которое жило в ней. Оно оживало только ночами, выползало, когда разум спал. Но крылатая девушка никогда не давало воли своей темной стороне. Зло с шипением возвратилось назад, в бездну подсознания. Не в силах Корделии было уничтожить часть себя, доставшуюся в наследство от матери лерды, но загнать зло в неведомые глубины, держать в тюрьме подсознания, она могла. Подняв руки к небу, крылатая девушка издала крик, он вибрировал, усиливался, окружающие закрыли уши. Даже демоны не могли вынести терзающих плоть и души звуков.
Лебедь внутри крылатой девушки избавился от черных полос, теперь он стал чисто белым. Расправив крылья, сила покинула тело девушки. Верзун ободряюще улыбнулся, Корделия сделала выбор. Лина хлопала ресницами, на которых блестели капли слез. Тело крылатой подруги стало излучать не серый, а чисто белый свет, и она не висела над землей, а твердо стояла.
Лебедь Силы подлетел к кошке, животное приветливо мяукнуло, оно узнавало хозяйку в любом обличий. Затем кошка отбежала от скелета, открыла пасть, обнажились маленькие острые зубы. Лебедь осторожно проник в тело пушистой любимицы, силы кошки и Корделии смешались. На миг они стали единым целым, а потом из тела кошки вырвался мощный поток энергии. Демоны взревели от боли, поток не просто выталкивал их из верхнего мира, он убивал. Ди, Би, Ла ощутили, что растворяются в неведомой силе, каждая клеточка тел вопила от боли. Но на то они и были Ди, Би, Ла, самыми дурными демонами Вечных Сумерек, в честь которых некоторых из людей стали называть дебилами, чтобы не понять, что пора делать ноги. Вместо бегства они решили напасть на кошку, которая причиняла им боль. Клочья эфира отрывались от массивных тел, но демоны упорно шли вперед, оправдывая свои имена. До кошки дошли только пальцы ног, но и они растворились в потоке. Скелет упал, Антифрикцио, всхлипывая, продолжал бить по неподвижным костям. Тхара осторожно коснулась плеча молодого мужчины, он опомнился. Посмотрел на застывший скелет, поднялся, взглянул на Лину, Селену. Он ничего не чувствовал, состояние влюбленности покинуло его. Более того, появилась вполне разумная мысль, что ни одна женщина не стоит мужских слез и страданий. Самое важное в жизни пока оставалось недоступно его пониманию, но он отыщет это неведомое, когда-нибудь отыщет. Антифрикцио поднялся, глянул на Тлжа, прося благословения, он отправлялся на поиски смысла жизни Человека. Старый тролль без слов понял, что творится в душе молодого мужчины. Он удержал Лину, рвущуюся утешить бывшего поклонника, безмолвно благословил его. Верзун отсалютовал Антифрикцио, он лучше остальных понимал, что происходит. Молодой мужчина напомнил нелюдю одного монаха, бесстрашного искателя знаний, пришедшего когда-то в замок Верховного Повелителя.
Антифрикцио ушел, молодой человек с поступью старика. Деревья поспешно убирали корни с его пути, стараясь не мешать размышлениям человека, обещающего стать великим мудрецом.
—51-
Старый паук осторожно подошел к Верзуну, тронул за локоть, стараясь привлечь внимание. Его раскосые глаза были полны грусти.
— Господин! — слова лились рекой искренности -Мы хотим признаться в страшном поступке. Мы уничтожили племя Горных Тюльпанов. Плохой человек соблазнил нас обещаниями богатой пищи, и мы не устояли. Десять прекрасных Тюльпанов было съедено, племя было погублено нашей кровожадностью. Я не ищу оправданий нашему поступку. За годы жизни на реке Овечка, борьбы с прожорливыми пирановцами мы сами стали подобны им. Солнцеликие Боги завещали нам свой Свет, но мы выбрали Тьму. Горе нам, братья!
По синеватым щекам старика заструилась влага, он взвыл нечеловеческим голосом. Пауки дружно подвывали, правда без слез. Маленький сто двадцать пятый подбежал к старику, обнял его всеми восьмью лапками и закричал:
— А еще вы не хотели называть меня Морковкой!
— Да, мы не хотели.
Пауки все больше расстраивались, на глазах некоторых особей женского пола показались слезы. Оказывается, они были такими плохими! Сколько лет живут, и никто им об этом не сказал. Старик продолжил речь:
— Но мы можем вернуть Свет в наши сердца. Мы больше не будем убивать людей и нелюдей. Станем есть только рыбу.
— Да, только рыбу, — вяло поддержало его племя.
— И пирановец.
— И их тоже, — чуть взбодрились пауки. — Из них можно столько блюд приготовить. Пирановцы жареные, варенные, в сметанном соусе, с луком, в сухарях, запеченные с грибами…
— Достаточно, братья, — старик остановил их одним движением руки. — Ибо все наше будущее в руках бессмертного могучего непобедимого Верзуна. На колени, ничтожные братья мои!
Верзун задумчиво смотрел на падающих с дерева Пауков. Некоторые метко падали на колени и застывали в ожидании, другие, не такие везучие, падали на пятую точку. Точка издавала странно знакомый звук. На опушке неприятно запахло.
Селена почему то покосилась на Гее, молодой тролль обиделся. Как всякий цивилизованный тролль, он позволял себе пукать только за обеденным столом. Тлж покосился на Гее, хмыкнул, он-то не упустил возможности нарушить этикет троллей, под шумок добавил свой запах к паучьему.
Когда Пауки слегка утихомирились Верзун заговорил:
— Пауки, ваша вина безмерна.
Пауки задрожали, с ужасом представляя свою участь. Верзун продолжил свою речь.
— Думаю, в искупление вины мне придется отдать приказ отрубить вам по одной паре рук. Другую пару рук сожгут на медленном огне…
Пауки старались зарыться в землю. Некоторые были испуганы до такой степени, что клялись, если выживут, не будут, есть даже рыбу, только зеленую травку.
Тхаре тоже было не по себе, каждое слово Верзуна ложилось на ее плечи тяжким грузом. Произнося приговор, могучий нелюдь не сводил с полузверя тяжелого взгляда. Словно она, Тхара, будет исполнять приговор. Корделия ее подруга, только вот сможет ли она защитить бедняжечку Тхару от тирании Верзуна? Полузверь посмотрела в холодные глаза нелюдя. Бр-р-р. Не станет она оставлять свою драгоценную персону на волю случая. Тем более, сейчас, когда Верзун явно в гневе. Лучше потом в спокойной обстановке встретится, поговорить. А сейчас у нее неотложное дело. Тхара задумалась, срочно требовалось дело. Придумала, ей совершенно необходимо навестить тетю. А чтоб никто не смеялся, можно добавить тетю Медузию Горгонию. Которая живет за Рекой Которую Нельзя Перейти. Девушка потихоньку стала пятиться назад, стараясь уйти от холодных серых глаз. Тхаре было невдомек, что Верзун ее даже не видел. Когда жестокие слова слетали с его губ, глаза смотрели вглубь разума, его лучшего советчика, не замечая окружающего мира.
Нелегко пришлось и Члерке. Стоя чуть левее девушки-полузверя, она испытывала тоже не слишком приятные ощущения. Кто знает, возможно, следующий приговор Верзун вынесет ей. Она его слишком плохо знает, чтобы доверять. Кроме того, конечно совершенно случайно, после смерти Игана у нее в руках оказалась колдовская книга. Ну и что с того, что она ни одного заклятия прочесть теперь не сможет? Ведь доказательство коварных замыслов налицо, книга в руках, глаза бегают и их невозможно остановить. Мелкими шажками Члерка стала уходить с опушки, старательно делая вид, что хочет в туалет. Так как на нее никто не обращал внимания, то блеф удался. Тучная женщина отошла от опушки подальше и побежала. Как она бежала! Мимо проносились улитки, трава бросалась ей под ноги, камни изображали лавину, но ничто не могло остановить решительную женщину.
Почти параллельно Члерке, только с гораздо более высокой скоростью неслась Тхара. В душе девушка- полузверь презирала себя за трусость. Она, не дрогнувшая под плетьми оборотня, пережившая ритуал Волка, убегала, словно напуганный котенок. Ей казалось, что деревья смеются над трусишкой-полузверем. На ходу она сердито проговорила: «Вы не понимаете, деревянные чурбаны. Мне надо навестить тетю Медузию Горгонию. Срочно». Девушка не замедлила движение, только гордо приподняла подбородок. Она все дальше убегала от Верзуна.
Нелюдь меж тем продолжил свою речь, совершенно не заметив исчезновения полузверя и толстой женщины.
— …За третью пару рук вас подвесят на дыбу. Под ногами разожгут костер и распоров живот медленно
