– Послушайте, что я вам скажу. Между мной и Максимом ничего нет. Уже давно. Он работает, деньги получает. Кстати, он мне говорил, что вам предлагал, а вы у него не берете. Это зря. Он их честно зарабатывает, уж я точно могу сказать, никакого криминала… Со своим программным обеспечением он и больше мог бы зарабатывать. Он же сам программы пишет такие, за которые в Штатах ему бы десятки тысяч платили. Если не сотни.
– Ну уж и сотни… – начала было Татьяна Ивановна, но Настя не дала ей договорить.
– Так вот, если вас интересует, сплю ли я с ним, то – нет, не сплю.
– А раньше? – не выдержала Татьяна Ивановна.
– А раньше – да. Спала. Вы же не думаете, что ваш сын – девственник в восемнадцать лет…
– Кхм, – кашлянул отец. – Не думаем.
– Ну вот. А я замуж выхожу. На этой неделе свадьба. Максим в курсе, естественно, мы уже давно с ним говорили на эту тему… Я встретила человека…
– Что-то много ты их встречаешь, милая, – сузив глаза, снова заговорила Татьяна Ивановна. – И часто слишком…
Настя помолчала. Это уже действительно слишком. Кто они такие, чтобы ей указывать? Но раз уж начали беседовать в вежливом ключе, так надо и закончить достойно.
– В общем, все, кажется, ясно. Сын ваш не в обиде, это жизнь, что тут поделаешь?.. Он работает, ему все нравится. Вы на этот счет не беспокойтесь. А если вы думаете, что я его совратила, то, поверьте мне, это совсем не так.
– Да… Ясно…
Юрий Валентинович выглядел каким-то потерянным, жена его тоже что-то словно погасла. Конечно, поняла Настя, вот она и оторвалась от них. До этой минуты они чувствовали какое-то свое мифическое влияние, как же, восемнадцатилетняя девчонка соблазнила единственного любимого сына, крутит им, затягивает в сомнительные делишки… А оказывается, не нужен ей их сыночек. И она сама по себе прекрасно живет. И жизнь эта – другая, и не пересекается с их существованием ни в одной точке. И что же они теперь могут ей сказать? И уместны ли они вообще здесь, в этой кухне, в этой квартире, где крутятся какие-то подозрительные личности, где нет до них никому нет никакого дела…
– Ну что же… – Татьяна Ивановна встала из-за стола. – Спасибо за чай. Пойдем, Юра?
Насте показалось, что женщина стала даже как-то ниже ростом.
– Одевайся, – ответил муж. – Я сейчас.
«Да что же это делается? – Настя смотрела на супружескую пару, неловко толкающуюся в дверях. Юра пропускал жену в прихожую, она делала шаг в одну с ним сторону, и они никак не могли разойтись. – Что же они такие жалкие? Взрослые люди, такие беспомощные, такие слабые…Что с ними со всеми случилось? Почему не бьются они за свою жизнь, не рвут зубами свое, то, ради чего они горбатились десятилетиями, все эти пенсии, зарплаты, почему они сидят у телевизоров и причитают годами?»
– Настя, – тихо сказал Юрий Валентинович, когда жена его наконец скрылась в прихожей и Настя с содроганием услышала визг застежки-«молнии» на ее высоких старомодных сапогах. Замок, понятное дело, заклинило, и Татьяна Ивановна, нервничая, дергала его вверх-вниз. «Молния» скрипела, и Настя подумала, хорошо, что она не видит сейчас скрючившуюся в три погибели женщину, воюющую с этим жутким совковым изделием. Она боялась, что расплачется от жалости и неожиданной злости на эту сволочную жизнь, в которой такие вот женщины, в общем, красивые и, возможно, умные, превращаются в злобных истеричных мегер. – Тут, Настя, понимаешь, какое дело… – Он снова сел за стол, вытащил очередную сигарету из пачки. – Я вот подумал, раз у тебя так все налажено… Крыша и все такое… Может, поможешь мне?
– А что случилось?
– Юра! – раздался из прихожей крик Татьяны Ивановны. – Идем!
– Подожди, – крикнул в ответ «Юра». – Сейчас. Ты иди, я догоню.
Татьяна Ивановна возникла в дверях. Как Настя и предполагала, она была в этих чудовищных серых сапогах на «молниях», в таком же сером, немодном пальто…
– Ты что, еще тут жаловаться хочешь?
– Таня, я прошу, иди домой.
– Ну-ну… Совсем у тебя гордости нет… Ты послушай, девочка, послушай, может, задумаешься хоть немного, чем в жизни тебе стоит заниматься.
– Да в чем дело-то?
– Да в том. Он же у меня самый умный… Были у него деньги, копил, дурак старый, с получек доллары покупал… И дал такому вот, из ваших, бизнесмену, в долг… На дело, мол, надо… С процентами вернуть обещал. Дело верное, говорит, через месяц деньги с прибылью деньги вернутся…
«Все ясно, – подумала Настя. Вот тебе и взрослые люди. Хуже детей…»
– А что за человек-то попросил? Знакомый хоть? – со скукой в голосе спросила она. Но эта скука прозвучала снова так по-деловому, так солидно, что Юрий незамедлительно ответил:
– Институтский приятель… Сто лет не виделись, а тут позвонил, дай денег, говорит, можно заработать… Ну были у меня сбережения…
«Господи, что же они, идиоты, у Максима-то не берут… Ну идиоты…»
– Ну и?
– Ну и дал…
– Много?
– Две тысячи… Долларов… Все что было.
«Две штуки, конечно, не бог весть какая сумма. Никто еще не умирал от потери двух штук. У совсем нищих таких денег нет, у тех, кому на хлеб не хватает, а остальные как-нибудь тоже с собой не кончали… Но для этих лохов, кажется, две штуки – это большие бабки…»
– А дальше?
– А дальше пришел срок, стал я звонить… Он все меня мурыжил, мурыжил… Потом приехал я к нему… Там компания…
– Дали по башке, и все дела, – закончила за мужа Татьяна Ивановна. – Бандиты… Такие же, между прочим, как твой этот… – Она снова мотнула головой в сторону прихожей.
– Откуда вы знаете? Вы что, тоже там были?
– Нет. Но Юра рассказал…
– Серьезные пацаны, что ли?
Настя не верила в «серьезных пацанов». Серьезные пацаны такими вещами не занимаются. Это уж совсем западло. Это дела мелких ублюдков, отморозков.
– Ну, Настя, мне с ними не справиться было. Только так могу ответить. Вот ты у нас молодой бизнесмен. С крышей. Посоветуй, что делать? Не в милицию же идти?
– Они сказали, что вообще убьют, – подкудахтала словам мужа Татьяна Ивановна.
– А приятель-то что сказал? – спросила Настя.
– А приятель пьяный в хлам валялся. Ничего не сказал. Потом я позвонил еще раз, он мне посоветовал забыть все. Вот так. Сказал, что отдаст потом… Когда-нибудь. Когда у него будут деньги.
– Ладно. Разберемся. Телефончик оставьте этого своего приятеля. Расписка есть у вас?
– Есть. Он написал.
– Хорошо бы мне ее у вас забрать. Может, и получится что… Хотя я не уверена. Я же такими вещами не занимаюсь, – сказала она на всякий случай.
– Расписка с собой у меня. – Юрий Валентинович снова полез в нагрудный карман. – В паспорте ношу.
– Давайте… – Настя взяла смятый листок, пробежала глазами по неровным строчкам. – Хорошо. Я вам позвоню, если что-то выяснится. А милиция этим делом заниматься не будет.
– Почему? – спросила Татьяна Ивановна. – Просто интересно. Мы и не собирались…
– Не будет, и все. Это я вам гарантирую.
Она вышла проводить родителей Макса в прихожую. Оказалось, что они не такие высокие, какими казались Насте сидя. Встав рядом с ними и пожимая теплую ладонь Юрия Валентиновича, которую он протянул ей на прощание, она вдруг почувствовала острый укол, словно кто-то проткнул грудную клетку
