эмблемой на левом рукаве.
Повесив автомат на плечо, я снял капюшон, а затем и противогаз:
— Добрый день!
— И вам не хворать!
— Капитан Заславский, Торжокский гарнизон.
— Федоскин Александр Ильич, начальник смены охраны, понимаешь, — вежливо представился старший. — А это Михаил, сотрудник наш. Что ж это вы, тащ капитан, прям так на вертолете из Торжка и прилетели?
— Прям так и прилетели, — не стал отрицать я очевидного факта, одновременно присаживаясь на потертый стул. В ногах правды нет, особенно если мотыляешься, обернутый в плотную резину.
— Что за кабздец в Твери приключился? — Старший из сторожей налил в стакан воды из графина и подвинул его ко мне. — Там же вроде ничего такого химического не было.
— А что, — сделав глоток, поинтересовался я у него, — видели, как громыхнуло?
— Видели и слышали. Мы как раз на смену с Мишкой заступили. Как раз проводили наших, тут и шарахнуло! Вспышка, неяркая такая, вроде зарницы, а минуты через две уже громыхнуло. Чуть, блин, стекла, на фиг, не повылетали! Ну а потом уж электричество отрубилось. Что стряслось-то, капитан?
— Война.
— Ух, бля! Дожили, стал быть? — Особого удивления на лице собеседника я не заметил. — И чем по Твери жахнули? Парой мегатонн, да?
— Поменьше чутка. Мы в сто килотонн заряд определили. А в дамбу когда попали?
— Через час где-то. В десять с копейками. Так что, нам теперь гражданской обороной заниматься? Или сразу в военкомат топать? У меня возраст все еще призывной.
Я задумался:
«С одной стороны, эти двое мне никто и, по большому счету, заботиться о них я не обязан. Но по другому, гораздо большему счету, бросать вот так своих я не привык и привыкать не собираюсь!»
— Вы сами откуда будете?
— Я местный — из Мокшино, а Мишка — он из Клина сюда мотается.
— Служили?
— А как же! Мы ж деревенские.
— А с птицефабрикой что случилось?
— Дак закрыли ее уж два года как. «Город будущего», мать его за ногу, строят! — усмехнулся мой собеседник.
— Херово! Мы разжиться продуктами хотели, ну и на будущее под контроль взять.
— А я не спорю, что херово, — согласился пожилой. — Но взять тут нечего, коттеджи эти, — он покосился на окно, — только-только отстроили. Если только технику прихватизировать, но к вам ее без моста фиг угонишь.
— А у «Кнакера» что творится? — вспомнил я местный супермаркет, где мы частенько затаривались продуктами по дороге на дачу.
— А кто ж его знает? — пожал плечами сторож. — Как громыхнуло, так мы тут все время сидели, только до ветру и отходили.
— Могу вас с собой взять, — предложил я собеседникам. — Родня в деревне есть?
— Не, я один, да и Мишка пока бабой постоянной не обзавелся. Я так понимаю, мобилизация?
— Вроде того… Три минуты вам собраться! Если, конечно, готовы с нами ехать?
— Готовы, о чем разговор? Хрен ли тут сидеть и в одиночку подыхать? Мишка! Хорош глаза таращить, доставай манатки из шкафа!
— Кстати, что у вас за стволы? — задал я давно занимавший меня вопрос, наблюдая, как младший из сторожей вытаскивает из-под топчана спортивную сумку и запихивает в нее скудный личный скарб новых бойцов моего отряда.
— «Макарки»-резиноплюи, ничего более серьезного начальство нам не дало, — сокрушенно покачал головой Федоскин, споро очищая от запасов немудреной снеди старенький «Минск».
«Черт знает что — за такие деньги у них еще и электричество отключают! Я думала, у них своя электростанция есть!» Татьяна придавила педаль акселератора, и ярко-красная «Ауди». рыкнув мотором, ускорилась, с аппетитом поглощая асфальт ухоженного, хоть и узкого шоссе.
«А может, это и хорошо, что электричество пропало — все равно мне тут уже надоело! — размышляла девушка, направляя любимую „тэтэшку“ в очередной поворот. — Как Маринка с Валерой уехали, так вообще скукотища настала. А в фитнес я и в Москве сходить могу, а не в этой „деревне для дипломатов“».
Электричество в элитном комплексе отдыха пропало часов в десять утра, как раз в тот момент, когда Татьяна сидела в сауне. Погас свет, перестали работать насосы в бассейнах, выключилась «каменка» в сауне. Тихо кляня все на свете, немногочисленные в этот час посетительницы кое-как оделись в темноте и отправились разбираться с администратором. Однако выяснилось, что электричества нет во всем главном здании — даже кассовые терминалы на ресепшене не работали. В довершение всего пропала мобильная связь. «Подстанция полетела!» — разводили руками работники одного из лучших в стране еще с советских времен санатория.
Минут через сорок запустили местные генераторы, и появился свет, правда, как посетовала одна из местных работниц, мощности их хватало только на освещение и обслуживание первоочередных служб вроде кухни. Даже в главном холле вместо привычной иллюминации работали несколько светильников.
В комплекс «Завидово» ее «сослал» отец, точнее, не «сослал», а выжил. Попала шлея папашке под хвост, и генерал-лейтенант, уставший от постоянных загулов любимой дочки, строго-настрого приказал, чтоб неделю она в городе не появлялась. А отца в семье было принято слушаться беспрекословно.
«Маман небось сейчас по Барселоне рассекает, я же, словно жена декабриста, в этой глуши!» Тут Таня несколько покривила душой, поскольку по рассказам матери знала, что бывают дебри и пострашнее Тверской губернии.
«Интересно, что это за дым? — обратила наконец свое внимание на грязно-серый султан у горизонта „культурная московская барышня“. — И вертолет в небе кружит… Причем боевой, а не эмчеэсовский…» — хоть отец и давно уже обретался в московских штабах, а не в гарнизонах, но некоторое представление об армии Татьяна имела. А если сравнить с познаниями ее подруг, то и вообще — была ходячей Военной энциклопедией, что, впрочем, от этих самых подруг тщательно скрывала. Как и от друзей мужского пола. Слишком свежо было воспоминание о презрительной усмешке одного изящного молодого человека, с которым она познакомилась на первом курсе. «Так ты что, дочка „сапога“?!» — спросил Илюша, после того как папа заглянул к ней в комнату и объявил, что «личный состав приступает к приему пищи через пять минут». Она тогда проплакала несколько часов, кусая мокрую от слез подушку.
Вот и пришлось научиться маскироваться и делано смеяться, если кто-нибудь из приятелей рассказывал анекдоты вроде бородатого: «Папочка, я хочу, чтоб слоники побегали!»
Изящное купе, изготовленное мастерами Ингольштадта, вылетело на прямую, ведущую к Ленинградке, и тут Таня, оторвавшись от разглядывания окрестностей, внезапно увидела, что дороги дальше нет — поперек полотна стояла фура. Еще даже не осознав, что делает, девушка ударила по тормозам. Педаль забилась под ногой, словно живая — сработала АБС.[41] Но скорость «Ауди» была слишком велика, и Татьяна поняла, что остановиться машина не успеет. И тогда она вспомнила, что рассказывал один из ее кавалеров, увлекавшийся уличными гонками.
Переключившись с четвертой передачи на вторую, она одновременно вывернула до упора руль и придавила педаль газа… Взревел, раскручиваясь, турбированный мотор, завизжали, испуская клубы дыма, все четыре покрышки… «Аудюха» проехала несколько метров боком, затем ее развернуло и закрутило на месте.
— Кажется, пронесло! — сама себе крикнула девушка, когда ее автомобиль остановился, не доехав до преграды буквально несколько метров. — Молодец я!
Мощнейший выброс адреналина не позволил спокойно сидеть на месте. Отстегнув ремень, отважная гонщица вылезла наружу и принялась ходить вокруг машины.
«Какого черта они тут раскорячились?! Сейчас я им задам! — Она двинулась к кабине грузовика, но
