сервизы, хрусталь — все разлеталось вдребезги.
Джоан Берман и Софи Харрис горько плакали.
Сэнфорд Берман медленно протянул руку к серванту со спиртным, но нечеловеческими усилием воли заставил себя отдернуть ее.
В это время Кинтей пришел наконец в себя и начал выкрикивать какую-то бессмыслицу насчет «фашистских зверей» и «истребления свиней». Марк Пирсон и Джордж Стоун с трудом удерживали его, а потом связали ему руки и ноги при помощи его же собственных нейлоновых шнурков. Собрав все свои силы, Кинтей завопил:
— Фашисты! Свиньи! Сгорите в огне свободы!!!
Его бредовые выкрики, очевидно, вдохновили полоумных террористов, и стрельба усилилась.
Это было последней каплей терпения для Сэнфорда Бермана. Больше он выдержать не мог. Он широко распахнул дверцы серванта и выхватил бутылку бурбонского виски, поднес ее поближе к лицу и с восхищением посмотрел на янтарную жидкость и искусно оформленную этикетку в старинном стиле. Сэнфорд уговаривал себя не делать этого, потом даже произнес несколько дежурных заклинаний и молитв, сочиненных специально для лечащихся алкоголиков. Но одно дело — хором давать обещания не прикасаться к спиртному, сидя в уютном кабинете на заседании Анонимных Алкоголиков, и совсем другое — слышать рядом с собой свист пуль. Он открутил пробку и жадно присосался к горлышку.
Кинтей тем временем бился в истерике, не переставая вопить:
— Свиньи фашистские! Горите в пламени свободы!
— Надо заткнуть ему кляпом рот! — выкрикнул Марк Пирсон.
Джордж Стоун достал из кармана комбинезона красную повязку на голову, скомкал ее и с силой впихнул в рот самозваного генерала.
Сэнфорд Берман отхлебнул из бутылки еще пару глотков.
Чарльз Уолш дополз до столовой и сразу же понял, что с этой стороны дома стрельба идет намного активнее. Во многих картинах зияли дыры. Настенные блюда и украшения из фарфора превратились в груды мелких осколков. В тот момент, когда он проползал мимо одной из них, раздалась автоматная очередь и великолепная огромная хрустальная люстра рухнула на изрешеченный пулями антикварный дубовый стол. «Даже если я выживу, — подумал Чарльз, — сердце мое вряд ли все это выдержит». Но то, что он увидел минуту спустя, потрясло владельца усадьбы еще сильнее.
На кухне в лужах густеющей крови лежали Мередит и Бренда Мичам, бессмысленно глядя в потолок широко открытыми остекленевшими глазами. Рты их были беспомощно раскрыты, будто бы перед самой смертью они пытались позвать на помощь своего хозяина. Все это казалось странным еще потому, что в кухне почти не было никаких следов разрушений. Здесь было разбито только одно окно, и несколько пуль засели в холодильнике и плите. Казалось, что смерть негритянок была случайной, что они погибли от рук каких-то вооруженных сумасшедших, которым, по всей вероятности, гораздо приятней наносить ущерб неодушевленным предметам.
Почему они даже не пытаются проникнуть в дом? Эти твари продолжают стрелять, почти не целясь.
Захватив с собой пистолет Кинтея, Чарльз пробрался к задней двери, захлопнул ее и запер на засов. Хотя он прекрасно понимал, что если члены Зеленой бригады начнут организованное наступление, то эта дверь, безусловно, не сдержит их натиск.
С той минуты, как Джейни Стоун до конца осознала, что ее мать и бабушка погибли, она решила бежать в поместье. Ей предстоял нелегкий путь длиною в три мили по ухабистой пыльной дороге. Слыша за спиной выстрелы, она каждый раз пригибалась к земле или пряталась в кювете, а потом снова бросалась вперед, стремясь скорее попасть в поместье — ведь там был ее отец. Только одно пугало ее теперь — а вдруг они его тоже убили? Добежав до опушки, Джейни осторожно выглянула из-за деревьев и обнаружила, что усадьба тоже окружена солдатами. Их было не меньше десятка, и все они беспрерывно стреляли по дому. Приглядевшись получше, Джейни заметила отцовский пикап, стоявший перед домом вместе с другими машинами, принадлежавшими, очевидно, гостям Уолшей. Девочка не знала, что делать. Ей обязательно надо пробраться к отцу. Но как?
Одна из нападающих — худенькая длинноволосая девушка в джинсах и ковбойке — подошла совсем близко к дому и, медленно пошатываясь, будто плохо соображая, что делать, достала гранату и неуклюже метнула ее. Граната ударилась о колонну и отлетела назад, попав прямо в голову девушке. Но та лишь тупо наблюдала, как снаряд скатился к ее ногам и взорвался, разнося на куски ее собственное тело и поднимая в воздух столб дыма и огня.
Этот эпизод на некоторое время прервал стрельбу. Террористы, как одурманенные, собрались вокруг дымящейся воронки, явно не понимая, что же все-таки произошло. Только что их товарищ по оружию стоял рядом, а после взрыва каким-то непонятным образом испарился.
Не теряя ни секунды, Джейни рванулась к дому, изо всех сил начав звать отца:
— Папа! Папа! — почти неузнаваемым надорванным голосом кричала она.
Увидев движущуюся цель, бандиты очнулись от транса и начали стрелять по ней. Но Джейни удалось юркнуть за поленницу, сложенную из толстых дров для растопки камина в зимние холода. Это еще сильнее озадачило нападающих. Им и в голову не приходило, как можно попасть в девочку, спрятавшуюся за таким надежным укрытием. Поэтому они оставались на местах, продолжая настойчиво всаживать пули в дрова. У некоторых патроны давно уже кончились, но они, не замечая этого, продолжали нажимать на курки.
Джейни вся съежилась, боясь пошевелиться или снова позвать на помощь. Девочка не понимала, почему эти люди ведут себя так глупо и необычно. Они были похожи на живых мертвецов — она как-то даже смотрела такое кино по телевизору в доме у Уолшей. Но если они снова услышат ее голос, то могут догадаться, что надо просто обойти поленницу вокруг — и она окажется у них в руках.
Однако из-за того, что все окна в доме были уже перебиты, а в пальбе наступило временное затишье, Джордж Стоун все же успел расслышать голос собственной дочери. Он прополз по изуродованным комнатам усадьбы, пока не нашел Чарльза, который в этот момент как раз пытался забаррикадировать кухонную дверь огромным холодильником.
— Доктор Чак… прошу вас… дайте мне ваш пистолет, — взмолился Джордж. — Там во дворе Джейни.
— Где? Откуда вам это известно? — изумился Чарльз.
— Она только что кричала мне. Я на секунду высунулся из окна и успел заметить, как она спряталась за поленницу.
Чарльз порылся в ящике кухонного стола, вынул оттуда большой нож для разделки мясных туш и сказал:
— Возьмите вот это. Мы пойдем туда вместе.
— Нет. Дайте мне пистолет, — не соглашался Джордж. — Если мы выйдем вместе, то некому будет охранять дверь.
Чарльзу пришлось согласиться на это. Нехотя он передал пистолет Джорджу. Оба мужчины осторожно осмотрели через разбитые окна двор. Казалось, что возле самого дома террористов нет. Джордж незаметно выскользнул из задней двери, а Чарльз остался за ней с кухонным ножом.
Едва нападающие заметили Джорджа, как снова открыли стрельбу. Но они так неловко прицеливались, что могли попасть в него разве что чудом. Однако риск был все же велик. Но Джорджу не оставалось ничего другого, как только идти ва-банк. Он собрался с силами и, мысленно благословясь, рванул через двор. Террористы стреляли наугад, пули свистели над его головой и врезались в деревья и землю. Джордж добежал до опушки и там на некоторое время припал к земле. Но после короткой передышки он снова вскочил и бросился к поленнице под ураганным огнем преступников.
— Папа! Папочка! — со слезами воскликнула Джейни, как только отец свалился рядом с ней за дровами и нежно обнял ее. Однако оставаться здесь было все опаснее с каждой минутой. Потерявшие разум бандиты в конце концов могли догадаться, что все, что им надо сделать — это просто обойти поленницу с другой стороны.
— Пошли, крошка! — крикнул Джордж и схватил дочку за руку.
Сперва они бросились в противоположную сторону, затем лесом срезали угол и оказались на
