В мозгу Фрэнка возник образ Жака – его старого друга. Он удобно устроился за столом напротив и как будто хотел сказать: «Ну что? Поговорим, дружище?»
– Парни! Кажется, нам лучше присесть.
В следующую секунду в мозг Фрэнка хлынули зрительные образы. Это были вопросы. Тысячи. Сотни тысяч. Картинки сменяли друг друга, словно кадры в телевизоре. Звука не было, только фоновый гул. Низкий, раздражающий. «Так не пойдет», – подумал Фрэнк. Мысль сформировалась где-то в далеком уголке мозга. В той части, которая была не занята перевариванием втекающей извне реки. Фрэнк не чувствовал своего тела, он был просто раздавлен. Он даже не мог понять смысл заданного вопроса, как возникал следующий. «Это за гранью человеческих возможностей. Сейчас я просто сойду с ума».
Внезапно поток прекратился.
«НЕТ ОТВЕТОВ… ТИШИНА… НАДО УЧИТЬСЯ ГОВОРИТЬ…» Фрэнк увидел свой школьный класс. На доске толстый Теди старательно, высунув язык, выводил 2x2=…
«НУЖНА ПОМОЩЬ… УГРОЗА ЖИЗНИ…»
Фрэнк очнулся. Рядом с ним сидели Скотч и Чен. На этот раз, похоже, все было в порядке. Они тяжело дышали, но никто не стонал от боли.
– Кажется, он хотел узнать смысл жизни, – сказал Скотч.
– А что видел ты? – Фрэнк нажал кнопку подачи воды. Сделал несколько глотков.
– Вереница картинок перед глазами. Он брал их из моей памяти.
– Это твой мозг брал их из памяти. Когда мы видим или слышим что-либо совершенно новое, наш мозг ищет в памяти что-то похожее. И мы ассоциируем новое с уже виденным, а потом определяем для себя новые качества предмета, отличающие его от того, первого. Тебе в мозг транслировалась информация в совершенно непривычном виде. Вот твой котелок и пытался подобрать более-менее подходящие ассоциации.
– Неубедительно.
– А мне нравится такая гипотеза. Не хочу, чтоб кто-то копался в моем мозгу. Даже если это огромный шар мобиллиума, – встрял в разговор Чен. – Смотрите! Он движется!
Огромный шар медленно сдвинулся на пару метров. Друзья вскочили на ноги. Но бежать было некуда. Диаметр шара равнялся размерам туннеля. Сзади было несколько километров пройденного пути, и воздуха у них оставалось максимум на один час.
– Стойте! Он поможет нам.
Почему-то Фрэнк был в этом уверен. Сжав кулаки, он выпрямился и стал ожидать приближения многотонной громадины. Чен и Скотч встали рядом. Когда оставалось чуть более метра, Фрэнк закрыл глаза. Слишком страшно было смотреть на сияющую красными сполохами надвигающуюся стену. Потом возникло ощущение погружения в воду. Или скорее в ртуть. Вот только плавать в ртути Фрэнку никогда не приходилось. Но почему-то именно такое сравнение пришло в голову, когда тело мягко сжало плотное и в то же время тягучее вещество. Фрэнк открыл глаза.
Перед стеклом шлема была багровая пелена. Иногда вспыхивали ярко-красные искорки. Змеились алым маленькие молнии. Вдруг на харвестмастера навалилась сонливая усталость. Он почувствовал, как тяжелеют веки, мысли в голове становятся все ленивее. Перед тем как отключиться, Фрэнк почувствовал, что движется. Движется вверх!
Он лежал на спине, раскинув руки. В нулевой атмосфере Ганимеда колюче светили звезды. Они не мерцали. Словно маленькие точки серебристой фольги были наклеены на угольно-черном холсте. Юпитер, как всегда, занимал свой фрагмент небосвода, закрывая собой далекое Солнце. Немного света давал лишь серебристый диск Каллисто над горизонтом. Фрэнк приподнялся на локте. Он лежал на взрыхленном, грязно-белом льду. В метре от него свернулся калачиком Скотч, чуть поодаль храпел Чен. Его храп в наушниках и разбудил харвестмастера. Фрэнк сел.
Внезапно на него нахлынули воспоминания. Сон, который ему показал мобиллиум. Видимо, во сне ментальный контакт оказался наиболее эффективным. Наступило прозрение. Фрэнк вдруг понял, что такое мобиллиум. Его инстинкт или программа, заложенная в него природой, была проста. Жить, создавать жизнь, оберегать жизнь. Триллионы частиц, собираясь в колонии, становились живым, точнее, мыслящим существом. Пожалуй, трудно было назвать десятиметровый шар живым. Но в конце концов, что такое жизнь? По этому поводу ученые до сих пор спорят. Как понял Фрэнк, образовав колонию, мобиллиум движется сквозь лед, и огромная энергия шара превращает лед Ганимеда в частицы мобиллиума. Исчерпав энергию, шар погибает. Каким образом может погибнуть несколько тысяч тонн мобиллиума, Фрэнк не знал. Какое-то время частицы копят энергию, а потом начинают собираться в новую колонию. «Боже. А мы сжигаем их в реакторах!» Тщательно изучались только первые три грамма мобиллиума, обнаруженного во льду Ганимеда. Эти сто килограммов льда доставил на Землю русский «Скиф». Автоматический корабль, посланный для изучения спутников Юпитера. Тогда и были открыты удивительные свойства мобиллиума. Под воздействием маломощного электромагнитного излучения мобиллиум отзывался колоссальным электрическим напряжением в растворе, в котором находился. После этого началась охота на мобиллиум. Теперь его рассматривали лишь как средство решения энергетического кризиса и быстрого обогащения. Грамм мобиллиума стоил на Земле не менее пяти тысяч долларов. Цена различалась у разных добывающих компаний, но никогда не была ниже этой черты. «Стоп! Было еще что-то про прощальный подарок!» Фрэнк посмотрел под ноги. На льду лежал брусок мобиллиума длиной сантиметров тридцать. Остальные грани были примерно сантиметров по пять. Фрэнк взял ярко-красный слиток. Взвесил его в руке. В пониженной гравитации Ганимеда трудно было определить вес. Но Фрэнк решил, что весит слиток около четырех килограммов. «Господи! Это как минимум двадцать миллионов! – подумал Фрэнк и тут же устыдился. – Они ведь живые».
Он открыл крышку приборной панели на левом запястье. «Осталось десять процентов! Это двенадцать минут!» Он вскочил. Стал тормошить Скотча. Тот лишь недовольно бормотал что-то. В систему скафандра входил блок аварийной сигнализации. Фрэнк дернул за красную скобу на левом боку, и компактный, но мощный передатчик стал посылать радиосигнал на аварийной частоте. Фрэнк оглядел пустынный пейзаж. Вздыбленный кое-где лед тянулся до горизонта во все стороны. «Если нас не засекут, нам крышка!» Он снова принялся тормошить Скотча.
Через несколько минут все трое были на ногах. Они тревожно оглядывали горизонт.
– Идти нам нельзя. В движении мы очень быстро сожжем остатки воздуха. Единственная надежда, что нас запеленговали и уже едут. Включите нашлемные фонари, – сказал Фрэнк.
