курток и распустив ножами их на тряпки, они щедро полили кучу тряпья маслом из найденной там же банки (хорошим водилой был покойный Щелоков!). Гораздо дольше они провозились с прокладкой провода. Глядя на то, как они медленно отходят по полю к ближайшим кустам, я весь извертелся. Немцы могли появиться в любую минуту. Наконец в наушнике раздалось:
- Фермер в канале. Мы залегли.
Связавшись с Люком, Бродяга выяснил, что они уже добрались до смолокурни, и что там чисто.
- Разгружайся и назад за остальным хабаром. Только до поля пару сотен метров не доезжай, - распорядился заместитель командира.
Томительно потянулись минуты ожидания. Приняв решение не класть все яйца в одну корзину, Бродяга отправил на новую базу не только все наше барахло, но и Алика с Люком и Доком. После чего обратился ко мне:
- Тош, а давай-ка мы влево метров на сто сместимся. Если что, пальбой отвлечем внимание от мужиков, а они кустами отползут. И на дорогу к смолокурне фрицев явно не наведем. Если что, оторвемся по лесу.
Я с сомнением посмотрел на Сашу. Мне тридцать пять и я два раза в неделю плотно тренируюсь, а ему пятьдесят два, большая семья, и сидячая работа.
- Точно оторвемся?
- Будь спок!
«Ну, спок, так спок» - подумал я.
Потратив минут десять на поиск новых позиций, мы приготовились ждать. Мне нашлась чудная норка под кривоватой раздвоенной сосной, (причем, между корней там была чудесная естественная амбразура!), а Бродяга отошел метров на десять, вглубь леса и устроился для стрельбы с колена за упавшей трухлявой березой. Спустя тридцать семь минут (на этот раз я засек время по часам) на дороге показались немцы. Традиционное охранение на мотоциклах, за ними опять грузовики. Приглядевшись в бинокль, я тронул пальцем тангенту:
- Арт вызывает Фермера.
- Фермер в канале, - прошипел наушник.
- Командир, девятая машина - радиостанция, десятая - штабной автобус.
- Понял тебя. Отбой.
Да, нам повезло, как выяснилось много позже, это ехал штаб пехотного полка.
Головной дозор проскочил приткнувшуюся на обочине полуторку, даже не снизив скорость. Еще бы, сколько за последний месяц они видели наших машин на обочинах пыльных дорог! К тому же машина была явно не «на ходу».
Когда автобус поравнялся с разбитой машиной, мы увидели, как кабина грузовика скрылась в дымно- оранжевом облаке взрыва, скрывшем и автобус. Когда дым поднялся вверх, стало заметно, что автобус горит…
Что тут началось! Идущий за автобусом легкий броневик остановился, его башенка завертелась, солдаты горохом посыпались из грузовиков, часть из них бросилась в кювет, где и залегла. Как мне удалось рассмотреть в бинокль сквозь дым и пламя, нам сильно повезло. По летнему времени часть окон в автобусе была открыта и выброшенная нашей «хлопушкой» горящая жидкость залетела внутрь. Судя по тому, что пламя было не только на внешних панелях кузова, но и отдельные языки вырывались наружу изнутри автобуса, ехавшим внутри штабным должно было порядком достаться. Жаль только, что осколочный эффект был практически нулевой. Как бонус мы получили горящую полуторку, в кузове которой медленно разгорались уголовные дела и архивы.
Немцы пока не стреляли, казалось, что они не очень понимали, что произошло. Взрыв, но никто не стреляет, с другой стороны, мина получилась какая-то слишком избирательная. Включив микрофон, я тихонечко спросил:
- Фермер, здесь Арт. Вы как?
Через несколько томительных секунд хриплый голос ответил:
- Нормально. Ползем.
- Если что, мы с Артом отвлечем их на себя, - вступил в разговор Бродяга.
Через десять минут, показавшихся мне вечностью, командир снова вышел на связь:
- Фермер в канале. Мы уползли уже на полсотни метров. Как понял, прием
- Понял тебя хорошо. Мы наблюдаем. Отбой.
Суета на дороге приняла более организованный характер: подбежавшие медики оказывали раненым пассажирам автобуса первую помощь, солдаты уже не толпились на обочине, а растянулись по периметру, но ввиду отсутствия явного противника от дороги не уходили.
Мы уже собирались сниматься, как неподалеку от памятного по утренним событиям пригорка началась какая-то непонятная суета.
- Арт, Бродяга в канале. Что это они там задвигались, не видишь?
И тут до меня дошло!
- Бродяга, Арт в канале. Это они унтера, которого Люк с утра подстрелил, нашли.
И точно, на дорогу вынесли тело. Одновременно с этим, большинство солдат, «пасших» поле, стали перебираться на другую сторону дороги, а броневичок дал несколько длинных очередей по кустам.
Нажав тангенту, я сказал Бродяге:
- Похоже, пора сниматься с якоря.
- А никого подстрелить не хочешь? - ответил тот.
- Нет, я не снайпер, а винтовку эту вообще первый раз в руках держу. И кто говорил, что главный принцип диверсанта: «Тихо пришли - тихо ушли» и «да не было тут никого». Так что пошли потихоньку!
В разговор включился командир:
- Фермер Арту и Бродяге. Отходите. Как поняли, отходите.
И мы хором ответили:
- Поняли тебя хорошо. Отбой.
….
Не буду подробно описывать, как мы добирались до смолокурни. Единственное, что запомнилось - это бормотание Бродяги:
- «А провода они утянули или нет? А то ведь найдут - прочесывать начнут… Писец котенку тогда…»
Пройдя метров восемьсот, по еле видимой в траве дороге (судя по всему, по этой просеке в последние несколько месяцев мало ездили), мы были перехвачены сидевшими в секрете Тотеном и Доком. Они сообщили нам, что командир с Казачиной опередили нас буквально на десять минут, и, скорее всего, уже пьют чай на базе.
Так называемая смолокурня, представляла из себя группу из трех сараев разного размера и двух каменных смолокурен, разместившихся на большой поляне, размером примерно пятьдесят на пятьдесят метров. Здоровенная куча бревен и сосновых пней возвышалась на противоположной от дороги стороне поляны. Густой запах скипидара висел в воздухе.
Наши разместились в одном из сараев, где люди, работавшие на смолокурне, устроили что-то вроде «комнаты отдыха»: грубо сколоченный стол, три лавки и чугунная печка с плитой, отгороженные от остального помещения щелястой дощатой перегородкой. В большом помещении был, по-видимому, склад для инструмента. На стене я заметил пару ржавых топоров и пил, висящих на деревянных крюках. В углу стояло несколько деревянных же бочек испускающих одуряющий аромат скипидара. Подняв крышку на одной из них, я обнаружил, что она полна старой, уже помутневшей, живицей. Из-за перегородки выглянул Фермер:
- Тоха, хорош, там лазать. Иди сюда - поговорить надо.
- Секунду, Сань. Я только посмотрю.
- Да нафига тебе эта вонялка?
- Эх, товарищ майор, товарищ майор. А огневые фугасы мы из чего делать будем? О, а вот и
