этим домам особый шарм «шестидесятых годов», как антиквары именовали одну из самых блестящих эпох XX века. Большинство подобных зданий было разрушено, им на смену пришли гигантские комплексы безопасных зон. Таким образом, этот квартал представлял собой что-то вроде музея, но только обитаемого. Во всех виллах жили люди: то были служебные квартиры высокопоставленных чиновников.
Прийти сюда Кейт решила сама, ни с кем не советуясь. Она попросила устроить ей эту встречу еще до того, как познакомилась с Анриком, и не была уверена, что он бы ее поддержал. Так что теперь она чувствовала себя едва ли не заговорщицей и поэтому, сама того не желая, то и дело ускоряла шаг.
На домах не было ни номеров, ни каких-либо других опознавательных знаков. К счастью, при входе в квартал девушке вручили карточку, которая автоматически указывала дорогу. В зависимости от того, куда надо было повернуть, в правом или левом углу начинала мигать электронная стрелка. Когда Кейт подошла к дому, который искала, карточка сама активировала звонок. Дверь распахнулась, и девушка вошла в просторный холл, выложенный черно-белой плиткой. У окон, словно часовые, выстроились лимонные деревья в кадках. Навстречу, протягивая гостье руки, вышла элегантная женщина, облаченная в легкие голубые брюки, зауженные книзу, и очень дорогую белую блузку из какой-то натуральной ткани.
— Входите! — воскликнула она. — Я так рада вас видеть!
Кейт, не задумываясь, протянула руки навстречу женщине и ответила на рукопожатие. Руки у хозяйки оказались шершавыми и узловатыми. Хотя ее пальцы были унизаны тяжелыми кольцами, это не помогало скрыть легкую деформацию суставов. Руки выдавали возраст дамы, резко контрастируя с ее молодым, почти детским лицом. Она стояла против света, а потому следы множества пластических операций, благодаря которым ей удавалось выглядеть такой юной и свежей в столь почтенном возрасте, сделались почти неразличимыми. Едва коснувшись тонких, легких пальцев Кейт, женщина скривилась и отдернула руки, словно от ядовитой жабы.
Но голос ее в ту же секунду зазвучал вдвое приветливее, чем раньше:
— Присаживайтесь! — вскричала она. — Грег не заставит себя ждать. Он сейчас проводит важное совещание, но очень скоро присоединится к нам.
Кейт окинула взглядом шикарную гостиную. Секрет этой роскоши был прост и сводился к двум словам: пустота и простор. Свободное пространство, которого здесь было так много, отныне считалось редкостным сокровищем. Подавляющее большинство глобалийцев ютилось в крохотных, непомерно дорогих квартирках. Все больше людей, особенно из необеспеченных слоев общества, а значит, прежде всего, из молодежной среды, были вынуждены селиться в коммунальных квартирах. Кейт посчитала про себя, сколько человек могло бы одновременно жить в этой гостиной, и решила, что как минимум двадцать пять.
— Брат мужа много о вас рассказывал, — усаживаясь, сказала хозяйка.
— Мне очень приятно об этом слышать, мадам.
— Что вы! Называйте меня просто Мод.
И Мод улыбнулась, очаровательно наморщив носик, так что стали особенно заметны крохотные рыжеватые веснушки у нее на скулах. Эти искусственные украшения были расположены с большим вкусом. Глядя на них, Кейт со своими черными родинками, разбросанными без всякого порядка, чувствовала себя сорняком на фоне садовой розы.
— Значит, — снова заговорила Мод, всем своим видом выражая живейшую заинтересованность, — вы воспитывались в Анкоридже?
— Да, ма... Да, Мод.
— Грег как-то раз ездил туда, навещал брата. Я сама там никогда не была. Кажется, там очень суровый климат. Наверное, когда ломаются кондиционеры, это не жизнь, а сущий ад.
— На моей памяти такое случилось всего один раз.
— Что ж! Тем лучше, милочка. Тем лучше.
Мод встала, чтобы разлить напитки, и изящным жестом протянула Кейт бокал апельсинового сока.
— Знаете, когда брат моего мужа решил туда уехать, мы все были в ужасе. Такой живой, умный мальчик, с таким блестящим будущим. Вот так все бросить... И ради чего? Чтобы возиться с
Сколько бы Мод ни улыбалась и как бы ни следила за выражением своего лица, на нем явственно читалось отвращение, которое вызывало у нее это слово.
— К счастью, он наконец вернулся и живет теперь нормальной жизнью. Вы виделись с ним с тех пор?
— Нет. Я позвонила ему только для того, чтобы попросить устроить мне встречу с вашим мужем.
— Он в тот же день перезвонил нам. Видите, какой он внимательный... Грег всегда прислушивается к брату, несмотря на всю свою занятость. Он не смог сразу вас принять, потому что, как вы наверняка знаете, в это время как раз шли выборы.
— Нет, я не знала. Они так часто проводятся...
Возмущение, отразившееся было на лице Мод, в одно мгновение скрыла изящная гримаска, виртуозно разученная как раз для таких случаев. Мод захлопала красивыми ресницами.
— Как бы часто ни проводились выборы, от этого они не становятся менее важными, — назидательно проговорила она, давая понять, что только по своей доброте снисходит до подобных объяснений. — Те 98% избирателей, которые обычно воздерживаются от голосования, забывают об этом, но они допускают большую ошибку.
Кейт не знала, что ответить. На ее счастье как раз в это время в дверях появился Грег. Лицо Мод совершенно преобразилось. Придав своему взгляду приличествующую случаю нежность, она впилась глазами в мужа. Тот, не замечая больше ничего вокруг, потянулся к ней, как утка, услышавшая манок, подошел и поцеловал жену. Мод, крепко вцепившись в него, повернулась к Кейт, чтобы представить гостью.
— Это юная ученица твоего брата Тима. Помнишь, он звонил насчет нее?
Грег посмотрел на Кейт отсутствующим взглядом. Девушка готова была побиться об заклад, что депутат явился не с совещания, а просто несколько часов кряду просидел перед экраном, не отрываясь от чемпионата по крикету.
— Ах да! — воскликнул он с некоторым опозданием. — Вы хотели срочно поговорить со мной...
Кейт почувствовала, что Грег не так предубежден против молодежи, как его жена. Но не скрылась от нее и причина такого расположения: теперь ей казалось, что депутат слишком уж сверлит ее глазами.
— Давайте присядем, — предложила Мод и уселась первой, ожидая, что все последуют ее примеру.
Но Кейт осталась стоять.
— Да,— выпалила она. — Мне очень срочно надо с вами поговорить. Это дело политической важности.
— Политической важности? — переспросил депутат, не скрывая, как сильно его это забавляет.
Она ответила, стараясь говорить как можно более серьезным и холодным тоном:
— Да, политической. Точнее говоря, речь идет о борьбе с терроризмом.
Грег быстро переглянулся с женой. Казалось, Мод безмолвно спрашивала, не лучше ли будет поскорее выгнать непрошеную гостью. Но не прочла во взгляде мужа ничего, кроме страха, а потому не сдвинулась с места. Это все было вполне в духе Тима, вечно он подсылал к ним каких-то подозрительных личностей, которые могли навлечь на них серьезные неприятности.
Воспользовавшись замешательством хозяев, Кейт рискнула пойти ва-банк.
— Могу я поговорить с вами с глазу на глаз?
— Что ж... — промямлил Грег, — тогда пройдемте... в мой кабинет...
Мод никогда не позволяла мужу секретничать у нее за спиной, а потому попыталась возразить. Но Грег с выражением, которое означало, что здесь бояться нечего и все равно уже ничего не поделаешь, простонал, обращаясь к жене:
— Ну, раз это дело политической важности...
Депутат пропустил Кейт вперед и провел ее на второй этаж. Большой экран, висевший в кабинете, действительно оказался настроен на спортивный канал. Хотя это было и глупо, Кейт все равно порадовалась про себя, что не ошиблась насчет совещания. Грег выключил телевизор и уселся за свой рабочий стол.
