армии.
Все эти планы рухнули, когда 9 июля 1919 г. пришел категорический приказ генерала Юденича о переброске всех частей корпуса на Нарвский фронт.
Полковники Бермондт и Вырголич, принявшие в свои отряды немецких инструкторов и некоторое количество немецких офицеров и унтер-офицеров из добровольцев, не пожелавших вернуться в Германию, отказались выполнить приказ генерала Юденича. Он был выполнен только полковником князем Ливеном. Вместе с ним выехал в Нарву и штаб корпуса во главе с генералом Яновым.
В середине июля в Нарву были переброшены два усиленных батальона из Ливенского отряда, стоявшие в Либаве, а вслед за ними технические части и батальон генерал-майора Верховского, стоявший в Риге.
31 июля с одним из последних пароходов, перевозившим войска в Нарву, — «Рппсезз Маг§иепЧе» князь Ливен прибыл в устье реки Наровы в Гунгербург, откуда на катере под трехцветным флагом отправился в Нарву. Его встречали командующий армией генерал А.П. Родзянко и его заместитель по отряду капитан К.И. Дыдоров.
В Нарве, будучи гостем у генерала Родзянко, князь Ливен вместе с произведенным в подполковники К.И. Дыдоровым добились объединения своего отряда на одном участке фронта и развертывания батальонов в полки, составившие 5-ю Ливенскую дивизию Северо-Западной армии (см. биографию полковника К.И. Дыдорова).
Пробыв около месяца в Нарве, князь Ливен, в связи с ухудшением его здоровья, был командирован генералом Юденичем в Лондон и Париж, с тем чтобы в то же время продолжать лечение. В Париже князь Ливен имел несколько встреч с начальником французского Генерального штаба генералом Вейганом, обещавшим доставить обмундирование «по крайней мере, на дивизию»{~13~}. Это намерение реализовано не было в связи с катастрофой, постигшей Северо-Западную армию в самом конце 1919 г.
В начале 1920 г. князь Ливен вернулся в свое родовое имение Мажотне, где после национализации, проведенной латышским правительством, ему был оставлен лишь небольшой хутор. Не имея возможности продолжать свою довоенную хозяйственную деятельность, он уехал снова во Францию, где попытался с помощью генерала Юденича организовать «сельскохозяйственную колонию» на юге, с тем чтобы на ней смогли работать и содержать себя семейные офицеры Северо-Западной армии.
Однако эта попытка не увенчалась успехом, и 16 мая 1921 г.{~14~} князь Ливен обратился к генералу Юденичу с просьбой финансировать его поездку на съезд в Бад-Рейхенгалле в Германии, с тем чтобы после съезда объехать лагеря, где еще находились офицеры Северо-Западной армии, с задачей, как он писал генералу Юденичу, «поддерживать связь и дух с теми, которые должны быть поддержаны... и укрепить их терпение». Генерал Юденич одобрил инициативу князя А.П. Ливена и, согласно резолюции на его письме, выслал ему чек на две тысячи франков.
В Рейхенгалле князь Ливен работал в военной комиссии, занимавшейся изучением положения русского белого офицерства в различных странах. Не рассчитывая, как он пишет, на интервенцию, комиссия рекомендовала «приготовиться к решительному моменту, который по всем данным может наступить очень скоро»{~15~}.
После съезда в Рейхенгалле князь Ливен посетил русский лагерь в Вюнсдорфе, где, как он писал, «подготовляются небольшие кадры из моих бывших подчиненных». «Если высший совет монархических партий найдет средства, — заключает он в своем рапорте-письме генералу Юденичу из Парижа, — то этот небольшой отряд в полном его распоряжении для всяких действий — активных или пропагандных»{~16~}. По-видимому, князь А.П. Ливен отдавал себе отчет в том, что Рейхенгалльский съезд не оправдал надежд на активные дей-
ствия в «решительный момент», равно как и на попытки сохранить воинские кадры в лагерях, готовые выступить как воинские соединения. Его помыслы принимают другое направление.
Уже в письме от 22 октября 1921 г. из Риги князь Ливен спешил довести до сведения генерала Юденича: «...Предполагается издание в Риге под моим главным редактированием, при ближайшем участии С.А. Белоцветова и И.С. Лукаша... Архива по гражданской борьбе с большевизмом». Говоря, что в первую очередь планируется собирать материалы, касающиеся Северо-Западного фронта, он сообщает, что «мы уже имеем в нашем распоряжении некоторое количество интересных дневников»{~17~}.
Высказывая надежду на то, что генерал Юденич одобрит это начинание, князь Ливен обращается с просьбой к генералу Юденичу доверить те исторические материалы, которые он сочтет нужным передать этому Архиву{~18~}.
Но и в этой области, в издательском деле, князю Ливену пришлось далеко не сразу преодолеть те трудности, на которые наталкивались в эмиграции и авторы, и издатели, и в особенности тогда, когда дело шло о публикации исторических материалов о Гражданской войне.
Рижский «Архив» так и не вышел в свет. Князь Ливен выехал снова во Францию и со свойственной ему энергией принялся за новое дело: открыл в Париже гараж, где могли обучаться вождению машин и автомобильной механике офицеры, вынужденные зарабатывать себе на жизнь часто непосильным физическим трудом. Из этого гаража вышло немало шоферов парижских такси{~19~}. Но дело, будучи больше благотворительным, чем коммерческим, продолжалось недолго. Тем более что сам князь Ливен занимался больше делами в Союзе военных инвалидов и в других военных организациях. Гараж продержался до 1924 г.
Между тем, на пути из Парижа в Ригу, князь Ливен почувствовал себя плохо — раненая нога совсем ослабела. В связи с этим он обратился с пути из Висбадена к генералу Юденичу с письмом, в котором отражены как обстановка в Риге во время проезда через нее советской делегации в Геную{~20~}, так и материальное положение его самого. Это письмо мы приводим полностью.
У1езЬас1ег1 (АПетадпе) Напза-НоЫ Мая 19-го 1922 г.
Ваше Высокопревосходительство, Николай Николаевич.
Ужасно мне неприятно обратиться к Вам с личной просьбой, но надеюсь, что обстоятельства, в которых я нахожусь, объяснят этот шаг.
В Ригу я сейчас вернуться еще не могу. Мою жену и более 100 русских в Риге арестовали, во время проезда большевистской делегации из Москвы в Геную под подозрением организации заговора на драгоценную жизнь членов делегации. Жену через 2 дня освободили, но при обыске в моей квартире полиция забрала всю мою переписку. Я находился в пути в Ригу, но получил вовремя телеграмму не возвращаться, пока там не успокоятся.
Я хотел воспользоваться временем, чтобы подлечить ногу, которая вместо того, чтобы крепнуть — слабеет. Здешний доктор специалист установил, что вследствие того, что бедренная кость при моем ранении перебита, наступило недопитание всей кости правой ноги, а потому и прогрессирующее ослабление ноги.
Нехотя приходится мне теперь ложиться на операцию бедренной кости, которая будет сделана мне на будущей неделе. Затем мне придется пролежать 7 недель в гипсе. Зато, мне обещают восстановление деятельности ноги.
К сожалению, мое финансовое положение отчаянное. То есть в Латвии я могу не богато и не удобно, но кое-как прожить. За границей у меня ничего не имеется, и получить ниоткуда не могу. У жены есть кое- какие мелочи, которые я отвез в Париж, в марте, но до сих пор ничего не удалось продать.
Моя просьба сводится к тому: можете ли Вы мне теперь помочь на два месяца по 500 фр. в месяц, это на германскую валюту хватит для лечения. Я не могу Вам обещать срок, в который я возвращу этот долг, но постараюсь это при возможности сделать. Я обращаюсь к Вам, Ваше Высокопревосходительство, п [отому] ч[то] Вы всегда были добры ко мне и видели меня вскоре после моего ранения в 1919 г.
Прошу передать мое почтение Вашей супруге и поклон кап. По-котило.
Искренно уважающий Вас и преданный
А. Ливен.
На письме пометка рукой генерала Юденича: «Послал чек на 500 Гг., когда будет уведомление о получении, пошлю второй на 500 1г.».
Генерал Н.Н. Юденич послал князю Ливену не только деньги, но и письмо. Разыскать его нам не удалось. В ответ на него в своем письме от 5 мая 1922 г., написанном еще на больничной койке, карандашом, князь Ливен писал: «Сегодня хочу только поблагодарить Вас не только за присланный чек 500
