Англии. Дело в том, что Версальский договор 1919 года нарушил условия перемирия 11 ноября 1918 года и был гораздо более унизительным и суровым, чем ожидали немцы. Страна оказалась расчлененной, ее финансы разрушены, государственная система рухнула.
Конечно, Германия, примерно так же поступившая с Россией, в Версале была абсолютно беспомощна. Но в 1938 году немцы были готовы отомстить растерянному и не понимающему что происходит Западу.
К тому же Соединенные Штаты не испытывали желания вмешиваться в европейский конфликт. Страна была настроена изоляционистски, действовал закон о нейтралитете, а президент Рузвельт поддерживал политику Чемберлена. (Хотя, как мы вскоре увидим, через некоторое время он изменит точку зрения и будет стремиться вовлечь США в войну, которая сулила огромный выигрыш.)
В известном смысле повторялся сценарий, приведший к Первой мировой. При этом нужно вспомнить, что тогда у России не было прямой заинтересованности вступать в войну, она была втянута в нее, следуя прежде всего стратегии Лондона сохранять баланс сил путем организации соответствующих коалиций. Не забудем и финансовую зависимость Санкт-Петербурга от Парижа.
Можно попробовать воспроизвести ход размышлений Сталина. Предлагаем такую версию: «Война в Испании помешала нам создать договор коллективной безопасности. Англичане и французы нас испугались и хотели бы, чтобы мы ушли с Пиренеев. И наверное, нам придется уйти. Но Германия от этого усилится, а Чемберлен, Даладье и я окажемся разъединенными. Сейчас Гитлер хочет захватить пол-Чехословакии, а то и всю целиком. Может быть, это всех нас объединит. А если не объединит? Тогда мы так и останемся без союзников».
Двадцать пятого мая 1938 года наркоминдел Литвинов предложил созвать совещание начальников генеральных штабов СССР, Франции и Чехословакии и обсудить вопросы военной помощи Праге.
В тот же день Гитлер, следуя совету англичан, заявил об отсутствии у Германии агрессивных планов в отношении Чехословакии.
(Кратко упомянем о локальном вооруженном конфликте СССР с Японией у озера Хасан 29 июля — 11 августа того же 1938 года, который завершился победой советской стороны.)
Несмотря на все усилия Сталина и его группы, положение все более обострялось. Это было зафиксировано в заявлении Майского лорду Галифаксу 17 августа, в котором подчеркивалось, что СССР разочаровывается в политике Англии и Франции, которая является слабой и близорукой и поощряет агрессора к дальнейшим «прыжкам». Сталин возлагал на Запад ответственность за «приближение и развязывание новой войны».
Впрочем, он не знал, что уже все решилось. Еще 6 августа посол Великобритании в Германии сообщил германскому МИДу, что Англия не станет рисковать из-за Чехословакии жизнью ни одного моряка или летчика и что обо всем «можно договориться» без применения силы.
Поэтому, пока Литвинов заявлял о поддержке Чехословакии, а Сталин еще надеялся на благоразумие Запада, судьба Чехословакии стала плачевной.
Черчилль пишет, что военное положение Германии не было превосходным. Для разгрома полуторамиллионной чехословацкой армии и для прорыва или обхода линии богемских крепостей понадобилось бы 35 дивизий. Укрепления Западного вала («линия Зигфрида») на границе с Францией еще не были достроены, а Франция могла бы выставить против Германии 100 дивизий. Поэтому в случае выступления Франции и СССР в защиту Чехословакии немецкая армия могла бы выставить против Франции только пять кадровых и восемь резервных дивизий.
«Разумным людям представлялось невероятным, чтобы великие нации-победительницы, обладавшие явным военным превосходством, еще раз свернули с пути, диктовавшегося им не только долгом и честью, но и здравым смыслом и осторожностью. Кроме всего этого, существовала Россия, связанная с Чехословакией узами славянства и занимавшая в то время весьма угрожающую позицию в отношении Германии»335.
Однако руководство Франции испытывало сильную тревогу и попыталось повлиять на позицию Англии. В некоторой степени это ему удалось. 10 сентября министр иностранных дел Франции Боннэ прямо спросил английского посла, как поддержит его правительство Францию, если та после нападения Гитлера на Чехословакию объявит мобилизацию.
Ответ был получен: в первые шесть месяцев Англия отправит на помощь союзнице две немоторизованные дивизии и 150 самолетов. Черчилль саркастически замечает: «Нужно признать, что, если Боннэ искал предлогов для того, чтобы покинуть чехов на произвол судьбы, его поиски оказались небезуспешными»336.
Двенадцатого сентября накануне встречи с Гитлером в Берхстесгадене Н. Чемберлен так определил перспективу: «Я сумею убедить его, что у него имеется неповторимая возможность достичь англо-немецкого понимания путем мирного решения чехословацкого вопроса. Обрисую перспективы, исходя из того, что Германия и Англия являются двумя столпами европейского мира и главными опорами против коммунизма, и поэтому необходимо мирным путем преодолеть наши нынешние трудности… Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех, кроме России»337.
Еще в середине августа Политбюро приняло решение сконцентрировать на границе с Польшей и Румынией до тридцати пехотных и десяти кавалерийских дивизий, чтобы продемонстрировать готовность защитить Чехословакию. Предполагалось, что Польша не пропустит войска, но Румыния при соответствующей позиции Лиги Наций — пропустит.
Сталин делал все возможное, чтобы удержать ситуацию. Однако после встречи британского премьера с фюрером 15 сентября в Берхстесгадене на совещании английских и французских министров в Лондоне был выработан план «разрешения чехословацкого вопроса».
Вот его основные пункты: Судетская область передается Германии, новые границы Чехословакии определяет международная комиссия, договоры Чехословакии с Францией и СССР аннулируются, но взамен Чехословакия получает международную гарантию с участием Англии и Франции.
Девятнадцатого сентября план был передан Бенешу. Чехи возмутились.
Двадцатого сентября чехословацкий посланник в Москве З. Фирлингер запросил, готова ли Москва оказать «незамедлительную и действенную помощь, если Франция останется верной пакту». Ответ был утвердительным. Сталин еще питал надежду.
И Прага отвергла предложенный план.
В ночь на 21 сентября Чемберлен связался с Даладье и направил Бенешу ультиматум: либо Чехословакия принимает план, либо остается без защиты в случае германского нападения.
Двадцать первого сентября чехословацкое правительство дрогнуло.
В дальнейшем еще произошли встреча Чемберлена с Гитлером, споры и согласования, но, по существу, дело было закончено. Как писал Майский, Запад купил себе мир «за счет третьей стороны».
Для подтверждения того, как влияла национальная стратегия на ситуацию 1938 года, обратимся к свидетельству советского посла в Великобритании. Майский телеграфировал в МИД: предыдущий премьер Болдуин посетил Чемберлена и сказал ему: «Вы должны избежать войны ценой любого унижения»338.
Что касается унижения, то Чемберлен признал «закономерность колониальных требований Германии».
Тем временем германские генералы все же решили воспрепятствовать разжиганию Гитлером войны, которая, как они считали, окончится трагически. В заговор вошли начальник Генерального штаба Л. Бек, заместитель начальника Генерального штаба и первый обер-квартирмейстер Франц Гальдер (который и разработал план военного переворота), главнокомандующий сухопутными войсками Вальтер фон Браухич, генералы Отто фон Штюльпнагель, Гаммерштейн-Экворд, Эрвин фон Вицлебен, Эрих фон Брокдорф- Алефельд, командир 1-й дивизии генерал-майор Хопнер, а также президент Рейхсбанка Ялмар Шахт, офицеры разведки и полиции.
Общественное настроение в Германии достигло тревожного уровня. Немцы поддерживали Гитлера, пока шел интенсивный рост экономики, но терпеть военные невзгоды не желали. Они не понимали, почему надо проливать кровь за Северную Богемию.
Переворот намечалось провести одновременно с началом операции «Грюн» против Чехословакии.
Двадцать второго сентября была приведена в боевую готовность артиллерия в Берлине и на
