Я побежал к своей «ладушке». Мне срочно нужен был Бероев.
14. Мы
Я едва успел утвердиться на сиденье и завестись, как телефон у меня в кармане подал голос сам.
– Алло?
Это и был Бероев.
– Приветствую вас, Антон. Наговорились с Праттом?
Я аж передернулся, как вылезший из мутной речки старый кобель.
– Кого пасете – меня или его?
– Его, разумеется.
– Слышали разговор?
– Слегка. Жучка ещё не вогнали, к сожалению, но лазерным микрофоном стекло машины слушали. Он, увы, тоже не фраер – мотор-то все время работал на обогрев, вибрация здорово мазала…
– Вы где?
– Неподалеку. Но уже становлюсь дальше – Пратт поехал, мы за ним. Я так понял, он вас покупал.
– Да. Вообще-то мне конец, меня в газете засветили.
– Демонстрацию я, представьте себе, заметил. Вы та ещё штучка, Антон. Сколько меня ждет новых сюрпризов?
– Не до шуток, Денис. Впору с собой кончать, на самом-то деле.
– Не надо. Вы мне нужны, я ещё не нашел истину.
– Я тоже.
– Вместе легче.
– Быть с вами вместе, Денис, как я погляжу, себе дороже. Надеюсь, мою квартиру вы своими микрофонами слушать не станете?
Я спросил и сразу вспомнил, как утром Бережняк спросил меня: надеюсь, внизу засады нет?
Вот житуха пошла. Куда ни кинь…
– Нет, разумеется, – ответил Бероев.
Скажет он, держи карман шире. Это я мог Бережняку ответить честно; а Бероев, как бы он лично ко мне ни относился – на работе. Хуже того – на ОКЛАДЕ. Всего можно ожидать.
Хоть он мне и нравится – но это вот обстоятельство надо постоянно иметь в виду.
– Антон, нет, – будто угадав мои мысли, повторил он. – Нет. Честное слово.
– Ладно, – сказал я, – проехали. Дурацкий вопрос. Как Жарков?
Бероев засопел.
– Пропал.
– То есть что значит пропал?
– Вот то и значит. Лучше не травите душу, не злите меня, я и так злой. Мы вычислили Пратта, это его ездка на работу, где сигнал Жарков поставил. Водили его весь день, но он – никуда. А спохватились – дома Жаркова нет, на работе нет… Вилы!
– М-да, – сказал я. – Через месячишко вынырнет где-нибудь в Люксембурге и начнет интервью раскидывать и книжки писать, как у нас все продано-куплено, испачкано-измызгано, но все равно он любит свою великую Родину шибче всех, кто тут остался…
– Почитаем, – сказал Бероев и, поразмыслив, добавил: – Если не поймаем.
Потом подумал ещё и сказал:
– Хотя я предпочел бы поймать.
Ну и выбор у меня. Опять.
Была не была, пусть думает, что хочет! Пусть просвечивает меня своими лазерами. А вот Жаркова я урою. Жаль, не считалось у меня с Пратта, сколько и на какой счет Жарков получал за каждый переданный Веньке список… Да и вряд ли он только этим занимался. Ценный кадр был, наверное. Урою. Будь что будет.
Конечно, даром мне это не пройдет. Товарищ Бероев из меня потом всю душу вынет этак по- товарищески, выясняя, как я ухитрился…
Все одно пропадать. А Жаркову прощения нет. За сирот и вдов, за слезы матерей… За Сошникова, за Бережняка. Словом, за Пятачка-а-а!!!
Будь что будет.
– Денис, – сказал я, – сейчас вам будет ещё сюрприз. Извините, что по телефону, но время поджимает. Кто услышит – я не виноват.
– Ну? – опасливо спросил Бероев.
