– Куда тебя черт несет? – спросила она. Машины стояли рядом, ребята из охраны Пельменя, теперь – Зоеньки, топтались тут же. – Парни, все, на сегодня война окончена. Кажись, мы победили. Юра, премиальные раздашь ребятам?
– Конечно… Вы же сказали… – Кудрявый охранник кивнул.
– И затихариться сейчас. Ничего не знаете, ничего не видели, ничего не слышали…
Ребята с сомнением покачали головами. Как это – «ничего не слышали?». И перестрелки в офисе?..
Видя их неуверенность, Зоенька пояснила:
– Вас никто сейчас никуда вызывать не будет. Делом будут заниматься наши люди. Все. Сидите дома и не рыпайтесь. Трехдневный отпуск. – Потом она снова повернулась к Кругозору: – Так куда еще?
– Надо мне с одним братком посчитаться. Очень обидел меня.
– Дать тебе ребят?
– Нет. Сам справлюсь. Не велика птица.
– Машину мою возьми.
– Я без прав, блин, без доверенности… Мне сейчас только ГАИ не хватало… С такой рожей.
– Я тащусь, милый, блин. Какой ты осторожный! Денежку возьми. – Она протянула ему пачку долларов. – Вот твои права.
– Это дело другое.
– Не, ни фига. Шофера возьми. Юра, – снова обратилась она к своему фавориту. – Юра, дай хорошего человечка порулить. Далеко тебе?
– Блин… А ты сама не догоняешь? К Хрящу.
– О-о-о, я и забыла про этого ублюдка… Слава Богу, напомнил… Давай разберись с ним, действительно тварь вонючая…
Хрящ смотрел по видео свой любимый фильм «Криминальное чтиво», когда в дверь позвонили.
Он сунул в карман спортивных штанов кастет, другого оружия ему было не нужно, дрался он, как сам считал, дай Бог каждому. Да и какой мудак полезет в дом к Хрящу? Все отмороженные знают, что соваться сюда – себе дороже, а деловые – с деловыми у него конфликтов нет. Пока нет. Постоянства в этих отношениях не бывает никогда.
Он просчитался только на один ход. Выйдя в прихожую, Хрящ увидел, что входная дверь уже открыта и в самой квартире стоит, улыбаясь и опираясь одной рукой о стену, Кругозор. Он захлопнул ногой дверь и сказал:
– Хули ты, козел, такие гребаные замки на дверь ставишь, что, бля, булавкой открыть можно. Не сечешь тему, падла… экономный!
Хрящ понял, что настал, как говорят военные, «час икс». Путей к отступлению не было – квартира Хряща находилась на седьмом этаже четырнадцатиэтажки, думать о том, чтобы удрать через балкон, было смешно.
Он рванул из кармана кулак, снаряженный хорошим, немецкого производства кастетом с шипами, торчащими между пальцев, но нога Кругозора – как он, блин, умеет делать так, что не видно движений, – сломала Хрящу коленную чашечку. Он попытался замахнуться, когда нога противника, не касаясь пола, врезалась ему в пах. Уже согнувшись и понимая, что сейчас упадет, Хрящ старался еще достать этого гада своими шипами, но следующий удар по почкам заставил его забыть обо всем и растянуться на линолеуме в прихожей.
– Чего же ты, козел, падаешь…
Кругозор ударил ногой по руке с кастетом, ломая Хрящу пальцы.
– Я слышал, ты драться любишь? Особенно когда твой спарринг-партнер связан? Я тебя связывать не буду, сука. Я тебя так убью.
Хрящ почувствовал, что сильные руки поднимают его с пола. Вся злость и мощь куда-то подевались, Хрящу стало вдруг безумно страшно… Он же даже не участвовал в акциях, не бегал по городу с пушкой… Работу свою считал, как ни странно, сравнительно безопасной… Вроде доктора семейного, только наоборот. Шеф вызывал его, когда было нужно, объяснял, что надо делать, привозил клиента… Это все шеф. Он же, Хрящ, простой исполнитель, за что его-то бить… Он вроде машины… Кнопку нажали, и заработала… На его месте все равно кто-то должен работать…
– А знаешь, я тебя, наверное, и не убью, – сказал Кругозор. – С тобой еще мокруху разводить…
– Да-а? – тонко спросил Хрящ, затрепыхавшись в руках гостя. – Да-а? Не надо, а? Я же только выполнял то, что Яков мне… Понимаешь? Я же на тебя зла не…
Кругозор ударил его в солнечное сплетение, заставив замолчать. Потом протащил на кухню, положил животом на табурет.
– Лежи, гнида. Сейчас я уйду. А ты лежи. Больно? – спросил он даже с каким-то участием в голосе.
– Нога… – кивнул головой Хрящ.
– Ну. Нога-то пройдет…
Хрящ не видел, как Кругозор доставал из-за пазухи подобранный по дороге кусок металлической трубы. Он вздохнул, потрепал Хряща по загривку, взвесил трубу в руке, перехватил поудобнее и точным ударом, целясь в выбранную точку, сломал Хрящу позвоночник.
Глава сорок четвертая
Насте не верилось, что все случилось так, как случилось. Уже неделю она жила в собственной квартире, отказавшись переезжать к Андрею. Да он и не настаивал. Ночевал всегда у нее, утром уезжая на своем джипе по делам, оставляя Настю на попечение Егора. Она не спрашивала его об этих делах, а сам он не рассказывал, только единственный раз, в первый вечер, точнее – уже утро, после того, как они несколько часов провели… не в объятиях друг друга – это определение не подходит для того, что они вытворяли в свою первую ночь после слишком долгой разлуки.
Настя узнавала и не узнавала своего Андрея – он изменился не только внешне, став суше, грубее, даже как-то неуклюжей, чем был прежде. Она чувствовала какую-то несвойственную ему раньше агрессию, словно, изливаясь в нее очередной раз, он хотел не так, как прежде, наполнить ее своей любовью, а, напротив, не думая о ней, жаждал избавиться от чего-то гадкого, что сидело у него внутри, и каждый раз у него это не получалось. Он отваливался в сторону, лежал с открытыми глазами, пока она его гладила и целовала в грудь, живот, губы… Потом они засыпали на несколько минут, и Настя просыпалась оттого, что Андрей вдруг начинал страшно скрипеть зубами… Она будила его, и они снова начинали свой дикий танец, в котором темп задавал Андрей, и темп этот был именно животным, первобытным – другого слова Настя не могла подобрать. Раньше все было немножко не так. Он был нежнее, он прислушивался к тому, чего хотело ее тело, а теперь жадно, варварски брал столько, сколько было нужно ему.
Но, если честно, это были мелочи перед радостью встречи и счастьем снова быть вместе, снова чувствовать себя защищенной от всей этой мерзости… Быть у себя дома и не бояться, что сейчас ворвутся менты, комитетчики, бандиты, что не придут они, не будут стоять и караулить под окнами, прослушивать телефон, подстерегать на лестнице.
Так сказал Андрей. Сказал, что все кончилось. А ему она верила, как никому. Она знала, что Андрей ее не обманет. И когда он это говорил, то смотрел ей прямо в глаза, а уж читать в его глазах она научилась давно. И глаза эти сейчас не врали. Он вообще ей никогда не врал. Просто не говорил того, что не считал нужным, а уж если говорил, то всегда правду.
Ну кончилось, и слава Богу. Он не спрашивал, чем она собирается теперь заниматься, а если бы спросил, вряд ли она смогла бы ответить. Целыми днями она играла в компьютерные игрушки, которых Андрей привез ей на второй день «мира», как он называл этот новый период их жизни. Егор или спал в комнате, которую они ему выделили, или, когда понимал, что его присутствие начинает Насте мешать, куда- то уезжал, сказав, что надо потихоньку налаживать жизнь и заниматься делами, а то, мол, деньги
