За спиной Палыча переминались с ноги на ногу Андрей и Петр, тоже крупные, широкие в плечах – готовые к выезду.
– Горим, – сказал Палыч, глядя поверх Машки: она ему до груди едва доставала. Я приподнял руку с капельницей, в перевернутой бутылке оставалась четверть желтоватого раствора.
– Эти пожары как грибы после дождя! – завопила жена. – И везде – Олег!
– Ориентировочно взрыв баллона с пропан-бутановой смесью, – начальник ровным тусклым голосом докладывал ситуацию. – В квартирах между шестым и седьмым этажом снесло перекрытия и перегородки, вышибло наружную стену. Разрушения средние: весь подъезд мог взлететь. Еще у какого-то автолюбителя целый склад был – масло, бензин. Вспыхнуло моментально. Как нарочно, рванул стояк с бытовым газом: трубы полопались, огонь вырвался на лестничную клетку и быстро распространился, захватив оба этажа и половину…
– Слышь, Олег, по-серьезному горим! – Андрей, молодой, запальчивый, шумно сглотнул. – Жилой дом, многоквартирный. Сколько мы без тебя вытащим?
– Да вы что? Соображаете вообще?! Он с прошлого раза не оклемался! – Супруга раскраснелась, потрясая сжатыми в кулачки руками, наступала на Палыча.
Я попытался схватить ее за край юбки, но не успел.
– Хватит, Маш, я нормально себя чувствую. Просто режим…
Она подпрыгивала перед начальником, точно моська перед слоном.
– Третий номер, – пробасил Петр. – Дежурные расчеты высланы, скорая подъезжает, милиция. Двадцать четыре машины отрядили, плюс мы. Девять этажей, елки-палки! Ни хрена себе свечка! Ты думай, Олег, крепко думай.
– Мы-то одни – тьфу, ноль без палочки! – выкрикнул Андрей.
Это он, конечно, преувеличил. Но что правда, то правда – бойцы спецотделения, цель которых не тушить, а спасать, не лезут вглубь, в ревущий ад, где обваливаются перекрытия и рушатся стены. Бесполезно. Им, вооруженным и защищенным не лучше рядовых пожарных, не продержаться в огненной стихии и нескольких минут. В ад спускаюсь я – Феникс.
– Молчи, – одернул его Палыч. – Олег, без тебя туго придется, сам понимаешь: три этажа в огне, плотное задымление. Дом шестьсот шестой серии, с пустотными перекрытиями. Боюсь, жертв много будет, не дай бог, до крыши полыхнет. Расчеты в пробках стоят: дачники с утра на огороды свои будто лемминги мигрируют. И сообщили поздно. Нам твоя помощь – позарез! Ты как, в порядке? Выздоровел? – он с надеждой смотрел на меня.
– Ничего не выздоровел! – окрысилась жена. – В реанимацию бы еще приперлись, ума хватит!
Командир уперся взглядом в стоящую напротив – руки в бока, брови нахмурены – Машку. Светлые, почти прозрачные глаза смотрели не мигая. От крыльев носа к уголкам рта пролегли жесткие складки, бородка топорщилась – шерстью на собачьем загривке. Когда Палыч бывает зол и разносит сотрудников в пух и прах, глаза его становятся двумя ледышками, а сам он напоминает великана и истребителя чудовищ Тора. И кресло Палыч не просиживает: дыхательный аппарат за спину, маску на лицо, ствол в руки – и вперед, в самое пекло. Ведет за собой отделение. Это если без меня, со мной – иначе. Но когда я заканчиваю, товарищи продолжают, и командир первым ныряет в огненную круговерть. На поясе – пожарный топорик, карабин; из ствола брызжет тугая струя воды. Сзади толстыми змеями пульсируют под давлением напорные рукава. Чем не громовержец со своим боевым молотом?
Жена невольно отступила, но, пересилив себя и, видимо, специально накручивая, взвизгнула:
– Никуда он не пойдет! Два дня лежать надо. Олежка, да скажи им! Или я врача позову? Он объяснит, втолкует этим…
– Позови.
Сосредоточенно кивнув, Машка выбежала из палаты. Палыч сник.
– Ты че! – Андрей подвинул начальника. – Нам на точке нужно быть, вся газовка давно там, а мы – к тебе! Время теряем. А ты! Да я тебе щас!..
– Молчи, он лучше знает. – Палыч поймал вспылившего молодца за локоть. – Пойдем, огонь ждать не станет.
Андрей Столяров
МЕЛОДИЯ МОТЫЛЬКА
Сталкиваются они в Париже. Это обычный рутинный тур, которая фирма заказывает практически каждые выходные. Двадцать сотрудников, набранных из различных исследовательских отделов, двадцать сотрудниц из штата администрации, включенных по стохастической выборке. Сюжеты тоже чередуются произвольно. Сегодня это средневековый Лондон времен Ричарда III, далее – Рим эпохи блистательного императора Августа, затем – необитаемый остров, где в джунглях, у Рогатой горы, спрятаны сокровища карибских пиратов. И так далее, и тому подобное. Схема, впрочем, всегда одна и та же. Сначала ознакомительная экскурсия, иллюстрирующая правила местной жизни, потом – час личного времени, которое можно проводить как заблагорассудится. Возвращение – по цветовому сигналу. Курсор, указывающий место сбора, включается автоматически.
Сейчас это Париж периода Ришелье. Путаница узких улочек, вымощенных разномастным булыжником, цокот копыт, оглушительное чириканье воробьев, крики торговцев, выставивших вдоль стен корзины с пестрым товаром.
Конечно, в действительности это выглядело не так. Конечно, было грязнее, грубее, вульгарнее, непристойнее. Из канав, наверное, поднимались кошмарные запахи, На мостовой, вероятно, гнили очистки, которые выбрасывали прямо на улицу. Впрочем, кого волнует, как это было в действительности? Главное, чтобы картинка была красивой и вызывала желание заказать следующий тур. Тут дизайнеры, надо признаться, на высоте: небо – синее, солнце – по весеннему яркое, чуть дымящееся, дама, которая уже некоторое время идет впереди, похожа на настоящую аристократку: осиная талия, бархатная пышная юбка, сложная прическа, открывающая, тем не менее, нежную кожу шеи. Что с того, что аристократки вот так, пешком, скорее всего, не ходили? Какое имеет значение, что без слуг, без сопровождения вооруженных мужчин, они на улицах, вероятно, не появлялись? Да это вовсе и не аристократка. Это кто-то из корпорации, видимо, из их туристической группы. Просто такая у нее сейчас аватара. Это «изюминка», приключение, заложенное в сюжет данного тура. Наверное, надо ее догнать. Гликк ускоряет шаги, стукая подковками каблуков по булыжнику. На нем тоже, как полагается, костюм дворянина: кожаная, вся в бисере, куртка, кожаные бриджи, заправленные в мягкие зеленоватые сапоги. Перевязь со шпагой, которая при каждом шаге бьет его по колену. Ничего, зато дама явно не против, чтобы он с ней поравнялся. Во всяком случае, с интересом посматривает назад. Сейчас она обернется и скажет умоляющим голосом: Сударь, ради всего святого, мне нужна ваша помощь!.. А он ей мужественно ответит: Всегда к вашим услугам, сударыня!.. Потом будет какой-нибудь особняк, веселый огонь в камине, легкий сумрак гостиной, кровать с балдахином, свешивающим прозрачные занавески.
Гликк вполне готов к такому повороту событий. Сколько раз и под сколькими балдахинами он уже побывал! Он уже поднимает руку к шляпе с пером. Но вот что значит дешевый тур уровня «С». Картинка вдруг тихо сминается, как будто ему под веки попали капли воды. Проходит волна, искажающая небо, дома, само сюжетное бытие. На Гликка даже накатывается головокружение. А когда окружающий мир вновь устанавливается, обретая покой, он видит, что дама, шедшая впереди, куда-то исчезла. То ли успела свернуть, то ли вообще перешла в другую сюжетную линию. Ее как будто и не было. Зато из переулка, открывшегося по левой руке, доносится отчаянный женский крик. Кстати, ничего неожиданного. Двое мужчин явного бандитского вида тащат куда-то девушку в порванном платье. Внешность мужчин, естественно, весьма характерная: оба сильно небритые, оба с дегенеративными лбами, делающими их похожими на зверей, оба в рваном обмундировании, пьяные, тупые, гогочущие, оба – нагло уверенные в праве жестокой силы. Девушке из их рук не вырваться. Она изгибается, но от этого только больше расходится слабенькая шнуровка на платье. Грудь уже почти полностью обнажена. Гликк не понимает – так это и есть запланированное приключение? Вызывает на всякий случай курсор. Курсор почему-то не
