По гудкам поднимаются рукина прощанье под первой звездой...Так за гордые годы разлукиулетело семьсот поездов.На последний приду пассажироми по взлету второго звонкараспечатаю пачку «Памира»,закурю и взгляну на закат.Через версты и станции странствий,далеко в деревенском домуя скажу: — Незабытая, здравствуй!..Бровью дрогну и шапку сниму.Не спрошу даже, рада ль, не рада,как жила, как страдала тоской,оглянусь и спокойно присяду,смелый, каменный, весь городской.Расскажу, как отдал я без горяжар лихой холостяцкой порыза Турксиб, за Аральское море,за высоты Магнитной горы,брал знамена своими руками,и под ними ходили друзьяв города перекладывать камни,льды ломая и грозам грозя.Только скажешь: — Орленок мой! Сильный!Прилетел ты, не опоздал,я сама по тебе не грустила,поджидала, как ждут поезда.И напомнишь, немного робея,что, пожалуй, за тысячу днейбыли наши глаза голубее,а густые ресницы темней...Хорошо! По вчерашнему следувсходит солнце и время летит.И куда ни пойду, ни поеду,горный город встает на пути.
1934
Звезды падают дождем
Где ты шел, сибирский леший,через мир и через громпо дороженькам нездешнимс колдованным топором?Ждал тебя я год и месяцв наши горные краяи поверил: спета песнясоколиная твоя.Вечер был. Сверкали звезды.И стоял товарищ мойчернобровый, грандиозный,бородатый и прямой.Он сказал: — Под небом синимшел любою стороной,нету города в России,не отстроенного мной.Он сказал: — А в смысле песниразговором не забавь,в небе звездочкой чудеснойобозначена судьба....Ночь налево, ночь направо,больше нечего сказать —триста звезд глядело прямов наши звездные глаза,и одна с зеленым цветом, —будто цветик полевой,по неведомой приметезнала друга моего.