— Сомневаюсь, чтобы это оказалось таким простым делом, — ответил Чарльз Уолш.
— Но во всяком случае, можно попробовать. Пора, — заявил Бен Харрис. — Я человек немолодой, но на это у меня еще смелости хватит, даже если все вы останетесь здесь.
— Я думаю, дело здесь не в наличии храбрости. Нужно сперва продумать как следует весь порядок действий, — заметил Чарльз.
— Точно, — подтвердил Марк. — Если мы будем просто стрелять по ним, то никак не пробьемся. Что у нас имеется? Пистолет Кинтея, два старинных револьвера и мушкет времен Гражданской войны. А если Берманы и Харрисы от нас откалываются, то у нас не хватит и людей, чтобы обеспечить оборону дома.
— Ну так присоединяйтесь к нам, — предложил Бен Харрис. — Мы никому не запрещаем уйти вместе с нами, наоборот, это будет для всех более безопасно.
— А что нам делать с Кинтеем? — спросил Чарльз.
— А чего о нем думать! — заорал вдруг разъяренный Сэнфорд. — Бросим его здесь, и дело с концом.
— И Джорджа Стоуна тоже? — добавил Чарльз.
— Не бросайте моего папочку! — заплакала Джейни.
— Не волнуйся, никто его бросать не собирается, — успокоил девочку Чарльз. — Но дело в том, что твой отец сейчас бегать не может, а если мы понесем его на руках, то не сможем прорваться сквозь толпу обезумевших террористов. Поэтому никакого выбора у меня нет — я должен остаться с ним здесь и ждать помощи.
— Подождите-ка! — перебил его Бен Харрис. — А кто вам сказал, что мы не понесем его на руках? Ему, как раз, в первую очередь нужно отсюда выбраться, чтобы попасть в больницу.
— Послушайте, — сказал наконец Марк, — обращаясь к обоим Харрисам и Сэнфорду Берману. — Нельзя спорить без конца об одном и том же, в то время как наверху у нас половина постов не прикрыта. Давайте принимать какое-нибудь решение. Итак, вы все-таки уходите?
— Если бы можно было разработать какой-то разумный план… — уклончиво ответил Сэнфорд после своего решительного монолога, — то, наверное, следовало бы посоветоваться и со всеми остальными. Но вы можете спросить у моей жены, что она думает по этому поводу. И я убежден, что она во всем согласится со мной.
— Мы с Софи тоже проголосуем за побег, если это, конечно, возможно, — сказал Бен Харрис.
— Ну хорошо, — подытожил Марк и набрал в грудь побольше воздуха. — У меня есть одна идея, воплотить которую будет, правда, не очень-то просто, но зато если все у нас получится именно так, как я думаю, то наши шансы значительно возрастут. Надо взять несколько человек, выйти на разведку и уничтожить как можно больше террористов, застав их врасплох — например, перерезать им горло. Тогда мы сможем захватить их оружие и боеприпасы. В этом случае те, кто останется в поместье, будут иметь гораздо больше шансов защитить себя до прихода полиции. И кроме того, мы сможем прикрыть огнем тех, кто решится уехать на машине.
— Это сумасшествие! — коротко высказался Сэнфорд Берман.
— Марк! — испуганно вскрикнула Хитэр, схватив мужа за руку. — Я тебя никуда не пущу. Ты не можешь так рисковать собой!
Харрисы молчали, пораженные таким неожиданным предложением.
И тут заговорил Чарльз Уолш. Сперва он и сам не узнал своего голоса, ему казалось, что слова доносятся до него откуда-то со стороны:
— Я думаю, что соглашусь пойти вместе с Марком. По-моему, эта идея не такая уж и безрассудная, если вдуматься. Эти люди, которые бродят сейчас вокруг дома, соображают медленно и так же медленно передвигаются. Их сила — в их количестве и в том, что у них много огнестрельного оружия. И если мы уберем несколько террористов, то этим только увеличим свои шансы на выживание.
— А если у вас ничего не выйдет, то вы лишь разозлите их до такой степени, что они, окончательно обезумев, уничтожат нас всех до единого, — заявил Сэнфорд Берман.
— Не думаю, — спокойно сказал Марк. — Надо только очень аккуратно выбирать отдельно стоящих и правильно определять момент для удара. Иначе, в случае ошибки, мы действительно выведем их из себя и тем самым подпишем себе приговор. — При тусклом мерцающем свете лампы он пристально посмотрел в глаза Чарльзу. — Если я вас правильно понял, то мы идем туда вместе?
— Да, — мрачно подтвердил Чарльз, а потом посмотрел на часы. Было около полуночи. За последние четыре часа так много всего изменилось в его жизни! Он потерял людей, которых знал и любил, почти вся усадьба была разрушена. Он никогда не сможет до конца пережить эти потери. И моральные, и материальные.
И сейчас из-за горя, страха и поднимающегося в душе гнева он из человека мысли превращался в человека действия. И это превращение происходило намного легче, чем он мог себе раньше представить. Словно по иронии судьбы, сейчас в нем просыпались те самые змеиные инстинкты, что сидели где-то в самой глубине его мозга. Просыпались и брали верх над разумом жестокость, агрессивность и ненависть — все это должно было дать ему возможность спасти себя, свою жену и свои земли от захватчиков.
Глава двадцать третья
Сэнфорд Берман и Бен Харрис договорились занять посты на кухне и в столовой, пока Марк Пирсон и Чарльз Уолш будут совершать свою вылазку. Чтобы уговорить Сэнфорда и Бена Марку пришлось долго убеждать их, что все это делается для их же собственного блага. Ведь если террористов удастся лишить оружия, то их шансы на спасение значительно возрастут.
В подвале Софи, Хитэр и Джейни с тревогой наблюдали за тем, как Чарльз и Марк готовятся к вылазке. Они решили не брать с собой никакого огнестрельного оружия, а взять лишь кухонные ножи. Бен и Сэнфорд настояли на том, чтобы все оружие осталось у них на наблюдательных пунктах, говоря в свое оправдание следующее:
— А что, ребята, если вы оба не вернетесь? Тогда мы останемся сразу и без оружия и без двух бойцов.
Они, казалось, не принимали в расчет тот факт, что Марк и Чарльз идут на серьезный риск только ради всеобщей пользы.
Чтобы не быть легко обнаруженными на местности, Чарльз и Марк переоделись в довольно темную одежду. Теперь же, перед самой вылазкой они приняли еще кое-какие меры предосторожности. Размочив засохшую утоптанную глину на полу подвала, они намазали ею лица.
— Вам когда-нибудь уже приходилось заниматься чем-то подобным? — спросил Марк.
— Нет, это впервые, — отвечал Чарльз, растирая глину по щекам. — Чтобы воевать в Корее, я был слишком молод, а для Вьетнама — слишком стар. В промежутке между этими войнами меня чуть было не призвали, но я получил отсрочку, чтобы закончить образование.
— Я тоже не особый специалист по рукопашному бою, — признался Марк. — Я ведь не был «зеленым беретом», хоть и проходил кое-какое обучение в Форд-Брагге. Но мне еще ни разу не приходилось применять эти навыки на практике.
Марк объяснил, что нельзя полагаться на один только нож, поскольку даже если перерезать человеку горло или нанести удар прямо в сердце, тот сможет еще закричать. Поэтому Марк смастерил что-то вроде удавки, воспользовавшись проволокой, на которой раньше висела картина. Занятие это было не из самых приятных, и, заметив выражение испуга на лицах Чарльза и Хитэр, Марк попытался пошутить:
— Я думаю, что, может быть, есть какой-то потайной подземный ход из этого подвала? Какой-нибудь тоннель, ведущий к ручью? Или заброшенная шахта старого рудника, а? Недавно я смотрел по телевизору фильм, где на одной из старых плантаций был как раз такой тайный ход. По замыслу, он был прорыт еще в давние времена, чтобы спасаться от налетов индейцев, но в фильме им воспользовались женщины и рабы с той плантации, чтобы скрыться от местных разбойников.
— Подземный ход — какая романтика! — с грустью покачал головой Чарльз. — Но боюсь, что его здесь нет. По крайней мере, мне о нем ничего не известно. Конечно, если бы я знал, что нам понадобится
