Я знала, что Алексей сегодня не вернется с охоты, однако весь вечер сидела, как на иголках. Хотелось поскорее увидеть его, убедится, что все в порядке. Именно поэтому, когда во время ужина раздался звонок, я молнией метнулась открывать. Я распахнула дверь, не посмотрев даже в глазок — и удивленно застыла на пороге, увидев, кто стоял на лестничной клетке.
— Миша? — неуверенно спросила я, проверяя, а не иллюзорные ли это последствия этого нервного дня. Последнее время друг со мной почти не общался, и я сильно удивилась, увидев его сейчас.
В коридор вышла мама. Сегодня был один из редких вечеров, когда мы ужинали всей семьей — никто не задерживался на работе или у друзей, но папа остался сидеть на кухне.
— Михаил, — радостно улыбнулась мама, разглядев, кто стоял впереди меня, — Аня, ну что же ты человека в дверях держишь. Проходите-проходите, мы, как раз ужинаем, можете присоединиться, — засуетилась она.
Мои родители знали Мишку уже давно (по-астоящему, в отличие от Леши) и испытывали к нему глубокую симпатию.
— Нет-нет, мам. Михаил зашел буквально на секунду и уже уходит, — быстро сказала я, одновременно бросая 'Михаилу' грозные и красноречивые взгляды.
Но он нахальнейшим образом проигнорировал мои знаки и зашел в коридор, не обращая внимания на мое сопротивление.
— Ну почему же ухожу, — возразил он, стараясь не смотреть в мою сторону, — Как раз сегодня вечером я абсолютно свободен и с удовольствием поужинаю с вами. Спасибо за приглашение, Ольга Валерьевна, — произнес с улыбкой он, обращаясь к моей маме.
После этой фразы мои взгляды резко перешли из 'грозных' в категорию 'убийственных'. Однако Радов упорно продолжал их не замечать. О, как же я жалела в этот момент, что не умею поджигать предметы взглядом!
Дело было даже не в том, что у меня не было настроения для общения с друзьями. Просто мне не хотелось, чтобы Мишка лишний раз разговаривал с моими родителями, ведь ему было известно гораздо больше, чем им. Насколько же нужно быть непробиваемым, чтобы не заметить мой хмурый вид! По-моему и слепой понял, что его не хотят видеть. А до моего друга это не доходит.
Следующая фраза, брошенная Мишкой, повергла меня в шок. Ну ладно не заметить сердитых взглядов. Но сделать такую глупость!..
Радов огляделся и после секундного раздумья выдал.
— А что, Ольга Валерьевна, вы еще не начали собираться? Аня говорила, что вы скоро уезжаете и…
Я резко толкнула его в грудь, одновременно открывая входную дверь и выпихивая парня за пределы квартиры. Этим мне, к счастью, удалось прервать череду разоблачительных вопросов, хотя мама все же слышала начало, и на ее лице уже появилось удивление.
— Аня, а о чем это говорил Михаил?.. — недоуменно начала она.
Я в это время успела обуться и, схватив куртку с вешалки, выскочила вслед за одноклассником.
— Нам с Мишей срочно надо… В общем нам пора! — крикнула я находясь уже на лестнице, — Все объясню, когда вернусь, — донеслось до моей мамы с нижних ступенек.
Мишка успел выйти на улицу и стоял возле подъезда, ожидая меня.
— Радов! Ты, ты… — начала я, задыхаясь одновременно от ярости и от бега по лестнице, — Ты совсем дурак, что ли? — грозно закончила я. То есть хотела грозно, а получилось как-то жалобно.
— Извини, пожалуйста, — 'дурак' широко улыбнулся и сделал трогательные глаза.
И тут до меня, наконец, дошло…
— Так ты что… — я пораженно выдохнула, — Ты сделал это специально! — возмутилась я.
Напускная виноватость исчезла с Мишкиного лица. Оно стало серьезным и даже немного злым.
— А что мне еще оставалось делать? — огрызнулся он.
— Что значит — 'Что делать'? Я думала ты мой друг! А ты не смог даже держать язык за зубами в присутствии моих родителей! Ты поступил глупо и подло! А мне придется разгребать последствия! — из меня сыпались обвинения, но увидев, что их цель не проявляет признаков раскаянья, я замолчала, — Зачем. Ты. Это. Сделал? — мой голос стал холодным и требовательным. Ярость, питавшая меня все это время, закончилась, словно перегорев.
— А что мне еще оставалось делать, — повторил Мишка, но уже не вопросительно, а скорее устало, — Ты собралась сбежать с тем парнем и… Я чувствую, что он опасен! И я не мог допустить, чтобы ты…
— С каким еще парнем? — спросила я с деланным равнодушием. Но внутри все сжалось от холодного предчувствия. Неужели он догадался? Но… Как?
— С тем самым, — буркнул Мишка, — С которым ты сегодня ушла после уроков!
Я чуть не рассмеялась от облегчения.
— Андрей? Ты, что Радов головой стукнулся? Никуда я не собираюсь с ним сбегать! И поверь мне, — добавила я, увидев сомнения на лице друга, — Он нравится мне гораздо меньше, чем тебе.
— Но… Зачем ты тогда… Сегодня?
— Это не твое дело, — недовольно прошипела я, — Не лезь в мою жизнь!
— Я беспокоился… Ты в последнее время изменилась. И совсем не в лучшую сторону, — грустно сказал он.
— Спасибо за беспокойство, — промолвила я с ядовитой усмешкой, — Однако будет лучше, если ты займешься своими проблемами. Мне не хочется все время разбираться с последствиями твоей паранойи!
В глазах когда-то моего лучшего друга сверкнула боль, как будто его ударили.
— Но… — начал был он.
— У меня все хорошо, — отрезала я, — Еще раз спасибо за заботу. Я в ней не нуждаюсь.
Ответа не последовало. Я устало закрыло глаза, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшим гневом. А когда снова их открыла, рядом не было никого.
Я присела на скамейку рядом с подъездом и… разрыдалась. Что же я наделала?! Зачем сказала столько гадких и злых слов? Пусть Мишка поступил глупо, но ведь сделал он это, потому что тревожился обо мне. А я поступила, как последняя дрянь…
Хотя… Это все было так странно. Ведь раньше я никогда не выходила из себя. Что такое со мной твориться? Может во мне уже проснулась яростная натура оборотня? Или…
А собственно, что 'или'? Все должно быть очень просто… Но я все равно вела себя очень-очень плохо. Миша не заслужил такого обращения.
А с другой стороны… Может и к лучшему, что все так случилось? У меня осталось слишком мало времени в этом мире, а друзья… друзья — это всего лишь люди, которых я смогу забыть. Рано или поздно. Да, это жестоко, но по-другому нельзя. Это правильно… Рита уже и так отдалилась от меня. Может и Мише будет проще забыть меня, после сегодняшней ссоры.
Я встала со скамейки и решительно вытерла слезы.
— Я буду сильной, — прошептала я, — И никто — ни друзья, ни враги — больше не заставят меня плакать. Клянусь, — негромко добавила я, сжав ладони в кулаки так, что побелели костяшки.
— Пусть жизнь идет, как должна. Пусть даже судьба будет наносить мне удар за ударом. Я буду сильной, — продолжала шептать я свое заклятие, — И ничему и ни кому не удастся сломить меня вновь. Не в этой жизни…
Я не знала, что мне делать и куда идти. Домой? Мне сейчас совсем не хотелось объясняться с мамой… Леша далеко. Остается один единственный человек, с которым я могу откровенно поговорить.
Рита. Да, она изменилась, но, по крайней мере, я не обижала ее, в отличие от Миши.
Сотовый остался дома, и возвращаться за ним я не стала, а просто отправилась к Рите. И, возможно, моя 'новая' — изменившаяся — подруга, была единственным человеком (а человеком ли?), который смог бы понять. Я видела это в ее глазах — боль от того, кем приходиться быть. И сейчас я в первый раз задалась вопросом: 'Кем на самом деле была Рита, если не хотела раскрывать это даже подруге-оборотню'? Это может означать только то, что ее тайна намного страшней моей. Но неужели Рита не понимает, что я
