Там любовь моя живет! Я давно простился с вами, Незабвенные края! Под чужими небесами Отцветет весна моя; Но ни в громком шуме света, Ни под бурей роковой, Не слетит со струн поэта Голос родине чужой. Радость жизни, друг свободы, Муза любит мой приют. Здесь, когда брега и воды Под туманами заснут, И, как щит перед сраженьем, Светел месяц золотой, — С благотворным вдохновеньем, Легкокрылою толпой, Ты, которая вливаешь Огнь божественный в сердца, И цветами убираешь Кудри юного певца, Радость жизни, друг свободы, Муза лиры, прилетай И утраченные годы Мне в мечтах напоминай! Муза лиры, ты прекрасна, Ты мила душе моей; Мне с тобою не ужасна Буря света и страстей. Я горжусь твоим участьем; Ты чаруешь жизнь мою, — И забытый рано счастьем, Я утешен: я пою!
ЧУВСТВИТЕЛЬНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ В РЕВЕЛЬ
1
Перед Троицею в будни На башне городской, В субботу пополудни, Пробило час шестой. Мы чинно за коляской В телеге нанятой Поехали рысцой. Признаться: было тряско: То яма в мостовой, То камень неучтивый Смущали наш покой, И без того плохой. Чухонец некрасивый То грубым языком, То маленьким кнутом Гнал маленькую пару Неудалых коней: Нечуткие к удару, Глухие для речей, Они передвигали Нас тихо по камням; — Так Дерпт мы оставляли. О чем, не знаю сам, Я тосковал душою; К[няжевич] тожь грустил И взор его бродил, Едва не со слезою, По крышам, по садам, По Дому — и уныло Остановлялся там, Где было… Что же было? Пусть объяснит он сам. И вот мы, слава богу, На гладкую дорогу Попали с предурной: За Юрьевским форштатом Ни ям, ни мостовой; Но я с моим собратом, Как прежде, ни гугу: Таинственное что-то (Назвать я не могу) Чувствительной зевотой Мне отворяло рот. Известно, кто зевнет — За ним зевает ближний; Что значит? Может быть, Всей мудростию книжной Не можно объяснить.
