них пришлось сразу же застрелить, поскольку, хоть они и не казались мертвыми, было совершенно очевидно, что это уже не нормальные живые люди.
Теперь, имея за плечами опыт целого дня, шериф мог трезво оценить стоящую перед ним задачу. Изучая по карте ту обширную территорию, которую оставалось прочесать его отряду, Макеллан прикинул, что это можно будет сделать за трое или четверо суток, если, конечно, людей как следует поторопить. Он ненавидел подгонять, командовать и понукать подчиненными, однако умел это делать, и в некоторых ситуациях, как, например, в нынешней, это бывало абсолютно необходимым — жизнь слишком многих людей зависела сейчас от того, насколько быстро до них смогут добраться спасатели.
В тот момент, когда шериф хлопнул себя по лбу, чтобы убить комара, на его складной столик упала тяжелая тень. Он поднял глаза и увидел своего помощника Джорджа Хендерсона.
Джордж был сильным, жилистым мужчиной среднего роста и носил грубый охотничий костюм, который выглядел изрядно поношенным и сидел на нем так, как может сидеть только очень привычная одежда. Он снял с плеча винтовку и почесал заросший густой щетиной подбородок.
— Ты загораживаешь мне свет, — проворчал Макеллан и еще ниже склонился над картой, будто бы продолжая изучать ее.
Джордж фыркнул, что должно было означать добродушную усмешку, и отошел в сторону, огорченный тем, что не может придумать в ответ никакой подходящей остроты. Помолчав с минуту, он сказал:
— Я проверил часовых. Пятеро ублюдков спало.
— Врешь! — взвился Макеллан, чуть не опрокинув стол. В эту секунду он готов был пойти и казнить всех пятерых на месте.
— Конечно, — лучезарно расплылся Джордж. Это означало, что, конечно, он врет. Помощник довольно захихикал, и на этот раз фыркнул уже Макеллан.
— Все часовые на своих постах, — улыбнулся Джордж. — Я заставил их выпить крепкого кофе, чтобы они не уснули.
— Если хоть одна тварь проберется в лагерь, ко всем этим людям в спальных мешках… — покачал головой шериф, не закончив фразы.
— Большинство их них спит, не выпуская пистолетов из рук. А у кого нет пистолетов, держат поблизости свои винтовки или мечете.
— Мы не должны гасить костры, — сказал Макеллан. — Скажи следующей смене часовых, чтобы всю ночь поддерживали огонь.
— Я уж и без тебя об этом давно позаботился, — усмехнулся Хендерсон. — Так что спи спокойно.
Макеллан снова фыркнул, будто бы сомневаясь в том, что его помощник мог сам до такого додуматься.
— Не можешь смириться, что не тебе первому пришла в голову эта мысль? — ехидно спросил Джордж, придвинул к себе складной стул и сел на него в нескольких футах от стола. — Я не загораживаю тебе свет? — насмешливо осведомился он.
— Почему бы тебе не пойти выпить чашечку кофе? — был единственный ответ Макеллана, словно он предлагал это лишь затем, чтобы как-то отделаться от Джорджа.
— А ты сам-то уже пил? — «заботливо» спросил Джордж.
— Нет. А то буду потом всю ночь таращить глаза.
— Ясно. Значит, ты собираешься храпеть, как медведь, пока эти парни будут стоять на часах, а я должен полночи проверять посты, да?
— Если бы ты мог выполнять умственную работу, я с удовольствием уступил бы ее тебе, — ангельским голосом ответил Макеллан. — И тогда спать должен был бы ты. Но пока именно мне нужно держать голову свежей, чтобы вся эта организация назавтра не развалилась.
— Ха! Неплохо! — воскликнул Джордж. — Но если бы я не тащил на себе всю эту грязную работу, твои часовые сейчас вовсю бы уже резались в карты или давали храпака.
— Я хочу, чтобы все были на ногах к половине пятого, — уже серьезным тоном прервал его Макеллан.
— Во сколько?
— В полпятого. С рассветом мы должны сняться и двинуться дальше. Каждая минута, что мы здесь торчим, может стоить кому-то жизни.
— Сколько ты наметил на завтра?
— Здесь десять домов, которые я хотел бы обойти еще до полудня. Можешь посмотреть на карту и увидишь, какие именно. Когда мы это сделаем — прервемся на ленч. Но надо будет заранее передать по радио, где мы остановимся, чтобы уже туда подъехал фургон с едой.
Джордж склонился над картой. Дома, о которых говорил шериф, были отмечены красным карандашом и находились в стороне от дороги, обозначенной, как двухполосное асфальтовое шоссе. Поле, в котором стоял сейчас лагерем отряд, лежало в двух или трех милях южнее дороги. Весь предыдущий день они двигались по направлению к ней с небольшими отклонениями, когда отдельные поисковые группы уходили в стороны, чтобы проверить стоящие на отшибе жилища, а затем вновь примкнуть к основному отряду.
Макеллан зажег сигарету и глубоко затянулся, пока Джордж изучал пройденный за день маршрут и оценивал то, что им предстоит сделать завтра.
Последним домом на предполагаемом пути была старая ферма Миллеров, где миссис Миллер — если она еще жива — живет со своим одиннадцатилетним внуком Джимми.
— Надо бы сразу послать туда отдельный патруль, — сказал Джордж, указывая на красный крестик, которым была отмечена на карте старая ферма. — Я знаю миссис Миллер. Она наверняка окажется совершенно беспомощной. Ведь они с внуком совсем там одни.
— Мы прибудем туда до полудня, — уверенно сказал Макеллан. — И если они еще живы, с ними все будет в порядке.
— Пойду налью себе кофе, — ответил Джордж. — А потом разбужу вторую смену караула.
Глава 11
Несмотря на огромную силу взрыва, грузовик на удивление перестал гореть. После того, как пары бензина превратились в смертоносный огненный столб, в баке оставалось уже совсем немного горючего, и когда оно кончилось, пищи для пламени в машине почти уже не было; лишь обивка сидений и два человеческих тела — внутри и возле кабины.
Металл со вздувшейся и обугленной краской быстро остывал в прохладном ночном воздухе.
И постепенно зомби начали приближаться — сперва медленно и осторожно, — плотным кольцом собираясь вокруг грузовика. Запах горелого мяса с неодолимой силой притягивал их к машине. Однако ее раскаленный корпус поначалу не позволял тварям завладеть тем, что так влекло их и было теперь совсем уже близко.
Когда металл остыл, а дым и смерть перестали клубиться над обгорелым остовом автомобиля, хищные твари, как ястребы, набросились на добычу.
Но Том и Джуди уже не могли почувствовать, как их руки и ноги отрываются от мертвых тел. Они не могли слышать, как с хрустом ломаются хрящи и рвутся белесые сухожилия, когда их конечности выкручивают и разламывают в суставах. Они не могли закричать, когда зомби вырывали из их тел сердце и легкие, а сочащиеся зловонной гнойной слизью зияющие провалы почерневших мертвых ртов высасывают их глаза и мозг.
Твари неуклюже дрались друг с другом за обладание еще теплыми человеческими органами. Завладев добычей, они сразу же отходили в сторону, и каждый в уединении склонялся над своим куском, с чавканьем и утробным стоном пожирая то, что ему посчастливилось ухватить. Они напоминали собак, которые с рычанием уносят свою кость в угол, чтобы там долго грызть и обгладывать ее, пока другие животные стоят вокруг и завистливо смотрят голодными глазами.
Некоторые из упырей в поисках удобного места для трапезы, где им не пришлось бы защищать свою добычу от других, нашли прибежище на затемненной лужайке перед домом, спрятавшись в тени высоких старых деревьев.
Оттуда они алчно поглядывали на дом и терпеливо ждали, пожирая свою жуткую добычу. Лязг мертвых челюстей, разрывающих кровавую человеческую плоть, наполнял ночной воздух. У самых разложившихся мертвецов только что проглоченная пища тут же вываливалась через дыры в прогнивших желудках, и они с
