Прекрасный остров, дивная земля, Всем хороша. Не слушаешь, товарищ? Кажись, тебя осиливает сон.
Бермята
Нет, я не сплю, я слушаю тебя; Я никогда не пророню и слова Из твоего рассказа: сладко мне, Мне весело душой переноситься С тобой в твои отважные походы: В толпы бойцов, в тревоги боевые, В разгульный стаи и братский шум и пир В прохладные, воинские ночлеги; В чужих полях, при блеске новых звезд, Летать с тобой, в ладьях ветрокрылатых, По скачущим, сверкающим волнам Безбрежного лазоревого моря, Или, в виду красивых берегов И городов невиданной земли, Причаливать — и тут же прямо в бой… Я слушаю.
Руальд
Сиканская земля Всем хороша: кругом ее шумит И блещет море, чисто и светло, Как синий свод безоблачного неба; На ней оливы, лавры, виноград, И яблоки с плодами золотыми! И города из тесаного камня Обведены высокими стенами, Богатые и людные, — и села, И села, все из тесаного камня, Богатые, и краше, крепче наших Родимых деревянных городов И сел. — Одним она не хороша: Стоит на ней, на самой середине, Огромная, престрашная гора, Высокая, высокая, такая, Что верх ее до самого до неба Достал, и облака не залетают На верх ее, и в той горе огонь, — И есть жерло, и черный дым выходит Из той горы, и с той горой бывает Трясение — и молнию и жупел Она бросает из себя. В ту пору Находит страшный мрак на землю; ужас И трепет обнимает человека И зверя; — люди вон из городов И сел бегут и, словно как шальные, Шатаются, и падают, и вопят! А из горы огонь столбом встает, Горячий пепел сыплется, и камень Растопленный течет, и потопляет Он целые долины и леса, И города и села; вся земля дрожит И воет; и подземный гром и гул Ревет; и нет спасенья человеку Ни зверю…
Бермята
Как же там живут?
Руальд
Живут себе…
Бермята
Не весело ж там жить!
Руальд
Не весело там — ах ты голова! Ведь не всегда ж бывает там такое Трясение. Беды, брат, есть везде, И нет от них пощады никаким