Глава семнадцатая
Семнадцатого августа Сталин покидает Юго-Западный фронт и возвращается в Москву. Он решает создать комиссию по расследованию причин поражения, обращается с официальным заявлением в Политбюро, но его никто не поддерживает. Потому что виноваты все.
На 9-й партийной конференции в сентябре 1920 года Ленин признает, что случилось «огромное поражение», но не углубляется в конкретный анализ причин. («Одной из главных причин поражений явилось то, что мы не сумели добраться до промышленного пролетариата Польши».) Он не дал согласия и на образование комиссии.
На конференции выступили Сталин и Троцкий. Это было столкновение принципиальных противников.
«Президиуму IX партийной конференции
23 сентября (1920 г.). Заявление т. Сталина.
Некоторые места во вчерашних речах т. т. Троцкого и Ленина могли дать т. т. конферентам повод заподозрить меня в том, что я неверно передал факты. В интересах истины я должен заявить следующее:
1) Заявление т. Троцкого о том, что я в розовом свете изображал состояние наших фронтов, не соответствует действительности. Я был, кажется, единственный член ЦК, который высмеивал ходячий лозунг о „марше на Варшаву“ и открыто в печати предостерегал товарищей от увлечения успехами, от недооценки польских сил. Достаточно прочесть мои статьи в „Правде“.
2) Заявление т. Троцкого о том, что мои расчеты о взятии Львова не оправдались, противоречит фактам. В середине августа наши войска подошли к Львову на расстояние 8 верст и они наверное взяли бы Львов, но они не взяли его потому, что высшее командование сознательно отказалось от взятия Львова и в момент, когда наши войска находились в 8 верстах от Львова, командование перебросило Буденного с района Львова на Запфронт для выручки последнего. При чем же тут расчеты Сталина?
3) Заявление т. Ленина о том, что я пристрастен к Западному фронту, что стратегия не подводила ЦК, — не соответствует действительности. Никто не опроверг, что ЦК имел телеграмму командования о взятии Варшавы 16-го августа. Дело не в том, что Варшава не была взята 16-го августа, — это дело маленькое, — а дело в том, что Запфронт стоял, оказывается, перед катастрофой ввиду усталости солдат, ввиду неподтянутости тылов, а командование этого не знало, не замечало. Если бы командование предупредило ЦК о действительном состоянии фронта, ЦК, несомненно, отказался бы временно от наступательной войны, как он делает это теперь. То, что Варшава не была взята 16-го августа, это, повторяю, дело маленькое, но то, что за этим последовала небывалая катастрофа, взявшая у нас 100000 пленных и 200 орудий, уже большая оплошность командования, которую нельзя оставить без внимания. Вот почему я требовал в ЦК назначения комиссии, которая, выяснив причины катастрофы, застраховала бы нас от нового разгрома. Т. Ленин, видимо, щадит командование, но я думаю, что нужно щадить дело, а не командование. 23/9. И. Сталин»94.
Почему он требовал расследования?
Потому, что он действительно еще в июне предупреждал о грозившей опасности, а Троцкий и Тухачевский ее проигнорировали.
Потому, что он был оскорблен желанием Ленина замять дело и неискренностью Троцкого, свалившего вину на других.
Впоследствии, когда он стал генеральным секретарем, а Троцкий был выслан из страны, сервильные историки преподали «огромную катастрофу» как вредительство Троцкого и троцкистов, что было ложью и сослужило Сталину дурную службу. Его принципиальную позицию опустили до уровня непотребной свары, в результате чего позднее в общественном мнении укрепилось предположение, что на самом деле все было совсем не так, как рисовали услужливые писаки. А изгнанный Троцкий, утверждавший, что главным виновником был амбициозный Сталин, оказывался прав.
Трудно сказать, почему Сталин, будучи на вершине власти, не смог реализовать свое предложение о создании комиссии. Наверное, не захотел заочно спорить с Лениным, который уже превратился в культовую фигуру? Или не хотел отвлекать внимание страны на печальные эпизоды поражения? Или просто было не до того?
В разгроме войск Врангеля Сталин не участвовал.
Собрав крупные силы, в том числе 1-ю и 2-ю Конные армии, красные преодолели оборонительные сооружения на Перекопе и ворвались в Крым. Собственно, разгрома не произошло.
Шестнадцатого октября белые покинули Крым на 126 судах в полном порядке. Они оставили невзорванными склады военного имущества и продовольствия, полагая, что это добро пойдет на пользу народу России. Также были оставлены и тяжелораненые. Около 20 тысяч офицеров не пожелали эвакуироваться. Вскоре они были расстреляны по приказу Троцкого, который считал их опасными врагами.
Крымская эпопея (шире — добровольческая) породила много легенд и запечатлелась в русской литературе прекрасными произведениями, но ни одно из них не раскрыло безысходности героического белогвардейского сопротивления.
Глава восемнадцатая
Обратим внимание на событие, которое историки обычно обходят, — на длительную командировку Сталина на Кавказ с 16 октября по 20 ноября 1920 года.
Кавказ был геополитическим мостом к Средней Азии и Ближнему Востоку. После ликвидации Врангеля и занятия Крымского полуострова задача закрепления российских позиций на Кавказе выдвинулась на первый план.
Грузия — ключ к Кавказу со стороны Черного моря. Пользуясь ослабленным положением Турции, которая как союзник Германии была доведена согласно Севрскому мирному договору до роли мирового парии и для скорейшего захвата Кавказа поддержана Россией, Сталин имел все основания считать, что в черноморско-кавказском регионе нет реальной силы, способной помочь меньшевистскому правительству Грузии.
Вскоре в Грузии началось восстание, организовался ревком.
Утром 16 февраля части 11-й армии перешли в наступление и 25 февраля вступили в Тифлис.
Несколько ранее советская власть была установлена в Армении. Теперь границы РСФСР на Кавказе почти совпадали с границами Российской империи.
Сталин мог испытывать удовлетворение: те, кто когда-то изгоняли его из Тифлиса, исключали из партии, теперь сами были изгнаны.
В Грузии жили его мать и сын. Это была его родина, и он был связан с этой землей неразрывно. Возвращение Грузии в лоно единого государства, где он, бывший тифлисский семинарист, достиг могущественного положения, какого не добивался ни один грузин, возможно, вызывали у него в памяти образы прошлого. Бедный странник, как в притче о блудном сыне, возвращался домой.
Именно через Грузию и через Кавказ, в советизации которых была велика роль 11-й армии, Сталин испытывал к члену реввоенсовета этого соединения С. М. Кирову теплые чувства.
Как Царицын в истории союза Сталина с Ворошиловым и Буденным, Пермь — с Дзержинским, Кавказ дал ему новых союзников.
