численно слабой Северо-Западной армии.
Что же касается самого спора о «Псковском направлении», то он умолк после того, как 15-я красная армия, воспользовавшись отходом 2-й эстонской дивизии на Изборские позиции 20 августа 1919 г. (очевидно в предвидении мирных переговоров с Советской Россией), заняла город Псков. Оставшийся с открытым фронтом на своем правом фланге, 2-й стрелковый корпус генерала Арсеньева был вынужден оставить город и отойти на рубеж реки Желчи.
Ко времени прибытия генерала Юденича со штабом в Нарву, в конце июля 1919 г., Северо-Западная армия находилась в непрерывном отступлении. Оно стало неизбежным после отказа в середине июня от попытки рокировки хотя бы части сил тогда еще Северного корпуса с Гатчинского направления в район форта Красная Горка. В десяти километрах от нее находились уже заставы Островского полка (см. биографию генерала Ярославцева), и при этом Родзянко знал «...о желании Красной Горки ...перейти на нашу сторону»{~90~}.
В итоге Северо-Западная армия осталась без 5-тысячного (по данным коменданта форта полковника Неклюдова — 6-тысячного) пополнения из гарнизона форта, т.е. увеличения почти вдвое своих сил и главное — лишилась порыва красногорцев, нацеленных наступать на Петроград вдоль финского побережья, что в свою очередь не могло не вызвать серьезных колебаний в Кронштадте и на его фортах.
Причиной этого было отсутствие оперативной цели в штабе Северо-Западной армии. «У нас не было и мысли о занятии Петрограда»{~91~}, — не раз повторял генерал Родзянко (подробнее см. его биографию) и, следовательно, вся идея столь успешного майского наступления сводилась к желанию освободиться от эстонской оперативной и административной опеки и к переходу на коренную русскую территорию.
Однако занятие Гдовского и Ямбургского уездов, а главное — неожиданная сдача красным эстонским командованием Пскова и, конечно, выход на подступы к Гатчине не могли не вызвать со стороны красного командования переброски на фронт 7-й армии значительных подкреплений, которые перешли в наступление, пользуясь утратой инициативы и переходом к обороне (еще по приказу эстонского главнокомандующего генерала Лайдонера) Северного корпуса. К середине июля, как сообщает бывший царский генерал- лейтенант, а в то время командующий Западным фронтом Д.Н. Надежный, «...на Нарвском участке (7-й армии. — Н.Р.) против 9800 штыков и сабель белых было 13000 штыков...», не считая прибывающих частей 7-й дивизии{~92~}. А согласно сводке «Боевой состав и расположение частей Северо-западной армии к 8- му августа 1919 г.», в 1-м стрелковом корпусе, находившемся на Нарвском направлении (в составе 2-й и 3-й дивизий) числилось 617 офицеров, 5611 штыков и 457 сабель. В примыкавшей к его правому флангу 1-й стрелковой дивизии числилось 127 офицеров и 1768 штыков. Таким образом, согласно данным самой Северо-Западной армии на Нарвском участке находилось 744 офицера, 7427 штыков и 457 сабель.
Со времени июньского приезда на фронт генерала Юденича положение со снабжением, вооружением и боеприпасами еще ухудшилось. Армия по-прежнему была раздета, без сапог, а перед каждым контрударом отдавался приказ об экономии снарядов и патронов.
В начале августа 1919 г., после падения Ямбурга, генерал Юденич послал телеграммы о крайне тяжелом положении в армии Верховному Правителю адмиралу Колчаку, Военному Представителю русских армий при союзных правительствах в Париже генералу Щербачеву и Председателю Особой Военной миссии по оказанию помощи белым армиям в Лондоне генералу Геруа, где он сообщал, что «...снабжение армии ведется совсем плохо, солдаты и офицеры голы, босы и голодны, страдают цингой и тифом и в таких условиях не выходят из боя третий месяц. Вооружения не хватает»{~93~}. Нет сомнения, что эта телеграмма предназначалась не только для тех, кому она была послана. Это было напоминание союзникам.
В течение всего августа генерал Юденич успешно занимался вопросами снабжения армии. Благодаря настойчивости генерала Б.В. Геруа в Лондоне и уменью специально посланного ему в помощь полковника А.В. Владимирова (см. его биографию), в самом конце июля и в начале августа в Ревель начали прибывать транспорты с вооружением (всего более 60 орудий с большим количеством снарядов, около 120 пулеметов, свыше 12 000 английских и 30000 русских винтовок с достаточным количеством патронов, ручные гранаты и проч.) и обмундированием, прибывшем, правда, не в комплектах, а разрозненно, но в количестве достаточном, чтобы одеть и, главное, обуть армию. И хотя часто орудия приходили без замков, а у 6 танков не оказалось пулеметных лент, это вооружение и, главное, патроны и снаряды, которые были на исходе, позволило перейти в наступление в холодное осеннее время.
Однако получение этого обмундирования и вооружения оказалось связанным для генерала Юденича с ультимативным требованием представителей английской военной миссии признания созданного ими без ведома Главнокомандующего Северо-Западного правительства и, что было еще труднее для генерала Юденича, — вхождения в него в качестве военного министра наравне с другими, большей частью никому неизвестными представителями левых партий, в том числе эсеров и меньшевиков. Юденичу надо было обладать одновременно большим хладнокровием, колоссальной ответственностью и сознанием патриотического долга, чтобы выдерживать это испытание.
В ночь с 10 на 11 августа 1919 г. генерал Юденич получил из Ревеля от полковника К.А. Крузенштерна, начальника отдела внешних сношений штаба, телеграмму с известием о совещании, проведенном 10 августа заместителем начальника английской миссии генерала Гофа, генералом Маршем и просьбой срочно прибыть в Ревель. Дело шло о требовании англичан немедленно создать русское демократическое правительство с целью безоговорочного признания независимости Эстонии.
Вызов в Ревель был неожиданным для генерала Юденича, ибо незадолго до этого, 7 августа, он имел продолжительную беседу с главой союзной миссии генералом Гофом, в итоге которой он по просьбе английского генерала написал письмо эстонскому главнокомандующему генералу Лайдонеру о своем признании государственной независимости Эстонии, но при условии участия ее войск в походе на Петроград. Как видим, каждую вынужденную уступку союзникам Юденич стремился-таки использовать в интересах России.
Требование создания русского демократического правительства означало для генерала Юденича одновременно ликвидацию состоявшего при нем Политического Совещания и, больше того, оно находилось в прямом противоречии с телеграммой Верховного Правителя адмирала Колчака от 12 июня 1919 г. А.С. Сазонову и кн. Г.Е. Львову, а также самому генералу Юденичу, где совершенно точно были указаны его права в плане организации гражданской власти в Петрограде:
Указом Верховного Правителя генерал Юденич назначен Главнокомандующим русскими силами Северо-западного района; на него возложено создание временного гражданского управления на сообщенных ему основах, принятых Правительством для освобожденных частей России. Администрация Петрограда, при которой, конечно, будут использованы органы самоуправления и общественности, должна отвечать исключительно деловым задачам управления, порядка, безопасности, продовольствия и т.д. и отнюдь не приобретать какого-либо политического значения. В этом смысле нами даны инструкции Юденичу, которому предоставляется выбор сотрудников по его усмотрению с тем, чтобы окончательное их утверждение было сделано Правительством...{~94~}
В дополнение к этой телеграмме адмирала Колчака, генералу Юденичу за подписью министра внутренних дел В. Пепеляева и управляющего МИД И. Сукина была послана телеграмма от 12 июня 1919 г., где говорилось:
По занятии Петрограда допустите надежное авторитетное лицо к должности управляющего губернией. Также составьте Городскую управу во главе с Городским Головой из наиболее известных общественных деятелей, не запятнавших себя работой с большевиками. Разумеется, Вы не лишены возможности и найдете способы выяснить кандидатуры совместно с общественными кругами{~95~}.
Членам Политического Совещания при Главнокомандующем были хорошо известны эти директивы адмирала Колчака и его правительства. Поэтому они были весьма обеспокоены тревожными сообщениями Лианозова, требовавшего их немедленного приезда в Ревель.
10 августа на пристани в Ревеле А.В. Карташева, генерала М.Н. Суворова и В.Д. Кузьмина-Караваева встретил английский офицер, пригласивший их в британское консульство, где уже находились С.Г. Лианозов,
