передовики производства. — Не много ли народу соберется? — спросил кто–то из присутствующих… — Нет, не много! — ответил вместо меня Н. Е. Босов. — Если мы хотим по всему фронту вести воспитательную работу с нашей сменой, у нас должен быть такой координационный центр, с мнением которого будет считаться народ. За организацию совета по коммунистическому воспитанию молодежи колхоза «Знамя» проголосовали единогласно. Председателем совета стал Н. Е. Босов. Совет оказал большую помощь в создании учебно–производственного комбината, при его содействии колхоз взял на себя финансирование хореографической школы, строительство и оборудование лагеря труда и отдыха. Особой заботой совета стала работа с родителями, особенно с теми, кто пытался отстраниться от воспитания детей. Мы старались убедить родителей в том, что воспитание детей не личное дело, но государственная обязанность, а руководителей производства в том, что они отвечают перед народом не только за производственные показатели, но и за то, как их коллектив участвует в воспитании подрастающего поколения.
ЭКСПЕРИМЕНТ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
В мае 1976 года, обсуждая на педсовете итоги работы К. П. Никиташевой, мы пришли к выводу о целесообразности продолжения экспериментальной работы во II классе. Кроме того, было решено опробовать новую структуру учебного дня еще в одном I классе. С сентября 1976 года ожидалось открытие двух первых классов. Таким образом, появилась возможность сравнить результаты экспериментального обучения с обычным. Еще один экспериментальный I класс взяла Валентина Григорьевна Рынзина, а «обычный» — Евгения Михайловна Наумова. Обе учительницы имели педагогический стаж свыше 20 лет. Классы комплектовались с учетом местожительства учеников и учителя, с тем, чтобы облегчить контакт педагогов не только с учениками, но и с их родителями. В экспериментальный класс поступили в основном ребята из Черемошного и Ясных Зорь, так как большинство из них систематически посещали детский сад, а новая структура учебного процесса и по видам развивающей деятельности и по времени каждого занятия была как бы продолжением работы, начатой в детском саду. Анализируя опыт К. П. Никиташевой, которая за год «прощупывала» разные варианты структуры учебного дня, мы выбрали такой режим (см. с. ___). Вместо шести 35–минутных уроков (по сравнению с исходным вариантом)—пять 30–минутных и один 35– минутный. Недостает одного дополнительного урока по труду и двух—по изобразительному искусству. Последнее «сокращение» было вынужденным. Дело в том, что для нас оказалось серьезной проблемой в те годы найти педагогов, которые смогли бы от рисунка через художественный труд, художественное конструирование и моделирование вести ученика к техническому творчеству. И только в 1978 году нам удаюсь встретить тех, кого мы так долго искали, — это были выпускники Харьковскою художественно– промьшленного института Александр Золотарез и Валентина Оксён. Молодые специалисты увлекались проблемой развития творческой активности человека и поэтому с большим энтузиазмом согласились принять участие в нашем поиске.
| Время | Предмет | Чередуется в другие дни с предметом |
| 8.30 — 9.00 | Математика | Русский язык, чтение |
| 9.10 — 9.40 | Музыка | Изобразительное искусство и труд |
| 9.50 – 10.20 | Математика | Чтение, русский язык |
| 10.20 – 10.40 | Большая перемена (легкий завтрак) | Большая перемена (легкий завтрак) |
| 10.40 – 11.15 | Чтение | Математика, русский язык |
| 11.25 – 11.55 | Спортигры | Хореография |
| 12.05 – 12.35 | Русский язык | Чтение, математика |
| 12.35 – 12.55 | Обед | Обед |
| 13.00 – 14.00 | Прогулка | |
| С 14.00 | Свободное время, занятия по интересам |
Нетрудно заметить еще одно изменение в структуре учебного дня в сравнении с исходной: добавился урок «интеллектуального цикла», как резервный. Это было сделано по просьбе учителей, если «вдруг не уложимся в тридцатиминутку». Этот урок использовался и для математики, и для письма, и для чтения, в зависимости от того, как усваивался детьми учебный материал. Структура учебного дня с резервным уроком проверялась в течение двух лет. Первое время резервный был действительно своеобразным аварийным запасом, потому что нелегко все же учителю, привыкшему в течение многих лет работать в 45–минутном режиме, перестраиваться на короткий урок. Но шло время, тридцатиминутка
