понять вас, посмотреть на вещи вашими глазами, и тогда мне многое откроется? Я действительно хочу этого, но и вы должны мне помочь…
— Дело не во мне, — все еще с досадой в голосе ответила Синтия. — А в моей маме.
— А можно мне лично поговорить с ней и попросить разрешения остаться на службу? — с робким видом спросил Морган.
Как показалось Моргану, Синтия обдумывала это предложение явно дольше, чем оно того заслуживало, но наконец произнесла:
— Ну, хорошо. Я провожу вас к ней. Это наверху. Вслед за Синтией профессор двинулся мимо многочисленных гостей к огромной лестнице с широкими гладкими перилами. Все взгляды собравшихся были устремлены сейчас на них, а разговоры в гостиной мгновенно стихли. Когда они оказались на верхней площадке, у Моргана даже возникло ощущение, что внизу никого нет и дом совершенно пуст — такая тишина вдруг воцарилась в людной гостиной. Единственным звуком был скрип половиц, пока они шли по ступенькам, а потом дальше — по коридору второго этажа.
Синтия подошла к одной из комнат и, взявшись за ручку двери, толкнула ее.
— Мама, тебя хочет видеть один джентльмен, — сказала она и жестом пригласила Моргана войти внутрь.
Сделав всего один шаг по ворсистому ковру спальни матери, Морган неожиданно остановился. Глаза его расширились от ужаса, а из горла вырвался нечеловеческий вопль, удививший даже его самого: ведь до этого он никогда в жизни не кричал так пронзительно. Ничто, казалось, не могло до такой степени вывести его из себя. А Синтия в это время громко расхохоталась все тем же зловещим смехом, которым уже приветствовал сегодня Моргана ее старший брат Льюк. Этот смех подхватили оставшиеся внизу гости, и он волнами покатился по всему огромному дому.
Мередит Барнс, мать Синтии, была мертва. Она сидела в кресле-качалке с раскрытыми глазами, и ее набальзамированное тело пребывало в состоянии глубокой восковой мумификации. Морган никак не мог сдержать своего дикого вопля ужаса — такой эффект произвело на него сделанное им жуткое открытие, состоящее в том, что мать Синтии была мертва уже несколько лет, и это окончательно подтверждало полное безумие ее дочери и всех собравшихся.
На лестнице раздались чьи-то шаги. Морган с огромным трудом заставил себя замолчать и бросился прочь из кошмарной комнаты. Он закашлялся и почувствовал подступающую тошноту. Теперь ему уже не хотелось быть рядом с Синтией — его пугало ее лицо, искаженное хищным зверским оскалом. Сейчас перед ним была одна цель — поскорее унести отсюда ноги: вырваться на свежий воздух, добежать до машины и гнать без оглядки из этого дьявольского поместья. Но в коридоре его тут же схватили сильные руки Льюка Барнса, за которым стояли и двое других братьев Синтии — Сайрус и Авраам. Морган попытался сопротивляться, но это лишь развеселило Барнсов. Они заломили ему руки за спину и, беспомощного и задыхающегося от ужаса, привели к Синтии, которая никак не могла остановиться от смеха.
Гости стали по одному подниматься наверх, и даже сам Стэнфорд Слэйтер, зловеще ухмыляясь и потирая руки, удосужился преодолеть высокую лестницу, чтобы лично заглянуть Моргану в глаза. Тут только Морган понял, что это именно Слэйтер сделал из мертвого тела миссис Барнс мумию.
— Ты, извращенец проклятый! — заорал на него Морган.
Ничего не ответив, Слэйтер размахнулся и влепил несчастному профессору звонкую оплеуху.
Рядом появились оба хиропрактика — Гарви Бронсон и Джон Логан со стаканами вина в руках.
— А я ведь так и знал, что его сюда не приглашали, — хвастливо сообщил Бронсон. — Он не ответил на пароль. Я спросил его, покупал ли он в магазинчике реторту, и уж не помню, что он там наплел мне в ответ, но, во всяком случае, совсем не то, что требовалось.
— Вот видите? — усмехнулся в лицо Моргану Стэнфорд Слайтер. — Мы даже подыграли вам. Вы ведь хотели попасть к нам, если не ошибаюсь? Что ж: вот вы у нас в руках… Правда, теперь вам придется горько пожалеть о том, что вы явились туда, где вас никто не ждал.
Морган почувствовал на своем лице отвратительное дыхание Льюка, когда тот крепко ухватил его за горло.
— Ну, а теперь веди себя тихо! — приказал Льюк. — И для тебя все покажется почти безболезненным. У нас хорошие специалисты, они все сделают очень быстро.
Джон Логан, невысокий мускулистый хиропрактик, выступил вперед:
— Положите его на пол, — велел он. — На живот. И держите покрепче.
Моргану ударили под колени, и он рухнул на пол, больно стукнувшись затылком, а трое братьев Барнс перевернули его на живот и стали держать, как это приказал им Логан. Морган почти не мог дышать и уж тем более двигаться: Барнсы навалились на него всей сваей тяжестью — на руки, на ноги и даже на спину, словно пригвоздив его тело к полу. Рядом сгрудились любопытные гости, начав перешептываться в ожидании расплаты за наглое вторжение профессора в их тесный круг. «Неужели они сейчас убьют меня?» — промелькнуло в голове Моргана. Синтию он не видел, так как братья крепко удерживали его голову, уткнув лицом в пыльный ковер.
Джон Логан поставил полупустой стакан на перила лестничной площадки и присел на корточки рядом с Морганом. Профессор почувствовал, как крепкие руки схватили его за голову, а потом Логан рывком крутанул ему шею, и Дрея пронзила страшная боль, которая, однако, почти сразу прошла, и за это он был благодарен хиропрактику. Потому что если бы эта боль продлилась хотя бы несколько секунд еще, он наверняка не выдержал бы и потерял сознание.
Правда, теперь Морган осознал, что потерял вообще всякую чувствительность ниже шейных позвонков. Очевидно, у него наступил временный паралич. Льюк, Сайрус и Авраам перекатили его на спину, и он увидел их всех: Синтию, Слэйтера, Бронсона и других гостей. Все они злобно усмехались.
И только тогда до него дошло, что они сотворили с его телом. Осознав это, Морган чуть не лишился рассудка. Избыток адреналина бушевал в его крови, мысли путались, и он никак не мог сосредоточиться. А тело лежало совершенно неподвижно, как мешок с мусором, приготовленный для выноса на помойку.
Он знал, что паралич, который способен устроить настоящий хиропрактик, — не временный — это навсегда. И понял, что никогда больше не сможет пошевелить ни туловищем, ни конечностями.
— Ну вот, теперь все в порядке. Мама разрешает вам присутствовать на наших службах, — сладчайшим голосом пропела Синтия. — Вам будет предоставлено место в самом лучшем ряду, в специальном кресле, потому что теперь мы можем быть твердо уверены, что вы никуда уж не сбежите, чтобы рассказать, что у нас здесь происходило.
Морган чувствовал, как по щекам его текут горячие слезы. Но больше нигде он не ощущал своего тела: ни рук, ни ног, ни даже кончиков пальцев.
Глава 14
Перед самым заходом солнца Сайрус и Авраам направились через поле к часовне, чтобы как следует протопить ее. Основная часть церкви, где и происходили все службы, обогревалась большой старинной чугунной печью. А наверху, в бывшем кабинете дядюшки Сэла, где томились теперь три девушки, имелся небольшой электрический камин, который хоть и незначительно, но все же повышал температуру в комнате.
Авраам уже порядочно выпил, и теперь ему не терпелось поскорее вернуться в дом, где полным ходом шла Вечеринка. Он открыл дверь часовни и пропустил внутрь Сайруса, который тащил в руках огромную охапку дров. Сайрус не решался пока подходить близко к клеткам с девушками, а любовался ими издалека, злобно ухмыляясь и поджидая, пока брат включит в их комнате электрокамин.
— Ну все, Сайрус, пошли отсюда, — наконец скомандовал Авраам. — Мне не очень-то хочется здесь задерживаться. — Он похлопал братца по плечу и вытолкал из кабинета, после чего они спустились в саму церковь растапливать печь.
— Что они собираются делать? — трепеща от ужаса, тихо спросила Шарон, с трудом приходя в себя после короткого визита братьев в их комнату.
— Наверное, будут печку топить, — прошептала Гвен. — Во всяком случае, я на это очень надеюсь,
