с платком на шее.
Гости не заставили себя долго ждать. Трое не слишком вежливых джентльменов в мундирах транспортных чиновников с ходу вкатили мне достаточно ощутимый штраф и заставили подписать документ, согласно которому наш неисправный «хвост» подлежал обязательному ремонту с последующим техосмотром, — я же, в свою очередь, предъявил им липовый контракт с нанимателем, ждущим нас на Андреев, и предложил подписать разрешение на старт после техосмотра «Гермеса». По закону все выходило безупречно. Чуть поворчав, инспектора все же оставили свои автографы на дисплее моего компа — и мы были свободны.
Через час десять Тхор оторвал пустой, «бесхвостый» «Гермес» от терминала. Из огромного грузовика мы превратились просто в звездолет — маленький и оттого бессмысленный. Какой, собственно, смысл в тягаче без прицепа? Да никакого, кроме одного: такой тягач обретает вдруг качества боевого рейдера, оказываясь способным посоревноваться с ним и в динамике, и в маневренности. Ведь колоссальная мощь наших моторов рассчитана на то, чтобы таскать за собой десятки тысяч тонн грузов. А избавившись от них, мы мгновенно превращаемся в быстрый и высокоманевренный корабль, умеющий разгоняться не хуже иного крейсера.
— Двадцать восемь часов до перекрестка, — сообщил мне Тхор.
— Тогда спать, — отозвался я.
У нас еще будет время поволноваться… Я вернулся в свою каюту, налил себе крохотную рюмочку виски и снял с полки «Семнадцать мгновений весны», но вскоре уснул. Кажется, мне снилась радистка Кэт в балетной пачке, играющая на старом белом рояле. Вероятно, это было эротично, однако до эрекции я не дожил: меня разбудил Тхор.
— Феноменально, — сообщил он. — Ты дрых шестнадцать часов без продыху! Похоже, это рекорд!
— Отстань, — взвыл я, ощущая неимоверную тяжесть в мочевом пузыре. — Что у нас — пожар?
— Пока нет. — Тхор был совершенно невозмутим. — Вот только та уха, из сайры, которую я варил недавно, уже закончилась. Что делать?
— Что делать, что делать! Ты не знаешь, что делать? Раз варить нечего, вари борщ!
— Без проблем. Только сперва я буду спать до поворота. А вы, я надеюсь, справитесь и без меня.
Я тяжело вздохнул и застегнул наконец штаны. Тхор был совершенно прав: в конце концов, он и так спит меньше нас с Перси, потому что отвечает за две должности сразу: и штурмана и кока, да к тому же работает, как правило, за второго пилота. Потому, хочешь не хочешь, я поплелся в ходовую рубку, где и провел все следующие девять часов, тупо играя с навигационным мозгом в шахматы. Перед поворотом меня сменил проснувшийся Тхор. Работы ему, в общем-то, было на полтора часа: выйдя из ремонтируемого коридора, мы довернули нос в сторону известного астероидного поля AX-21U31, после чего Тхор отправился на камбуз.
— Раз дело такое, стану варить борщ, — сказал он. — Перси там в рубке, если что, так позовет. Ты, Сэмэн, пока вот почисти-ка мне буряк! Бульон-то я еще вчера сварил, перед сном…
И, водрузив на разогретую плиту кастрюлю с процеженным говяжьим бульоном, Тхор споро принялся за картофелину, а на мою долю пришлась изрядных размеров свекла. С овощами мы управились быстро. Пока я чистил морковку, Тхор порубил небольшую Капустину, влил в тушащуюся тонко нарезанную свеклу немного бульону и баночку томатной пасты, после чего достал из холодильника шматочек сала и головку чеснока.
— Зажарка, — сказал я, вставляя морковку в кухонный комбайн, — то уже полборща.
— Зажарка — то да, — со знанием дела согласился Тхор. — Но и про специи забывать нельзя. Скажи-ка вот, стал бы ты есть борщ без перчинки да без чесноку, а? Во-от… вот в том-то и все дело. Даже без сметаны его, родимого, пожалуйста, а вот без приправок — все, хоть не живи уже!
Тхор всунул в комбайн луковицу, и тут под потолком загрохотал голос Перси Пиккерта:
— Приехали. Мандалинцы справа по борту, сигналят торможение для досмотра.
Надо сказать, в тот момент я ощутил, как внутри меня что-то оборвалось. Все было слишком здорово, настолько здорово, что чувство опасности, пожиравшее мое сердце после беседы с Вилли, вдруг стало отпускать: давно уж, месяца два, не меньше, не куховарили мы вместе со стариной Тхором. Давно, увы, не переживал я этого ощущения, нет, скорее предвкушения борща, смачного, горячего, употребляемого обычно под рюмочку перцовой из тщательно пополняемых запасов…
— Да все в порядке, — повернулся ко мне Тхор, и в движении его уха мне почудилась некая ирония. — Разбирайтесь. Не стану ж я борщ бросать, в самом деле!
