спустя. При осмотре сразу же бросилось в глаза, что из планшета и карманов пропали секретные документы, в том числе приказы штаба и список секретных кодов. Подозрения сразу же пали на «вервольфов». Или другой пример: в феврале 1945 года в окрестностях Шрайбурга несколько грузовиков с провиантом попали в засаду. Немецкие партизаны оказались неплохо вооруженными. В их распоряжении были не только гранаты, ной несколько огнеметов. После этого нападения в окрестности Шрайбурга был послан отряд НКВД, который при прочесывании местности натолкнулся на «вервольфов». Завязался бой. Большинство нацистских партизан погибло от мощного взрыва, когда одна из пуль попала во взрывчатку, несколько килограммов которой хранилось в тайнике. Отряд «вервольфов» оказался небольшим — всего семь человек. Именно после этого инцидента в «Красной звезде» стали появляться заметки, призывавшие красноармейцев к повышенной бдительности.
Восточная Пруссия стала той территорией, на которой «вервольфы» впервые применили тактику массовых отравлений. Ее результатом стали многочисленные смерти. Когда части 3-го Белорусского фронта вошли в Восточную Пруссию, на их пути стали часто попадаться склады с отравленным ликером, шнапсом и продовольствием. Одна группа советских солдат нашла емкость, содержащую напиток, который на запах напоминал шнапс. Один красноармеец рискнул выпить его. После того как с ним ничего не произошло, его примеру последовали и другие. Сразу же отмечу, что немцы потратили долгое время, экспериментируя с различными ядами, чтобы добиться именно этого эффекта: не моментальная реакция, а медленное воздействие яда. Все семнадцать красноармейцев, попробовавших этот напиток, скончались в течение двух суток. Подобная судьба ждала трех других советских солдат, которые нашли в подвале одного из домов ящик с вином. Два дня спустя они были госпитализированы с признаками острого отравления и скончались уже в лазарете. В другом случае алкоголь, найденный солдатом, достался лейтенанту. Вино было выпито во время встречи с другими офицерами. Несмотря на своевременную медицинскую помощь, все скончались. О подобных инцидентах сообщалось в штаб 24-й бронетанковой бригады. В ней за короткий период времени потери от отравления составили около десяти офицеров. Вне всякого сомнения, подобные отравления были частью заранее разработанной тактики «вервольфов». В Лайдау советский патруль задержал членов немецкой «специальной команды», когда те отравляли запасы продовольствия, находившиеся на одном из складов города. Все диверсанты были тут же расстреляны. Во многих случаях офицеры частей 3-го Белорусского фронта посылали найденный алкоголь и продовольствие на анализ. Во всех подозрительных случаях вердикт советских химиков был одинаковым — пищевые продукты были отравлены. В одной из полковых газет появилась такая заметка: «Не имея возможности остановить победоносного наступления Красной Армии, немецкие скоты прибегают к самым ужасным и отвратительным методам ведения войны — они отравляют воду, продовольствие и алкоголь. Немецкие монстры полагают, что если они преуспеют в устранении наших солдат и офицеров, то они нанесут урон Красной Армии и ослабят ее…. Всегда помните об этой опасности! Мы не хотим дать презренному врагу даже малейшего шанса отравить наших людей».
Советское руководство предполагало, что немецкое население Силезии будет более дружественным (или, по крайней мере, более покорным), нежели жители Восточной Пруссии. Хотя никогда не стоило забывать, что Силезия (в особенности Нижняя, граничившая с Польшей) была нацистской «цитаделью». Здесь, как и во всей Германии, можно было столкнуться с проявлением враждебности — на красноармейцев нападали из засад; в окна домов, где останавливались офицеры Красной Армии, залетали камни, а иногда и гранаты. Вообще-то с наибольшей враждебностью Красная Армия столкнулась в Верхней Силезии. Что было само по себе удивительно, так как этот район был населен шахтерами-католиками. В железнодорожном городке Шоффетс было задержано несколько немцев, которые пытались забросать советские казармы гранатами. В Брайтенмарке отравленными оказались колодцы с питьевой водой. После проверки советские врачи установили, что токсины содержались во всех продуктах и алкоголе, находившихся на местном складе. В Заблатче 19 февраля местные жители подбили из «панцерфауста» советский танк. В маленькой деревне около города Милич, в Нижней Силезии, 31 января 1944 года был убит польский солдат, когда пытался найти подходящие дома для размещения своей части. Но и здесь нельзя было говорить о широком партизанском движении. Когда в тыл Красной Армии была заслана специальная группа, которая должна была установить реальные масштабы деятельности «вервольфов» и засвидетельствовать «преступления Красной Армии», творимые на оккупированных территориях, то ее командира ждало немалое разочарование. В своем отчете он писал: «Мы не должны рассчитывать на сопротивление мирных жителей». Выходя из щекотливой ситуации, офицер-разведчик объяснял подобную пассивность «русским террором».
Куда больше неприятностей Красной Армии доставляли военно-партизанские отряды, которые состояли из остатков разбитых частей вермахта, коих в силезских лесах было великое множество. Во время зимнего наступления советское командование совместило собственную тактику со стратегией блицкрига. То есть немецкий фронт прорывался массированными танковыми ударами, которые дробили немецкие части, создавая котлы. Однако основные силы Красной Армии были в оперативном тылу, что не позволяло полностью контролировать занятые территории. Но в отличие от Союзников Красная Армия решила не допускать промахов, которые позволяли существовать крупным отрядам военных партизан. Колонны моторизованной пехоты планомерно ликвидировали разбитые части, вылавливали отставших солдат, которые пытались сбиться в небольшие отряды. В то же время части НКВД оставались только в крупных городах, что сводило на нет работу военных. Согласно сообщениям НКВД, немецкие военно-партизанские группы в Силезии имели самые разнообразные цели. Некоторые намеревались продвинуться за линию фронта и продолжить войну в составе действующей армии. Немногие стремились терроризировать Красную Армию, находясь в составе своих небольших отрядов. Подобные группы были самыми активными. Их члены пытались получить советскую униформу, документы, оружие и боеприпасы. С этой целью они организовывали засады на одиноких красноармейцев, которые нередко возвращались из госпиталя в свою воинскую часть. Как показала практика, подобные партизаны не получали помощи от жителей Силезии. Видимо, это делалось из опасения прослыть пособниками «вервольфов», что автоматически влекло за собой расстрел. В некоторых случаях сами немцы выдавали красноармейцам «вервольфов».
Но при всем этом лишь некоторые стычки по своему уровню походили на бои войск Союзников и военно-партизанских отрядов. На Восточном фронте никогда не допускали возникновения крупных формирований. 23 января 1945 года рота НКВД столкнулась с огромным немецким отрядом. У немцев было несколько орудий и танков. Потери были очень тяжелыми, — возможно, часть НКВД была бы полностью уничтожена, но ей на помощь вовремя подошли регулярные части Красной Армии. Потери немцев были потрясающими — только 200 человек убитыми. Остатки этой группировки предпочли сдаться в плен. Месяц спустя произошел схожий случай. Советский патруль обнаружил большую немецкую воинскую группировку, которая, видимо, намеревалась пробиться сквозь линию фронта. В бою было убито сорок два немца, в то время как красноармейцы не потеряли ни одного человека! В целом частями НКВД в первые два месяца пребывания в Силезии было уничтожено около 700 немецких партизан.
Из состава группы армий «Центр» в советский тыл на территорию Силезии не раз засылались отряды диверсантов, которые обычно были одеты в гражданскую одежду. Члены специальной группы, упоминавшейся выше, посланные изучить возможности создания антисоветского сопротивления, провели десять дней за линией фронта, пребывая в окрестностях Бунцлау. Однажды во время своего рейда они столкнулись с советским строительным отрядом, который возводил укрепления около Альтольса. Но было решено не принимать бой, так как среди строителей было большое количество немцев, которые использовались к качестве бесплатной рабочей силы. Сами диверсанты посчитали, что их использовали в качестве «живого щита». Ночью 21 февраля другая команда, состоявшая и трех человек, проскользнула в советский тыл и совершила марш-бросок от Арменруха до Гродитберга, где им было поручено найти бывшего немецкого посла в СССР Герберта фон Дирксена. И Гитлер, и Риббентроп подозревали, что фон Дирксен продолжал активное сотрудничество с СССР. На основании этого подозрения командованию группы армий «Центр» было поручено выкрасть немецкого дипломата, доставить в Берлин, где он должен был предстать перед судом. В случае провала операции Герберта фон Дирксена было приказано ликвидировать. Столкнувшись со столь неутешительным выбором, дипломат согласился совершить утомительный и рискованный рейд на территорию Германии. Как оказалось, это был правильный выбор, так как в самой Германии фон Дирксена никто никогда не судил, хотя от подобной военной авантюры у него случился сердечный приступ. Видимо, его похитители и их хозяева, приняв во внимание здоровье подозреваемого, решили, что достаточно того, что он был вырван из «советских когтей», а потому потенциальная опасность для рейха была нейтрализована.
